Лицо Джокта расплылось в улыбке. Пока у него не совсем получалось то, что ему посоветовал научиться делать Спенсер. Вернее — совсем не получалось. Пока.

— Уже кто-то из летунов поделился опытом? Как его — Спенсер? Ты вот сначала попроси у него на пару вылетов его боевой истребитель. Уже ведь знаешь, что учебная максимальная скорость, та, что отмечается на ваших навигационных экранах, всего лишь три четверти от действительной «0,98». Потому что инструктору невозможно вмешаться и перехватить управление… Так что впереди вас ждёт ещё большая эйфория от действительной максимальной. За неделю до ПБ ограничение будет снято. Вот тогда и поэкспериментируешь с заслонами.

— Ладно, проехали. — Инструктор махнул, заметив усмешку на лице Джокта. — Не за что мне отработки назначать. Но индульгенцию до конца недели ты тоже не получишь, мало ли что… Но ты угадал. Пилоты групп «Саламандра» и «Феникс» проходят лётную подготовку на «Кнопках», «Вельветах» и вообще на всей вражеской технике не крупнее крейсера. Они бы проходили её и на унитазах, если бы таковые имелись у бессмертных и если бы эти унитазы летали. Как я уже сказал, спецподготовка проводится в течение года. Заманчиво? Проблема не в том, что нам негде взять лишний год, чтобы учить и вас. Тут дело в стратегии. Крепостной флот истребителей осуществляет общевойсковые операции, а элитные группы — только специальные. Например, у нас, в зоне ответственности «Австралии» работали «Саламандры». Четыре года назад, когда появились «разрисованные».

Джокт вздрогнул, зябко поведя плечами. «Разрисованные», или «суперчерви», как их ещё называли, были элитой истребительного флота Бессмертных. Их «Кнопки» бесстрашно полыхали яркими ядовито-оранжевыми полосами, нарушая привычную схему оптической маскировки боевых машин. Ведь обычно и «Зигзаги» Солнечной, и вражеские истребители покрывались светопоглощающими материалами. «Разрисованные» же словно дразнились издалека: вот они — мы! Мы идём!

— Группа в двадцать машин играючи громила наши звенья.. Статистика была плачевной: крепость недосчиталась тридцати «Зигзагов», а «разрисованные» потеряли всего один истребитель. Да и то — почти случайно. Что-то произошло у пилота-бессмертного с двигателями Или зацепили, или… Короче, загнали его в гравитационную ловушку. Почти загнали. Возле самой звезды. Когда бессмертный понял, что его собрались в плен брать, стартовал прямо в фотосферу Капы. Не оттого что герой, червям вообще понятие героизма чуждо — для мотивации их поступков имеет значение только необходимость. Ритуальным самоубийством это тоже не могло быть — останься от пилота хоть одна молекула ДНК, и вызволи затем «Кнопку» остальная группа — бессмертного бы восстановили. Тут, видимо, секреты какие-то его истребитель имел. К слову, у «Фениксов» и «Саламандр» машины тоже с секретами…

Выдержав паузу, чтоб Джокт полностью осознал, что такое элитары врага, инструктор продолжил.

— Три линкора и половина крейсеров Крепости вели охоту за «разрисованными», не говоря уже о наших «Зигзагах»… Кстати, комендант тогда флоту истребителей приказ отдал — уклоняться от боя с «разрисованными», прятаться за гравитационную завесу мониторов. Тому, кому посчастливилось бы сжечь хоть одного «разрисованного», награда обещалась — не скажу какая, всё равно из наших никому она не досталась. Вышло всё наоборот — когда «разрисованные» сами уничтожили два линкора, провели, так сказать, охоту на охотников, — очень удачную кстати! — пришлось обращаться к флоту Солнечной. И тогда уже прибыли «Саламандры». Двое, этого хватило. Пилот Николаев эту «охоту на охотника» и прекратил. В одном бою — восемь «разрисованных».

