Он подумал о Хелин. О женщине, которая рассказывала ему сказки и читала книжки, приносила ему в кроватку теплое молоко. Подумал он и о том, что умирая она смотрела в эти же нечеловеческие глаза, глаза убийцы. Она не могла надеяться на его милость. Понимала ли это Хелин? Или все случилось так быстро, что она не успела понять, что произошло?
Зачем ему понадобилось самому искать Кевина, разыгрывать из себя сыщика?
«Это конец», — подумал он. Его пронзило мимолетное сожаление о даром прожитой жизни. Потом он отвернулся.
Ему не хотелось умереть, глядя в глаза Жерара.
8
— Мне очень жаль того, что случилось с Хелин, — сказал Жюльен. — Должно быть, это было ужасно для тебя.
Они перекинулись всего несколькими словами после ухода Франки и Алана. Жюльен погрузился в свои мысли. Он дважды заказывал себе кофе, и Беатрис думала, что у него сейчас сердце выпрыгнет из груди. Жюльен пил черный кофе без сахара. Он так пил его и раньше? Она задумалась, но вспомнила, что во время войны не было кофе, да и сахара с молоком тоже не было. Пили эрзац-кофе, страшную бурду, но и она казалась вкусной за неимением лучшего.
— Это был шок, — ответила она наконец на слова Жюльена. — Это всегда шок, когда внезапно умирает человек, но если он умирает так, как Хелин, то это шок вдвойне… С этим невозможно смириться. Иногда я просыпаюсь по ночам и думаю, что все это мне приснилось, но потом понимаю, что все произошло наяву, что отныне это часть моей жизни, — она пожала плечами. — Часть жалкого остатка моей жизни.
— Ты проживешь до ста лет, — уверенно напророчил Жюльен, — а это значит, что еще тридцать лет тебе обеспечены.
— Ну да, — равнодушно отозвалась Беатрис. — Придется вытерпеть и это.
Они посмотрели друг на друга, Жюльен через стол протянул руку, и она схватила ее. Они долго сидели так, взявшись за руки и дыша в унисон.
— Иногда я думаю… — заговорил наконец Жюльен, но умолк, не закончив фразу, а она не стала его ни о чем спрашивать, так как знала, что он хотел сказать. Он хотел сказать о жизни, которую они могли бы прожить вместе, но лишили себя этого, а ведь та жизнь могла оказаться лучше того, с чем они остались на склоне лет. Он промолчал, потому что осознал абсолютную невозвратимость упущенного шанса.
— Хорошо сидеть вот так, на море под солнцем, — сказал он вместо этого, и они снова долго молчали, и Беатрис думала, испытывает ли он ту же печаль, что охватила все ее существо.
«Ну почему, — думала она, — так многое в жизни идет вкривь и вкось?»
Но такова жизнь и нельзя приходить в отчаяние. Она попыталась обуздать боль и, прищурившись от солнца, принялась смотреть на замок Корнет, величественно и несокрушимо возвышавшийся над гаванью. Этот замок был с ней всю ее жизнь. Его мощь возвращала ей покой, внушала уверенность.
Жюльен посмотрел на часы.
— Мне пора, — сказал он, — у меня одна важная встреча. Прости, что так скоро…
К их столику подошла светловолосая официантка.
— Миссис Шэй? — спросила она.
Беатрис подняла глаза.
— В чем дело?
— Вас зовут к телефону. Он стоит в зале, на стойке.
— О! — Беатрис была удивлена. Никогда в жизни ее не звали к телефону в кафе или ресторане. Она встала. — Жюльен, подожди меня минутку, ладно? Я скоро вернусь.
Ей показалось, что он сильно нервничает, видимо, действительно спешил. Она же просто хотела спросить его, с кем у него назначена встреча. Она всегда думала, что он ездит на Гернси, повинуясь сентиментальным чувствам, но, оказывается, у него здесь какие-то дела.
«С ней он никогда не договаривался о встречах», — ревниво подумала она, и эта ревность больно уколола ее в сердце.
Трубка лежала на стойке рядом с аппаратом. Шедшая впереди официантка жестом указала на телефон.
— Вот. Прошу вас!
Беатрис взяла трубку.
— Беатрис Шэй, — представилась она.
На другом конце провода была Франка. Кажется, она была совершенно растеряна и подавлена.
