— А… Как же тогда обеспечение безопасности корабля и поддержание его в готовности…
— Ты не находишь, о, мудрейшая машина, что мы немножко поменялись местами?
— Наверное, но тут есть противоречие, и я не понимаю… Как же определяется, что важнее для вас и в какой момент? Контракт и полётная инструкция, оба являются обязательными к исполнению, но…
— Очень просто. Когда есть две противоречивые нормы, обязательно должно существовать определение приоритета… Там и говорится — когда и чем заниматься.
— Секунду! — на маленьком экране, являющемся диалоговым окном на случай, если аудиосвязь станет по каким-то причинам невозможной, замелькал текст полётной инструкции, монументальный свод, двести с чем-то электронных страниц текста. — Но в инструкции отсутствует определение приоритета!
— Вот то-то и оно. Зато есть пункт, в самом конце, где говориться, что пилот обязан следовать инструкции. Про контракт там ни слова, верно? Я и следую…
Шкип заложил крутой вираж, прощаясь с «Селеной» и возвращаясь в рой. На этот раз Компаньон не протестовал против маневрирования.
— Я буду думать, — объявил он Шкипу, — и всё-таки запрошу пояснений по окончании смены.
«Запроси, запроси, — мысленно пожелал Шкип, — тогда уж точно не придётся ждать приятеля-хакера и тебя заменят ещё до конца дня сами специалисты корпорации».
— Кстати, — сказал он вслух, — А ты уверен, что инструкция позволяет тебе требовать каких-нибудь разъяснений?
Вопрос повис в воздухе. Потому что Шкип точно знал — такого пункта там не существует. Ни для пилота, ни тем более, для его полётного компьютера.
— И что же мне делать? — похоже, Компаньон совсем сник.
Чтобы окончательно загнать его в логический тупик, Шкип уверенно возвестил:
— Соблюдать инструкцию, разумеется! Особенно то правило для полётного компьютера, где указана обязанность максимально облегчить работу пилота. Смекаешь, о чём я?
— Уже нет, — честно признался Компаньон, — потому что нет указаний, какие именно мои действия облегчат вашу работу…
— О! Это сущая ерунда, сейчас я тебе всё объясню. Итак — первое. Мне намного легче работается, если звучит музыка — причём именно та, что мне нравится и придаёт больший тонус.
— Ой, а я отключил плеер…
— Ничего, ты ведь только учишься жизни, верно?
Тут же раздался щелчок и зазвучала любимая Шкипом неоклассика. Не экшн-мелодии, но для начала сойдёт.
— Второе. Мне требуется постоянно чувствовать и знать, что панель управления сообщает истинное положение дел и безопасность — моя, корабля, твоя и всех нас вместе — гарантирована стабильной работой всех систем.
— Но контрольные приборы…
— Имеют надёжность девяносто девять и девять в периоде процентов. А я говорю о полной уверенности, то есть — стопроцентной, достичь которую можно только непосредственной проверкой.
— Значит — опять маневрирование? Опять — критическое? Опять — неожиданно и без видимых причин?
— Конечно, дорогуша! Как же иначе?
— Но должен же я…
— Никаких «но»! Просто определись, кому стоит доверять — противоречивым правилам и инструкциям, в которых всё путано-перепутано, или мне, опытному пилоту, налетавшему несколько тысяч часов среди звёзд в самых разных локациях и условиях! И даже не вздумай блокировать управление! Только если датчики состояния выдадут мою недееспособность! Но опять же, у датчиков есть допуск, даже меньше, чем у приборов полётного контроля, девяносто девять и три десятых, кажется…
— А вам нужно сто… — Компаньон окончательно проглотил скормленную ему версию толкования правил и инструкций.
— Верно. Вот представь себе, что будет, если вывести корабль на опасную траекторию, а датчики случайно покажут, что я лишился сознания, а ты решишь заблокировать управление посреди неоконченного манёвра…
— Автоматика выберет безопасный режим…
— Ага! С вероятностью вообще в девяносто пять процентов! Что — нет? Кто-то даёт стопроцентную гарантию? На что угодно!
