Она порылась в своих воспоминаниях.

— Но ведь ты не убил этого джена.

— Нет? А кто же вонзил в него нож?

— Он сам. — Прежде чем он смог возразить, она настойчиво продолжила: — Я злиннила это, Серджи. Ты просто удерживал его. И забыл, как ты силен: ведь ты всегда сравниваешь себя с саймами. Но этот джен знал только, что его держит тоже джен, и все время ожидал, когда ты устанешь и отпустишь его. Он извивался, надеялся, что твоя рука ослабнет и он сможет убежать. А вместо этого наткнулся на нож.

Серджи покачал головой.

— Ты не можешь читать мысли.

— Не могу, но могу тебе точно сказать: ты не двигался.

Он смотрел на нее темными глазами, окутал ее своим полем — в глубочайшей интимной ласке.

— Ты веришь в это.

— Это правда. Спроси других проводников.

— Но с нами нет проводника Фарриса, — профессиональным тоном ответил ее муж, — а никто другой не может так злиннить нервные импульсы и рефлексы.

— Шен и шид! — взорвалась Райза. — Ты и этот твой шедони-проклятый Фаррис! Я злиннила абсолютно точно! Что бы ты ни сделал со мной вчера, я злиннила не хуже проклятого Фарриса! Неужели после Мюриин ты хочешь для себя Фарриса?

Его поле мгновенно вспыхнуло отрицанием, негодованием, гневом. Но вот в нем медленно начало возникать новое ощущение, изгоняя все остальное, и Серджи наконец рассмеялся. Он согнулся и захохотал.

Райза оскорблено отодвинулась от него.

— Это вовсе не смешно! — То, что именно Серджи смеется над ней, действовало ей на нервы, но он не останавливался. Он смеялся все громче, и ее отчаяние перешло в гнев. — Серджи, да что это с тобой?!

Он с трудом ответил:

— Ты считаешь Фаррисов заразными!

Неожиданно она взглянула на себя его глазами: получается, она с этими Фаррисами одним миром мазана! Рот ее скривился, диафрагма напряглась, и Райза тоже рассмеялась.

Они смеялись вместе, и это было замечательно. Поля их переплелись, они снова стали единым целым.

Наконец, со слезящимися глазами, с болью в боках, Райза с трудом выдохнула:

— Серджи, остановись! — И когда он не проявил никакого желания остановиться, она сделала знак пальцами — знак в их личном коде. — Я сама не могу остановиться. Помоги мне выйти из гиперсознания.

У Райзы закружилась голова, ее слегка тошнило. Но иррациональная сила, определявшая взрывы в ее характере, ослабла.

— Серджи, перестань смеяться!

Это был приказ, и он сразу его исполнил, собрался, как всегда в чрезвычайных ситуациях. И цикл разорвался.

Райза встала с кровати, чтобы иметь возможность смотреть ему в лицо на одном уровне, но система поддержки равновесия в пространстве ей изменила, и ей пришлось, чтобы не упасть, вцепиться в плечо Серджи.

— Не нужно было выбивать меня из гиперсознания с такой силой!

— Выбивать? Райза, я просто восстановил, как всегда, твое равновесие. Постараюсь всегда понимать тебя верно.

В сознании Райзы начало вырисовываться нечто определенное. Она сильней всего раздражается, когда с ней работает Серджи.

Райза облизала пересохшие губы и призналась:

— У моего раздражения есть и другая причина, помимо сексуальной неудовлетворенности, и это очень плохо.

И она начала перечислять все, что ее раздражало, как она истощала свои эмоциональные возможности при его прикосновениях.

— Нет, — закончила она, — на самом деле я не думаю, что ты пытался сделать из меня еще одного Фарриса. Но что-то с нами произошло, Серджи, и я больше не могу это выдерживать. Мы должны помочь друг другу.

Лицо Серджи приняло профессионально серьезное выражение. Райза неожиданно перешла в состояние активности обеих своих систем восприятия. Комната вокруг нее закружилась, и Райза с нечленораздельным возгласом ухватилась за Серджи. Он обнял ее, а она снова перешла в гиперсознание. Однако прежде чем смогла реагировать, вернулась в состояние активности обоих сознаний. И закричала:

— Сделаешь со мной так еще раз, и меня вырвет!

