По экранам опять пробежали полосы помех.

— Капитан, только что прошла команда на активацию лазерного бура. Имеется противоречие…

— Это сигнал извне. Они пытаются подобрать ключ к дистанционному управлению моим кораблём. Никакого противоречия, Мозжечок. Это война. Зато нас пока не уничтожили…

— Капитан! — голос Компаньона как-то странно дрожал. — Я уже шесть раз прошёл экстренное тестирование логических ячеек за то время, что мы вышли из Прилива… Такое возможно только при проведении восстановительных работ при отладке в спецлаборатории. Я не понимаю…

— Терпи, Мозжечок. Долго это не продлится. А ещё лучше — я тебя отключу…

Про себя Шкип подумал: «Лучше уж рисковать, продолжая движение с отключенным Компаньоном, чем ожидать неизвестно чего от такого компьютерного сумасшествия!» Хотя одновременно отлично понимал: даже если сейчас шанс выбраться живым из локации мизерный, один на миллион, и помочь может только чудо, то без Компаньона, который не только отвечает за интерактивную связь пилота с кораблём, но и контролирует слаженность работы всех систем, такой шанс станет равен температуре за бортом — абсолютному нулю!

— Амадеус… Ащщь! Амадеус… — какофония звуков сводила с ума, полосы на экране повергали в ступор.

Потому что каждая такая полоса указывала на то, что сейчас корпус «Трайда» пронзает незримое цифровое поле, управляемое сверхмощным компьютером, пытающимся разобраться в системах «Трайда», абсолютно игнорируя пилота-человека. Шкипу казалось, ещё чуть-чуть и его мозг, его сознание тоже начнут сбоить.

— Ву-у-т! Ву-у-у… — снова выключился и самостоятельно ожил реактор-расщепитель.

Хаос в Листопадном Зале, сотни деловито снующих повсюду вражеских кораблей, гигантский звездолёт «Икс», что находился уже совсем рядом, матово отсвечивая пластинами внешнего покрытия из незнакомого сплава, — всё это теперь наполняло хаосом и чувства Шкипа. Видения разбитых, смятых, разрезанных, искорёженных «Трайдов» и обломков вспомогательных станций перестали беспокоить его, как только Шкип увидел разгромленную, «дымящую» во все стороны остатками кислорода и жидкостей Большую Маму.

Центральный Модуль находился в нестабилизированном медленном полёте, совершая странные перевороты, будто в пространстве кувыркался глупый, поражённый проказой и язвами великан.

Плиты перекрытия прочного корпуса Модуля съехали набок, едва сохраняя форму несущей конструкции. Противометеоритные щиты Модуля были изрезаны трещинами, кое-где в бортах зияли дыры, в которые спокойно мог протиснуться «Трайд». Но больше всего Шкипа поразило другое — какие-то длинные гибкие полосы, которые, словно гигантские языки, высунутые из ферм инопланетного «Икса», совершали жуткое шевеление, дотягиваясь до внутренностей Центрального Модуля. Вначале пилот принял их за полукилометровые полотна, — глупость, конечно, но глупостью было всё, что он сейчас мог наблюдать. Затем Шкип понял — это ленты транспортёров! Своеобразный конвейер смерти. Вдоль них, как вдоль силового луча, скользили какие-то точки. Шкип тронул мини-джойстик управления оптикой «Трайда», и на полумёртвом экране всплыло увеличенное изображение… Чужаки собирали трупы! Мёртвый персонал Модуля и всех остальных, кто находился на Большой Маме в момент атаки.

Кроме человеческих трупов «Икс» собирал и другой груз. В раскрытый, словно чёрная пасть, огромный грузовой шлюз, звездолёты-волчки сталкивали остатки земной техники. Биосканер показывал наличие органики, красным горело трёхзначное число, но не было привычного, белого цвета, означавшего выживших людей. Паника и всёвозрастающий страх обязательно захлестнули бы Шкипа, если бы он не принял антидепрессант перед выходом из Прилива. Но действия «Мудры» должно хватить ненадолго. Минут на двадцать — двадцать пять. Что случится потом и какие эмоции наверняка загонят его в сумеречное состояние безысходности, Шкип старался не додумывать. Он глядел на то, как ленты-транспортёры несут свой страшный груз в чрево огромного звездолёта пришельцев, а перед его мысленным взглядом проносились лица парней, с которыми он работал бок о бок, долгое время, с которыми мечтал о будущем, делил и сон, и тревогу, напряжение авралов и изматывающую монотонность рудодобычи…

— Амадеус, Амадеус… — сам того не замечая, Шкип вторил эл-певцу из плеера.

