Правительство Народного единства в своей программе предусматривало важные шаги, направленные и на развитие внешнеполитического курса в сторону расширения связей с социалистическими странами, в особенности с Советским Союзом, восстановление отношений с Республикой Куба, проведение независимой внешней политики, преследующей национальные интересы и отбрасывающей прочь империалистический диктат.

«Революция в Чили,— говорилось в Отчетном докладе ЦК КПСС на XXV съезде партии,— явилась ярким выражением страстного стремления народа этой страны освободиться от гнета и эксплуатации собственной буржуазии и иностранных монополий. Ее возглавили люди безукоризненной честности и большого гуманизма. Она подняла на строительство новой жизни широкие массы трудящихся. Но заговор чилийской реакции, спланированный и оплаченный — как это теперь всем известно — иностранным империализмом, захватил революцию врасплох»

Общее соотношение сил социализма и капитализма па мировой арене, с одной стороны, убедительная победа Народного единства на выборах, с другой, делали практически невозможным открытое вооруженное вмешательство во внутренние дела Чили. Пытаясь приспособиться к новой политической ситуации в мире, американский империализм использовал для осуществления своих целей более скрытые средства и методы. Деятельность реакционных сил, участвовавших в подготовке и осуществлении государственного переворота, развивалась сразу во многих направлениях, в рамках единой стратегии и под централизованным руководством.

В основе этой стратегии лежали экономическая блокада, финансовое давление, углубление инфляции, стимулирование черного рынка, погромы, саботаж, диверсии, террористические акции, «психологическая война». Этот обширный арсенал был пущен в ход для того, чтобы вызвать дестабилизацию во всех областях жизни чилийского народа, побудить его свернуть с неугодного империалистам пути, сохранить господство в экономике страны американского капитала. Политика дестабилизации опиралась на точное знание узких мест в структуре чилийской экономики, возникших в результате ее сильной зависимости от Соединенных Штатов.

Подрывная деятельность Соединенных Штатов против чилийского народного движения велась планомерно начиная с 60-х годов. Тайная подготовка заговоров шла полным ходом еще задолго до прихода к власти левых сил.

Расширение фронта демократического движения в стране и рост недовольства засильем иностранного капитала, антиамериканских настроений вызывали большую тревогу в правящих кругах США. Кроме того, вынужденное считаться с настроениями общественности, правительство президента Чили Фрея обнаружило «непослушание», осудив агрессивные действия Соединенных Штатов, развязавших в 1965 г. вооруженную интервенцию против Доминиканской Республики и выступив против создания жандармских «межамериканских сил». Тогда Вашингтон решил ввести в действие план «Камелот».

Этот план был разработан еще во время президентства Линдопа Джонсона, в 1964 г., экспертами ЦРУ и РУМО. Он предусматривал проведение ряда мероприятий, необходимых для того, чтобы «оценить внутренний потенциал чилийского общества» и быть в готовности своевременно пресечь всякую угрозу интересам монополий США, возможность революционных выступлений и социальных потрясений, если вдруг возникнет опасность «сползания этой страны влево». В частности, речь шла о широком сборе разведывательных сведений по всевозможным каналам. Особое место в плане «Камелот» занимало внедрение в вооруженные силы Чили. Известно, например, что в июле 1969 г. резидентура ЦРУ в Сантьяго получила разрешение штаб-квартиры на выполнение секретной программы создания разведывательной сети в вооруженных силах. Программа осуществлялась в течение трех лет и включала в себя насаждение агентуры во всех трех родах войск Чили.

Чилийской армией, как и армиями других латиноамериканских стран, Соединенные Штаты овладевали десятилетиями. Имеющийся опыт убедил правящие круги США, что именно армия, безусловно подчиненная проамерикански настроенному офицерству, и есть тот гарант, который в нужный момент будет противопоставлен народовластию. Поэтому они сосредоточили усилия на все большей американизации офицерства армии континента, в частности чилийской, на более интенсивной идеологической обработке всех его звеньев — на низшем и высшем уровне. Этому способствовали условия, в которых формировались вооруженные силы Чили, и особенно то обстоятельство, что в последние десятилетия профессиональная подготовка чилийских офицеров разного ранга велась под непосредственным влиянием Пентагона. Она основывалась на договоре о межамериканской безопасности от 1947 г. и на договоре о взаимной обороне, заключенном в 1952 г. между Чили и США, а также на ряде других соглашений военно-экономического характера. Все эти соглашения включали Чили в программу американской военной помощи, ставили ее вооруженные силы в зависимое положение от Соединенных Штатов. Со времени окончания второй мировой войны в районе Панамского канала и на других базах США прошли профессиональную подготовку генералы и около 4 тыс. старших и младших офицеров чилийской армии, многие из них неоднократно. По некоторым данным, на учебные сборы в американские военные училища и на базы в зоне Панамы ежегодно отправлялось 200 чилийских офицеров и унтер-офицеров. Так, в начале 1968 г. 89 младших лейтенантов, окончивших военное училище им. Бернардо О'Хиггинса в Чили, были посланы изучать специальный курс в школе «Америкас», которую Пентагон создал в Форт-Гулик — военно-учебном центре в зоне Панамского канала. (Через этот военно-учебный центр, готовящий карателей высшей квалификации для «антипартизанских действий», прошли 1800 чилийских офицеров.) Они же под руководством американских инструкторов отрабатывали затем в сельве (латиноамериканские джунгли) методы «нерегулярной войны». Однако основной целью этих стажировок и учений была идеологическая обработка чилийского офицерства, направленная на американизацию его образа мышления, на воспитание в духе антикоммунизма.

Социальная почва способствовала общности командного состава чилийской национальной армии с офицерством армии США. По данным на 1965 г., 42% офицеров чилийской армии были выходцами из семей крупной буржуазии, 39% — из зажиточных средних слоев, 19% — из небогатых мелкобуржуазных семей. Многие из них были связаны родственными узами с земельной олигархией, т. е. офицерство вообще, а военно-морского флота в особенности принадлежало к имущим семьям. Такой социальный состав офицерского корпуса как нельзя лучше отвечал антикоммунистическим задачам Пентагона и ЦРУ. Кроме того, разведкой США была разработана целая система оперативного регулирования «невмешательства» и «вмешательства» чилийских военных в политику. Так, пока у власти находились правительства Алессандри и Фрея, чилийскому офицерству внушалось, что следует придерживаться позиции «невмешательства» во внутренние дела. Но как только возникла опасность поворота влево, появилась угроза классовому господству буржуазии и привилегиям офицерской касты, с «невмешательством» было покончено. Наоборот, была объявлена война «конституционалистским» тенденциям генерала Рене Шнейдера и его приверженцев, ставших помехой именно для вмешательства военных в политику [Как потом выяснится, первоначально ЦРУ преследовало цель изучить потенциальные возможности совершения государственного переворота чилийской военщиной. Оно установило, что в военных кругах и среди карабинеров действительно имеются «антиальендовские настроения», но они не проявляются открыто ввиду «традиционного уважения конституции» со стороны военных и в связи с официальными и частными высказываниями главнокомандующего чилийскими -сухопутными силами генерала Р. Шнейдера, который твердо стоял на позициях строгого соблюдения конституции. В этих условиях ЦРУ видело свою задачу в том, чтобы преодолеть «аполитичную и ориентированную на конституцию инертность чилийских военных» 2].