Он закрыл глаза, сдерживая слезы.

— Джанкты сожгли мой дом. Я видел, как они убили мою мать! Двое из них схватили нашего сектуиба, и они… они…

— Они его прикончили, — мягко сказала Райза. — Хватит.

— Они били его хлыстами… били по рукам, пока не разорвали в клочья его латерали — и оставили умирать у дороги. Повесили надпись: «Он укрывал дженов». — В глазах мальчика появилось умоляющее выражение. — Вы должны понять! У меня были причины убивать джанктов!

— Понимаю, — ответил Амбру. — Мои… родители. — Последнее слово он произнес с отвращением. — Они бросили меня во время перехода. Тот, кто бросает человека во время перехода, тот лорш, верно, Бай? Все джанкты лорши.

Бай кивнул и продолжал свой рассказ. Не в состоянии проявить себя в физическом отношении, он предложил поделиться тем, что знает о манипуляциях с нейгером. Он хотел научить удару дженов — и ему казалось, что он научил этому своих новых друзей, потому что им удалось уложить всех саймов в двух предыдущих караванах. Когда сегодня эта техника подвела, он уговорил предводителя вчетвером окружить одного сайма и сжечь его системы. Некоторые из жертв предыдущих нападений падали, как упал Амбру, и Бай считал их мертвыми, но джены никогда не задерживались, чтобы посмотреть, действительно ли саймы умерли. Они просто перерезали им горло, а потом забирали вещи и продукты.

— А сегодня… просто не сработало!

Райза попыталась вспомнить, что чувствовала во время двух нейгерических ударов. Это не удар дженов, но что-то очень к нему близкое. Потом вспомнила, какое острое у нее было восприятие после передачи. Клид смог бы в этом разобраться? Она никогда не обращала внимания на такие подробности… считала, что тут нечего изучать.

Пока она размышляла об этом, разговор продолжался. В основном вели его два молодых человека. Бай спрашивал:

— Из какой вы общины?

— Из Кеона.

— Из Зеора.

— Из Горных Колоколов.

— Из Имчоли.

— Из Имила.

— Это все, что от них осталось? — спросил удивленно Бай.

— Нет, — ответил Серджи, — мы только представляем наши дома. По-прежнему функционирует много общин, и ты найдешь в одной из них убежище. Но сегодня ты должен отдохнуть. Завтра решим, что с тобой делать.

— Еще один вопрос, — сказал Харрис Эмстед. — Почему ты не бежал к границе, освободившись от джендилера? Хотел отомстить?

— Если нет общин, все саймы становятся джанктами, — ответил мальчик. — Какой смысл прятаться на территории дженов, если саймы перебьют всех своих дженов, а потом явятся за нами? Я не думал, что проживу здесь долго, но считал, что все это совершенно бессмысленно. Ведь скоро наступит Зелеродов Рок.

Потребовалось еще четыре дня, чтобы добраться до территории дженов, четыре однообразных дня на однообразной местности под все усиливающейся жарой. Наконец, оглядываясь, Райза не могла в туманной дымке разглядеть даже намек на горы.

Как сайм, она знала, что способна вернуться в Столицу без карты, но ее захватило то, как Эмстед пользуется картой и компасом. Он как будто не хуже ее знал маршрут.

Первый день Серджи ехал молча и сгорбившись. Он по-прежнему был в шоке от того, что прикончил дикого джена. Они с Райзой не завершили свою постреакцию; даже если были бы в настроении для этого, всю ночь после нападения помогали раненым, готовили их к завтрашнему пути.

Следующую ночь они провели в путевой станции. Здесь их догнал посыльный с официальными полномочиями Тектона. Райза написала отчет о нападении диких дженов и отправила назад вместе с посыльными, Амбру, Баем и двумя дженами, раны которых не позволяли им продолжить путь.

Пока она писала письмо Клиду, Серджи спросил:

— А что может сделать Тектон? Если примет этих детей, правительство обвинит его в укрывательстве дженов.

— Не знаю, что может сделать Тектон, — ответила Райза, — но вскоре армия Найвета уничтожит диких дженов.

