— Ну как? Тебе легче? — подбежала жена.

— Легче, — отозвался он, поднимаясь.

Она подхватила его под руку, взяла стул, и они двинулись дальше по коридору. Дошли до позолоченного столика, на котором стоял вазон с цветущей орхидеей. Жена вернула стул на место.

— Ещё далеко? — Он боялся, что у него снова перехватит дыхание.

— Рядом. Через два номера.

Войдя в номер, он содрал с себя куртку и рухнул на кровать. Такую широкую, что на ней можно было бы уложить человека четыре.

Утреннее солнце светило в номер. Хорошо было лежать, прикрыв глаза от яркого света, слышать голос жены:

— Тут в холодильнике фанта, кока-кола, пиво, «Аква Минерале». Что ты хочешь?

— «Аква минерале».

Она подала стакан со стреляющей пузырьками водой. Он отпил несколько глотков, осторожно поставил стакан на тумбочку. И это движение напомнило о Москве, о больнице, откуда он выписался после инфаркта два месяца тому назад.

Жена достала из чемодана тонометр, мерила ему давление, а он думал о проклятом коридоре, о том, что неминуемо придётся тащиться по нему к лифту на завтрак, обед и ужин. «Это было авантюрой — лететь сюда с Мариной, связывать её своей немощью…»

— Давление неплохое, — сказала она. — Побудешь один? Мне надо спуститься вниз. Скоро вернусь.

Едва она вышла, как зазвонил мобильный телефон. Пришлось подняться, взять его с письменного стола. Какой-то итальянец спрашивал Марину.

— Марина но ин каза, — сказал он на корявом итальянском.

Встал с постели. Теперь нужно было заставить себя умыться. Вошёл в большую, сверкающую чистотой ванную. На углу умывальника лежало несколько кусков мыла в фирменных обёртках с изображением отеля.

Это было прекрасно — как следует вымыться холодной водой, вытереться чистым махровым полотенцем.

В номере он отворил балконную дверь, увидел сверху огромный пустынный бассейн, окружённый пальмами, кипарисами, цветущими кустами. Зелёный мир был наполнен щебетом птиц.

— Господи! — сказал он вслух. — Спасибо Тебе за то, что не помер. Дай мне ещё пригодиться Тебе на этом свете.

— Смотри, что мне удалось взять для тебя на всё время. — Марина вошла в номер, толкая впереди себя кресло-каталку. — Не надо будет бояться коридора, ничего!

— Спасибо… — У него упало сердце. Он представил себя в этой коляске, сделавшегося в два раза ниже ростом, беспомощным стариком.

— Оказывается, ещё можно успеть позавтракать. Хочешь есть? Сейчас умоюсь, переоденусь, и поедем. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

Не хотелось садиться в каталку. Но ещё меньше хотелось пережить то, что произошло в коридоре. Потрогал холодные ободки больших колёс. Сел. Откинулся на спинку. Подумал: «Катастрофа… Кажется, совсем недавно мама и папа катали на санках, а теперь мне семьдесят восемь лет».

Он поймал себя на том, что всё время думает о себе, в то время как Марина, которая на тридцать лет моложе, не имеет секунды свободной для себя. Всю ночь вела по перегруженной автостраде арендованную автомашину от аэропорта Болоньи, опекала его без конца. Уговорила поехать с собой в командировку. И теперь катила впереди себя кресло-каталку со стариком-инфарктником.

В этот раз коридор показался не таким длинным. Каталка легко вошла в лифт.

Он посмотрел снизу вверх на жену. Лицо у неё было усталое. Она нажала на кнопку, и они поехали вниз.

— Забыл сказать, тебе звонил какой-то итальянец.

Она сунула руку в карман кофты, вынула мобильник, начала было набирать номер, как лифт остановился. Дверь раскрылась.

Люди, ждавшие лифта, расступились. Марина выкатила кресло, и он почувствовал на себе их взгляды.

Кресло мягко катило по коврам, устилавшим огромный вестибюль отеля, где там и сям возвышались мольберты с наклонно стоявшими на них картинами, изображающими пасторальные сцены давней итальянской жизни — сбор винограда, лодки рыбаков, забрасывающих сети…

Они свернули в проход и оказались в большом зале с колоннами, уставленном множеством уже пустых столиков. Одинаковые девушки в форме собирали на тележки грязную посуду.

