Он вырулил на дорогу и, прижимаясь к обочине, поехал. На перекрестке у светофора сбавил скорость, внимательно посмотрев по сторонам, свернул влево. Как назло — ни одного милиционера!

Метров через пятьсот он увидел торопливо шагающего по тротуару мужчину в военной форме. Посигналил. Мужчина обернулся, Сашка помахал ему рукой:

— Дяденька, идите сюда!

Майор подошел к нему, строго спросил:

— Тебе чего, мальчик?

Сашка объяснил. Мужчина посмотрел на часы, развел руки:

— Понимаешь, брат, на самолет я опаздываю. Ты водить-то мотоцикл можешь?

— Умею.

— Молодец. А я нет. Поезжай потихоньку. Здесь до ГАИ совсем недалеко. Сначала повернешь направо, а потом налево. Извини, я спешу, вон как раз мой троллейбус, — мужчина побежал к остановке, вскочил в троллейбус и, глядя через большое чистое стекло на Сашку, погрозил пальцем: осторожней!

Сашка вздохнул. Что делать? Где ГАИ, он не знал. И поворачивать с проспекта Ленина ему надо совсем в другую сторону. «Ладно, поеду и дальше сам. Может, повезет, встретится кто-нибудь».

Но Сашке в этот день не повезло. Он выехал за город, многоэтажные дома сменились маленькими, тесно лепившимися друг к другу, дорога по-прежнему была пустой, широкой, и он прибавил скорость до «50». Подъезжая к дому, Сашка по-отцовски трижды просигналил, свернул во двор. Мать заметила его в окно, выбежала на крыльцо:

— Как там папа, сынок?

— Нормально. Ему операцию сейчас делают. Он просил меня мотоцикл домой пригнать. Только я не нашел милиционеров. Был там один военный, но он на самолет опаздывал. Мам, давай я тебя к папе отвезу?

— Нет, я на автобусе, нельзя тебе еще на мотоцикле, рано!

День второй. Старшина дорожно-патрульной службы Иван Иванович Басов остановил служебный «Москвич» около столовой.

— Саша, пора и обедать.

— Не хочется, — Горшков вышел из машины, поправил на плече ремешок рации. — Позавтракал хорошо. Приятного аппетита, Иван Иванович. Я поработаю.

— Ну, гляди, моряк, — Басов скрылся в дверях столовой.

«И чего они меня моряком зовут? Два с лишним года, как в запас уволился с Черного моря. Походка выдает, что ли?» Александр пересек дорогу, поднялся на горку, внимательно посмотрел вправо. Прямо по осевой линии дороги на большой скорости мчался бортовой ГАЗ-53. Да, по городу так не положено. Александр поднял жезл и тут же едва успел отпрыгнуть на обочину, потому что машина шла прямо на него. С ума сошел водитель, что ли?

Горшков оглянулся вслед и ахнул: на его глазах ГАЗ-53 правым бортом задел пешехода, который, перевернувшись в воздухе, упал пластом на полотно трамвайного пути. Пьяный за рулем!

Горшков выскочил на дорогу, резко выбросил руку с жезлом первой встречной машине. Новенькие «Жигули» взвизгнули тормозами. Александр рванул на себя дверцу водителя:

— Разворачивайся быстро! И вон за тем газоном! Он только что человека сбил, гад!

Полный пятидесятилетний мужчина побледнел и не совсем уверенно развернулся на проезжей части.

— Быстрее! — торопил его Горшков. — Видишь, уходит! А ты куда? — он погрозил кулаком владельцу «Жигулей», которые только что были задеты бортовой машиной. — Стой на месте!

А Басов как назло в столовой! Но у меня же с собой рация!

— Внимание, первый! Преследую машину ГАЗ-53. На улице Октябрьской совершен наезд на человека. Преследую ГАЗ-53. За рулем пьяный водитель!

Через несколько секунд в эфире прозвучало.

— Горшков! Горшков! Сообщи номер нарушителя!

— Не могу. Он у него весь в грязи.

— На чем преследуешь его?

— Какой у вас номер? — Александр посмотрел на мужчину, судорожно вцепившегося в баранку. От волнения и испуга тот несколько секунд вспоминал номер своей машины, потом назвал. Александр повторил его по рации и тут же услышал, что кто-то просит задержать именно ту машину, на которой он «ведет» нарушителя. А-а, черт, путаница какая-то, нас-то зачем задерживать?