— Шен! Так это правда!

— А ты считаешь, я тебя обманывала?

— Нет, — торопливо ответил он, пытаясь ее успокоить. — Сейчас ты не ошибаешься. Райза ты стала гораздо чувствительней, чем раньше! Ты не шутила: мне пришлось обращаться с тобой гак, словно ты Фаррис!

Она лежала в его объятиях, купалась в его целительной силе.

— Может, это ты стал сильней? В этом месяце твое поле взвивается к небу.

— Но не тогда, когда это происходит с тобой. И сейчас оно приближается к нулю. Вероятно, что-то произошло с нами обоими. Спросим Клида… — Он смолк, словно ожидая ее взрыва, но Райза не почувствовала ни следа раздражения. — А пока я буду стараться изо всех сил, но ты должна меня потренировать, Райза.

Когда они впервые встретились, он уже был Первым Товарищем Кеона и казался таким же мудрым и искусным, как древние. Именно он учил ее мастерству проводника.

— Не знаю, смогу ли я…

— Ты только показывай мне свои реакции, позволь практиковаться на тебе и предоставь остальное мне. Но пусть у нас больше не будет таких дней. Ничего не скрывай от меня, Райза, даже если считаешь, что я с этим не справлюсь.

— Хорошо. Если мы с тобой не сможем общаться, мир, который мы построили, Залив и Кеон — это все придет к концу.

На четвертый день пути по однообразной равнине они пересекли цепь пирамид из нагроможденных друг на друга камней. Эта цепь уходил к горизонту в обе стороны — на восток и на запад — и означала границу между территориями саймов и дженов. Больше ничего Внешнюю территорию — территорию дженов — от Внутренней не отличало. Путники пересекли границу. Райза и Серджи ехали впереди, оставив за собой весь караван. Долгие часы езды они практиковались в осуществлении своих различных функций. По мере того как росло напряжение поля Серджи, он учился применять все более легкие прикосновения, пока наконец не рассмеялся:

— Мне кажется, сейчас ты действительно читаешь мои мысли! Я никаких усилий не прикладываю, просто подумаю о чем-нибудь — и ты уже реагируешь!

Казалось, этот эффект двусторонний. С того самого взрыва, когда джанкты уничтожили сталеплавильную фабрику Кеона и Серджи частично оглох, Райза привыкла всегда находиться с той стороны от него, где он лучше слышит, она всегда говорила с ним, глядя ему в лицо, и часто повторяла сказанное. Но теперь он как будто понимал ее без усилий, и это не было связано с улучшением его слуха: голоса других людей он по-прежнему слышал плохо.

Время от времени они проезжали покинутые фермы — покинутые не из-за засухи, а из-за страха: рейды в этой местности случались все чаще. Поля пшеницы теряли зерно, но никто его не убирал. Другие поля были сожжены. И Райза гадала, естественные ли это пожары или кто-то сознательно сжигал их, чтобы лишить укрытия и корма для скота.

Она ехала впереди и злиннила — злиннила на мили вперед, дальше, чем когда-либо в жизни. И наконец уловила хаотический нейгер большого количества дженов — это их армия. Эмстед ехал рядом с ней.

— Если армия не переместилась… — начал он.

— Она не переместилась. Она впереди в двух часах езды отсюда.

Делегация Тектона остановилась, все спешились и превратили свой невзрачный караван в нарядный праздничный парад. Лошадей вычистили так, что их шкура блестела. Сразу стало ясно, что все лошади породистые. Все оделись в цвета своих общин, набросили на себя плащи. И спрятали все оружие.

Эмстед снова надел свой полевой офицерский мундир. С белым флагом в руке он поехал впереди, за ним Райза, которая вела за собой вьючную лошадь с подарками, Серджи с флагом Кеона и представители остальных общин, каждый со своим флагом. Общее впечатление складывалось поразительное — и нисколько не воинственное.

Они нескорым шагом ехали час, другой. Райза злиннила, что за ними наблюдают, но им позволили увидеть лагерь — в нескольких милях впереди на плоской равнине, прежде чем к ним с нацеленными ружьями не подъехали с разных сторон два патруля. Делегацию окружили.