Рука дрожала на джойстике управления, и палец соскальзывал с кнопки запуска лазерного бура. Но что он мог сделать? Один против этой здоровой махины вражеского корабля. Его попытка была бы подобна попытке комара прокусить шкуру носорога. По самым приблизительным оценкам, как он увидел это на экране, толщина броневого покрытия «Икса» достигала полутора — двух метров. Сплав и компоненты, из которых была составлена броня, были ему неизвестны. Но что-то подсказывало: матовые отблески — это наверняка признак антилазерной защиты.

— Основательно подготовились, сволочи! — Шкип, не отрываясь, смотрел на звездолёт «Икс», боясь даже допустить мысль, что другая, ещё более огромная дрянь, прячущаяся за остатками астероидных полей, с лёгкостью тасуя их гравитационными ударами, тоже является боевым звездолётом… Что угодно — промышленная станция, комбайн огромных размеров, но только не сверхмощный корабль, начинённый смертью по самое не хочу. Что может противопоставить такой технике Солнечная? Что способно остановить движение вот таких гигантов? Лазерное оружие экспериментальных станций защиты? Генераторы гравитации военных кораблей? До сих пор им удавалось разве что уничтожать лоханки каких-нибудь гангстеров, да и то, такое происходило пару десятков лет назад.

Мысли бегали по кругу, надежды таяли под тяжестью простого факта — Солнечная не была готова к войне с ТАКИМ противником!

До приливной точки оставалось тянуть минут десять, не раздумывая — почему он ещё жив? Если Компаньону удастся сохранить баланс в перераспределении мощности повреждённых движков. Если нет — он просто не сможет выдержать верный курс.

Внезапно рябь исчезла с экранов, реактор-расщепитель взял ровный тон, плеер отключился, эфирный коммуникатор замолк. То ли «Трайд» вышел за пределы досягаемости цифрового поля, то ли врагу надоело так играть, подумал Шкип. Но что же будет теперь? Что может случиться, когда он перестал интересовать их в живом виде? Короткий импульс лазерного излучателя? Одна-единственная ракета? Сокрушающее действие гравитационной волны? О! Этого Шкип едва ли сейчас боялся, ожидая такую концовку едва ли не как избавление.

Длящийся стресс, по-видимому, сократил время действия антидепрессанта. Хотелось потянуться за второй палочкой «Мудры», но так можно не рассчитать и вогнать себя в состояние нервозности, когда одна мысль тревожно обгоняет другую, сосредоточиться невозможно и любые действия — скорее, исполнение какого-либо инстинкта, чем путь к спасению. К тому же Шкип вспомнил, что вторую «Мудру» отдал перед началом работы Рейни. Старшине третьей группы она не помогла.

«Ну же, не трогайте меня ещё несколько минут! — мысленно просил Шкип. — До сих пор я был вам неинтересен. Неужели мало трупов собрано с Большой Мамы? Неужели вам не хватило всех наших „Трайдов“?»

Но это было бы слишком щедрым подарком судьбы. В следующую минуту «Трайд» окружило не меньше десятка волчков, образовав снаружи строй-сферу. Точно так же, как они проделывали до этого раньше со всеми уничтоженными «Трайдами». С одной лишь разницей. Шкип был жив, и его корабль всё ещё способен оттолкнуться от пространства гравитационной струёй, лишь бы расстояние до Прилива оказалось чуть меньше. Перспектива стать единственным живым пленником не радовала. Шкипу хотелось сжечь хотя бы один волчок, пока есть такая возможность, а дальше — будь что будет!

— Корректировка курса, но это снова внешнее воздействие, — уныло сообщил Компаньон.

Шкип и сам почувствовал, как его корабль чуть смещается с оси движения. Коротким импульсом движков он вернул «Трайд» на прежний курс, а Компаньон тут же восстановил энергетический баланс. Потом звездолёт повело в другую сторону, потом — вверх, вниз, снова влево, и каждый раз пилот с помощью полётного компьютера выходил на прежнюю, нужную траекторию. Если бы так продолжалось ещё пять минут, Шкип готов был рискнуть и врубить форсаж, чтобы, резко увеличив скорость, прыгнуть в Прилив.