Гнев в собственном голове ей очень не понравился. Она положила перо. Серджи лежал на кровати, держа в руках письмо их сына Мора, написанное два месяца назад. В письме рассказывалось о том, как хорошо идет торговля с Найветом, как выросла прибыль, урожай хороший, продукция металлических мастерских отлично расходится. Райзу раздражало, что эти новости не подбодрили Серджи, как она надеялась.

Через день после передачи — и какой передачи! — нельзя испытывать депрессию и раздражение!

Но она и сама боролась с приступами необъяснимого гнева. Опираясь подбородком на руку и пожевывая конец дорсального щупальца, Райза анализировала свои реакции. Она теряет нить разговора, постоянно анализирует поля, как какой-нибудь Фаррис…

«Или как начинающий проводник!» Затеряться в новом ощущении окружающего поля совершенно нормально для только что определившегося сайма, в особенности для проводника. Так было и с ней после первого убийства… когда она пугала отца неожиданными сменами настроения: от безграничной радости от каждого нового открытия до глубочайшей депрессии и тоски после необычных кошмаров.

Так было всего несколько дней и больше никогда не повторялось. Райза снова стала той сильной, устойчивой личностью, какую воспитал Морган Тиг. Но теперь… в ее сознании эти синдромы связывались с превращением в джанкта, с убийствами. «Что ж, я больше не джанкт. Просто сейчас я, кажется, злинню гораздо больше и глубже, чем раньше».

Она легла и прижалась к Серджи. Он смотрел на письмо, но не читал.

— Кажется, Мор руководит Кеоном не хуже нас, — осторожно сказала Райза. Ответа не было. — Серджи!

Он как будто вытащил себя откуда-то. Посмотрел на жену, словно спрашивая себя, что она здесь делает, потом сказал:

— Райза… я просто не могу. Прости. Сегодня от меня никакого толка.

— О чем ты говоришь? О, ради бога… я тоже не хочу заниматься любовью. Но я хотела бы вернуть себе своего мужа. Серджи, что случилось?

— Я убил этого дикого джена. Я хотел убить их всех, потому что они напали на тебя.

— Чтобы защитить меня.

— Я хотел их убить, — настаивал он. — И все же… Ведь я вполне мог быть одним из них. И наш сын тоже!

— Нет, ты не мог, — ответила она, гладя его руку.

— Только потому, что родился в общине! Не прошло и десяти лет, как милиция Залива вычистила последних диких дженов из развалин вблизи Ланты! Если бы я убежал туда, то стал бы таким же, как этот бедняга, которого я убил.

— А если бы родился саймом за пределами общины, стал бы джанктом… как я.

Он вздохнул и обнял ее.

— Я не это имел в виду. Прости, Райза.

— За что простить? За напоминание о том, что о такой прекрасной жизни я и мечтать не могла? Но я никогда не прощу тебя, если ты лишишь меня моего возлюбленного товарища.

— Ничего не могу с собой сделать, — с горечью ответил он. — Когда вчера давал тебе принудительную передачу, я совершенно утратил самоконтроль. Я никогда больше не буду доверять себе, так как же можешь доверять мне ты?

— Если я не смогу тебе доверять… если мы не восстановим нормальные отношения… это будет концом света.

— Считаешь, я об этом не думал? Ты должна быть в лучшей форме для важнейшей встречи саймов с дженами. Такой важной не было с того времени, как Раймон Фаррис отыскал своего Первого Товарища. А я испортил нашу передачу…

— Серджи! — Она отодвинулась и посмотрела на него сверху вниз. — Как это испортил? Она была великолепна! Я как будто вернулась к нашей самой первой передачи… но эта была еще лучше!

— Я себя совершенно не контролировал, — повторил он.

— Ты говоришь о конце? Ты не получил удовлетворения, потому что я не могла принять весь твой селин. Но это моя вина, а не твоя. Я не отвергала тебя. И хотела тебя удовлетворить — полностью.

— О, ты меня удовлетворила, — ответил он и с отвращением добавил: — Если бы ты не вырвала меня из постреакции, я бы взял тебя прямо тут же, на земле, как собака! А когда этот животный инстинкт не был удовлетворен, я страшно разозлился. И бедняга дикий джен оказался у меня на пути.