ГАЗ-53 свернул в переулок. Горшков — за ним.

— Товарищ, миленький, давайте быстрей! Он же пьяный, вы что, не понимаете? Народ с работы идет! Школьников вон сколько!

Было шесть часов вечера. Сентябрь едва тронул еще густую листву деревьев. В очередном проулке нарушитель исчез. Но только на секунду, потому что ГАЗ-53 промчался прямо перед ними и свернул в центр города на площадь Челюскинцев.

— Обогнать его надо. И прижимай к бордюру!

— Я неопытный, товарищ сержант, — пробормотал водитель, — только недавно машину купил.

Эх, чтоб тебя, дядя! А нарушитель вывернул на улицу Революции, на бешеной скорости промчался мимо городского родильного дома, где запрещен проезд, распугивая стоящих на дороге людей.

По рации у Александра запросили номер машины нарушителя.

Горшков вынул пистолет, опустил стекло.

— Достань его как можно ближе.

Хорошо, что улица глухая и встречных машин нет. Он поднял руку и дважды выстрелил в воздух. ГАЗ-53 продолжал, разбрызгивая дождевые лужи, мчаться вперед. Горшков высунулся из окна, прицелился и выстрелил по номеру. Грязь отскочила и стали видны цифры. Александр по рации передал номер бортовой машины. Потом снова высунулся в окно и четыре раза подряд выстрелил по задним колесам. Четвертая пуля, он успел это заметить, прошла мимо, ударила в большую лужу. «Эх, ты, кандидат в мастера!» — выругал себя Горшков.

Бортовая свернула вправо, к железнодорожному вокзалу. Но туда пьяному и вовсе нельзя, сейчас электричка из Москвы должна подходить.

ГАЗ-53 вылетел на трамвайное кольцо. Впереди — высокий забор. А за ним — Александр знал — глубокая траншея, там строится подземный переход. Если водитель сломает забор, дальше бортовая никуда не денется.

Но ГАЗ-53 вдруг резко затормозил перед самым забором, а из кабины выскочили двое и бросились в разные стороны. Почему их двое? Как же это он второго-то не заметил?

— Стойте? — крикнул Горшков, распахивая дверь «Жигулей» и обегая машину. Никого! Где они? Александр перемахнул через забор. В трех метрах — глубокая, наполненная желтой водой траншея, рядом трубы. И чья-то кепка видна. Чья? Горшков вскочил на трубы. За ними съежившись, втянув голову в плечи, сидел мужчина. Горшков с пистолетом в руке спрыгнул к нему:

— Вставай!

Мужчина увидел пистолет, медленно встал и поднял руки. На Горшкова пахнуло сивушным перегаром.

— Твоя машина?

— Нет, начальник, не моя, — пробормотал он. Из наружного кармана мятого пиджака выглядывали путевки. Горшков левой рукой выхватил их, посмотрел номер.

— Ты еще врешь?

Мужчина пригнулся, отводя назад правую руку. Александр на миг опередил его, ударив левой в челюсть. Водитель пошатнулся, медленно опустился на трубы. Горшков нагнулся. Кажется, глубокий нокаут. Ладно. Этот теперь не уйдет. А где же второй? Александр выпрямился и краем глаза успел заметить, что сзади на него по новеньким, только что уложенным бетонным плитам бежит второй, бежит, пытаясь выдернуть правую руку из кармана плаща:

— Сейчас я тебя перышком!

Горшков отскочил в сторону, подсек нападавшему обе ноги и снова ударил левой. Мужчина как-то странно легко завис в воздухе и, перевернувшись, упал на строительный шлак.

Все произошло в считанные секунды, но сотни пассажиров только что подошедшей к перрону московской электрички стали свидетелями этой короткой схватки. До перрона было каких-нибудь десять метров.

К сержанту и двум нарушителям двигалась огромная толпа. Горшков торопливо спрятал пистолет.

— Что случилось, командир? — высокий пожилой мужчина оказался первым около Александра и очнувшегося от нокаута водителя.

— Человека они только что сбили, пьяные, — ответил Горшков, слыша рев сирен подъезжающих оперативных машин.

Водитель, помогая себе руками, сел на трубу, сплюнул в сторону пожилого мужчины:

— Скажи спасибо, что не тебя сбил!