В эту минуту подошла высокая женщина-администратор, что-то сказала Марине.

— Предлагает позавтракать на воздухе, хорошо? — спросила Марина.

Он кивнул. И они покатили вслед за администратором к настежь раскрытым дверям ресторана под навес, где стоял длинный ряд столиков. Здесь кое-где ещё кайфовали на солнышке постояльцы.

Марина подвезла его к свободному столику. Он немедленно пересел с кресла на стул.

Как по волшебству, рядом тотчас оказалась официантка с двухэтажной тележкой, на которой стоял завтрак — отварные яйца, булочки, масло, сыр, колбаса, свежевыжатый апельсиновый сок и кофе в кофейнике.

— Спасибо, — сказал он, когда официантка переставила завтрак на стол.

— Вы из России? — по-русски спросила она, просияв.

— Да. А вы?

— Из Молдавии. — На круглое лицо её словно легла тень. Официантка отошла со своей тележкой, и они остались наедине с травой, кустами, деревьями, за которыми сверкала на солнце вода бассейна.

Марина завтракала и одновременно говорила по телефону с итальянцами. Он почти ничего не понимал из того, что она говорила. Впервые за всё время после инфаркта чувствовал себя счастливым. Не хотелось уходить отсюда, пересаживаться на кресло-каталку.

Допив кофе, он принялся отщипывать кусочки от оставшейся булочки, кидать их в траву налетевшей стае дроздов. Чёрные птички одна за другой упруго подскакивали к ногам, ухватывали свою порцию и отлетали куда-то под кусты.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Марина, выключая телефон. — Могли бы поплавать в бассейне. Но за мной сейчас приедут, повезут на переговоры. Хочешь со мной? Нет? Тогда поедем наверх. Отдохнёшь до моего возвращения. Потом перед обедом поплаваем.

В этот момент со стороны бассейна возник очень высокий человек в махровом халате. Он быстро прошёл мимо них в сторону раскрытых дверей ресторана. Мелькнуло показавшееся знакомым лицо исключительной красоты.

— Как ты думаешь, кто это? — спросила жена.

— Кажется, какой-то всемирно известный киноактёр. Не помню, где я его видел.

Когда они поднялись на этаж и подъехали к своему номеру, тот оказался открытым. В нём орудовала пылесосом горничная.

— У нас чисто, — сказала Марина по-итальянски. — Только приехали. Спасибо.

Горничная ушла. Тотчас раздался звонок телефона.

— Все. За мной приехали, — сказала Марина.

Она быстро переоделась, достала из чемодана ноутбук, велела принять положенные после завтрака лекарства, поцеловала его и ушла.

Впервые после отъезда из Москвы он остался без попечения Марины.

Прислушался к себе. Сердце нисколько не болело, не чувствовалось. Дыхание было ровным, спокойным.

Отпихнув ногой кресло-каталку, шагнул к холодильнику. Там среди бутылочек с освежающими напитками обнаружил несколько баночек джина с тоником. Вскрыл одну, перенёс на балконный столик, сел рядом в пластиковое кресло.

— Шикарная жизнь! — сказал он вслух.

Отсюда хорошо были видны предгорья Альп, зелёные холмы под ними с белеющими виллами на вершинах, а здесь внизу красовался парк с бассейном, где сейчас плавало множество постояльцев отеля.

Джин с тоником оказался подозрительно некрепок. Он вошёл в комнату, достал из холодильника такую же баночку.

Попивал из неё, опершись о перила балкона. Солнечный день разгорался над парком, над бассейном, который, как он уже знал, был наполнен целебными термальными водами.

«Вдруг сердце не выдержит, не смогу плавать», — подумал он. И в эту минуту увидел — огибая бассейн широким шагом, целеустремлённо шёл высокий человек в коричневом махровом халате. В обеих руках он нёс по большому пластиковому пакету, в которых лежало что-то тяжёлое и плоское. Он направлялся в безлюдную глубину парка, заросшую буйной зеленью.

Незнакомец исчез. Без него всё, что было видно сверху, словно потускнело, потеряло ценность.

Солнце стало припекать. Пора было убираться в тень номера.