Представляешь? Он с пилотом Злотным такой многосерийный спектакль устроил — аплодировать хотелось. Начали как бы с самого конца — полковник Злотный был ведущим, майор Николаев — ведомым. Ну ты сам догадываешься, у «Саламандр» это условности… Так и летали вдвоём, под носом у «разрисованных» несколько раз ходили. Спасала скорость. На «Зигзагах» «Саламандр» скорость — три девятки. Я же говорил — особенные у них истребители… А как «разрисованные» к такой схеме привыкли, тут «Саламандры» свои таланты и проявили. Не знали, видимо, черви их полётной схемы — «Янус многоликий». В общем, неожиданно местами они поменялись — полковник и майор. «Разрисованные» всей двадцаткой растерялись, когда ведомый вдруг стал лидером, вырвался вперёд и отутюжил их строй, а полковник со средней дистанции его поддержал. Так и грохнули вдвоём восемь «Кнопок», пришлось вражеским элитарам уйти из зоны ответственности «Австралии»…

Стиль полёта — вот что иметь нужно! А ещё лучше — несколько стилей, чтоб использовать для успеха в любом деле. Вы же пока научитесь хотя бы строй держать. Выпустили торпеды — думайте, что дальше делать. Работать вплотную или отходить к мониторам. «Кнопки» без необходимости рисковать не будут… Летай, Джокт, пусть у тебя сначала крылышки отрастут, — почти повторил слова Спенсера инструктор, — сначала крылышки, а потом уже и о гребне «Саламандры» мечтать будешь…

И Джокт летал. Его условными сопровождающими были Барон и Гаваец, чему никто не удивлялся. И тот, и другой идеально проявили себя ведомыми, — ведь это тоже искусство, если вдуматься. Предоставляя Джокту выбирать приоритеты в определении целей, именно они, ведомые, обеспечивали блокирование контратакующих и выход из атаки. Быть в арьергарде при выходе из атаки — то ещё счастье! Хотя однажды Барон такой приёмчик выдал, что Джокт, уже свыкшийся с мыслью о лидерстве не только в учебном, но и в боевом построении, ощутил укол ревности.

— Барон! Тебе же… Ты же… — Джокт восторженно терял слова после вылета. — Завтра займёшь место лидера! — и добавил, изобразив великодушие: — Уступаю!

Барон смеялся, отмахнувшись от такого предложения.

— Неужели ты думаешь, что инструкторы — слепые служаки? Уткнулись в микрофоны и только и раздают замечания? Нет, всё они видят, всё замечают… Скажут — годен в лидеры, придётся исполнять. Но тогда будем летать в разных тройках — зачем одной тройке два лидера? А скажут — кому куда — после особого маджонг-пасьяна. Так что, извини, друг, но я пока за твоим хвостом удобно себя чувствую.

Неделя! До первого боевого осталась одна неделя!

Эта мысль приобретала весомость и была прочувствована всеми стажерами. Потому что теперь (как и обещали инструкторы) максимальная скорость действительно стала максимальной. 0,98 — в реальности, а не на мониторе панели управления.

Теперь чёрточки звёзд стали длиннее, а впечатления от полёта — более разнообразными. И увеличение скорости даже на одну тысячную световой добавляло своих трудностей. Джокт убедился, что «три девятки» — скорость в 0,999 световой, когда вот она — обнаженная грань релятивистских законов Вселенной, это не просто честь и расширенные возможности для «Саламандр», но напряжение и огромнейший труд. Всего одна тысячная отделяла пилотов элитных отрядов от превращения в чистую энергию… Поговаривали, будто на «трёх девятках» можно поймать какую угодно галлюцинацию — чуть ли не увидеть создание Вселенной и ощутить отголоски Большого Взрыва.

Неделя! Всего неделя!

Отделение ввели в ангар с боевыми истребителями, где уже стояли двести десять (на семь отделений, плюс резервные) новеньких, с иголочки, «Зигзагов».

Машины были доставлены ещё месяц назад транспортником с Юпитерианской верфи. И всё это время истребители проходили очередной контроль, уже пятый по счёту, с момента их создания. Сюда включалась адаптация навигационных терминалов к местным привязкам, обкатка на всех скоростных режимах действительными пилотами, калибровка прицельных устройств, проверка в спейс-динамической трубе Крепости и доводка камуфляжного покрытия — нанесение последнего слоя с учётом спектра излучения ближайших светил.

Джокт, глубоко переживая это событие, опасался, что их просто подведут — весь строй пилотов-стажеров к строю истребителей, и укажут, какая машина за кем закреплена. А он надеялся отыскать два заветных крестика, проставленных белым маркером: условный знак Спенсера Янг Ли на «Зигзаге», обкатку которого производил он сам.