— Беатрис, вы еще с Жюльеном? Хорошо. Задержите его. Что? Сейчас я не могу вам это объяснить. Он член банды, которая ворует на островах яхты и перепродает их во Францию. Да, я понимаю, что это звучит абсурдно. Но Алан твердо в этом убежден. В эту банду входил и Кевин. Я должна позвонить в полицию и направить ее в Жемчужную бухту и в «Вид на море». Жюльен должен остаться на месте. Беатрис, возможно, он опасен. Возможно, он имеет отношение к смерти Хелин. Нет, я не фантазирую. Прошу вас, Беатрис, верьте мне. Я только что избежала смертельной опасности. Вы должны сделать только одно — задержать Жюльена. Пожалуйста, просто сделайте то, о чем я вас прошу. Сейчас я буду звонить в полицию. Мы поговорим позже!
Она выключила телефон. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она разобралась, как он работает. Она стояла у въезда в какую-то прибрежную деревню, не понимала, где находится, но предполагала, что где-то недалеко от Плейнмонта. Она остановила машину на обочине дороги и занялась мобильным телефоном. Еще сидя за рулем, Франка пыталась поймать сеть, но это ей не удалось. Она поняла, что на ходу не справится с телефоном. Если же он не заработает, то она заедет в ближайшее кафе или ресторан и позвонит оттуда.
«Спокойно, — уговаривала она себя, — спокойно. Не нервничай, иначе у тебя ничего не получится».
Телефон вдруг запищал, и Франке даже удалось связаться с сервисной службой оператора. Она попросила дать связать ее с кафе «Вид на море», и, к ее удивлению, вскоре в трубке раздался женский голос.
— Мне нужна миссис Шэй, — начала она объяснять девушке, — седая дама семидесяти лет. Она сидит у вас на веранде, у самой воды.
Потом до нее дошло, что веранда кафе окружена водой с трех сторон, и описание оказалось не вполне точным, но девушка сказала, что найдет. Руки Франки дрожали от волнения, пока она ждала. Правильно ли она поступила? Может быть, надо было сначала позвонить в полицию? Но тогда они упустили бы Жюльена. Она не смела думать об Алане. Она покрылась холодным потом, в пальцах началось привычное покалывание. О, господи, она не смеет сейчас думать об Алане!
Потом она услышала голос Беатрис и срывающимся голосом рассказала ей о случившемся и попросила задержать Жюльена. Она ничего не сказала об Алане и отключилась, прежде чем Беатрис успела задать вопрос. Франка заметила, что Беатрис решила, что она не в своем уме, и не стала ввязываться в бесполезный спор. Она выключила телефон и перевела дух, надеясь, что Беатрис сделает то, о чем ее попросили.
«У меня нет времени об этом думать, нет времени. Я должна позвонить в полицию».
Сейчас надо точно так же связаться со справочной. Она снова включила телефон.
Надо было с самого начала звонить в полицию. Почему она этого не сделала? Почему?
У Франки неудержимо затряслись руки. Слово «почему» стучало в висках, как молот. Привычная пулеметная очередь, она стучала в голове всякий раз после разговоров с Михаэлем. Она все сделала не так. Она вообще ни на что не способна. Она всегда теряется и принимает идиотские решения. По-другому у нее не получается. Она всегда была такой. Выбрала не ту профессию. Выбрала не того мужа. В ресторанах она всегда заказывает не те блюда, а в магазинах покупает не те платья. Вот и позвонила она в неправильной последовательности. Для Алана речь идет о жизни и смерти, а она звонит сначала Беатрис, чтобы задержать какого-то, никому не нужного Жюльена.
«Но даже если ты поступила неправильно, — сказал внутренний голос, — то ничто еще не потеряно. Не время раздумывать. От этого все будет еще хуже. Звони же, наконец, в полицию!»
Пальцы тряслись так, что она не могла нажать нужные кнопки. Все вибрировало — ноги, руки, тело. Она буквально купалась в поту. Ею овладела полная безнадежность и парализующая беспомощность.
Паника. Паника, с которой она боролась весь день, все-таки добралась до нее. У нее было время собраться с силами. И она была полна решимости не поддаться панике. Она отражала ее натиск много часов. Но сейчас силы иссякли, и Франка сдалась.