— Если говорить о системах корабля — нет, не даёт… Я понял. Значит, мне остаётся ничего не делать…
— Стоп! Как это — ничего? А обеспечивать мой комфорт? А всеми возможными способами облегчать задачу и так далее? После окончания смены, вместо того чтобы кому-то морочить голову вопросами об инструкции, займись изучением литературы, приготовь мне на завтра подборку юмора и всяких весёлых историй, это я люблю… Проверь, какие музыкальные альбомы появились в глобальной инфосети, и сделай так, чтобы они оказались в моём плеере. Причём вначале определи мои пристрастия по той подборке треков, что уже имеется, договорились?
— Я буду думать… — снова неопределённо ответил Компаньон, будто возвращая начало разговора.
— Думай-думай. Это вообще полезное для всех занятие. Даже для полётных компьютеров.
Для первого раза было вполне достаточно. Шкип даже испугался — не перестарался ли он, запрещая перехватывать управление в случае, если с ним что-то произойдёт. Но потом решил, что нет, не перестарался. Что может произойти? Такого, чтобы сознание пилота отключилось, а корабль продолжил нормальное функционирование? Врезаться с околосветовой в астероид? Тогда уже ничего и никому не поможет: ни ему, ни кораблю. А другие причины… Да нет, бред всё это. Перед каждым вылетом — экспресс-тест. Если что-то критическое со здоровьем, он не пройдёт медконтроль и к полёту его не допустят. Следующая версия? Что ещё? Ничего. Значит, и переживать незачем. В крайнем случае, можно будет отдать команду быть готовым к перехвату управления заранее, перед серфингом, например.
Шкип запустил прицел — дальномер, вызывая на экран контуры астероида, просканированного георазведчиком, и запустил лазерный бур.
Восемь вспышек подряд — восемь коротких росчерков на глубину до десятка метров. Пятьсот тонн грунта оторвалось от тела астероида. Такая мастерская вивисекция отрабатывалась годами. Шкип помнил, с чего он начинал: целый день долбил какой-то несчастный камень, израсходовав почти весь энергозапас на лазерную установку, и в итоге едва смог собрать тогда тонну полезного сырья. Теперь же, если не ошибся георазведчик и сканирование верно определило залегание породы, — ничего особенного, правда, вольфрам и кобальт и кое-что из сопутствующих элементов, — то с пятисот тонн он соберёт не менее десяти тонн добычи. Ещё два-три таких камушка, и норма выполнена, тогда можно будет продолжить общение с Компаньоном, например, на тему — куда девать оставшееся время?
Компаньон молчал, плеер менял треки в производном порядке, и Шкип кивал головой в такт музыке, выпятив от удовольствия губы. Сейчас можно было расслабиться, зависнув над растерзанным астероидом, пока фильтры грузового шлюза втягивали чистое сырьё, высвобождая его из грунта. Экран грависканера высвечивал девять ярких точек. Где-то совсем рядом, невидимое визуально из-за плотного роя, работало его седьмое звено орбитальной рудодобычи. Ещё пять кораблей Шкип отправил в Восьмой Грот — отыскивать в другом астероидном рое кристаллы гиперхрусталя. Обычная практика — треть звена уходит к месту перспективной добычи, так поступало большинство Караванных, и Шкип не был исключением.
Конечно же, он знал, что такое разделение — всего лишь маленький выходной для тех пяти пилотов-счастливчиков. Они честно его заслужили, и теперь находились вне зоны контроля Центрального Модуля. Там, в отрыве от основной группы, можно поболтать, подучить новичков, — а в ушедшей к Восьмому Гроту пятёрке новичков было трое. Иначе — как же набираться им ума-разума? На учебном полигоне? Где вместо настоящих астероидов — шаблоны-мишени? Нет уж, пока его первая и вторая группы вкалывают в Листопадном Зале, пусть в третьей группе быстрее становится на двух добытчиков больше. Такой день нельзя посчитать за потерянное время. Пусть. Корпорации от этого не убудет.
Внезапно слух Шкипа пронзил короткий неприятный звук.
— Чёрт! — пилот вздрогнул от неожиданности, чувствуя, как по спине прошла дрожь.
Звук напоминал скрежет ножа по металлу или по стеклу, но вместе с тем содержал какое-то многоголосие — будто бы модулированное шипение и серию быстрых щелчков.
