– Хорошо, я готов. Куда говорить?

Штурмовик, орудовавший возле пульта, подвел Джокта к креслу, указав жестом, что можно сесть, и потрогал тонкую проволочку, идущую от пульта и заканчивающуюся как раз на уровне лица сидящего. Назначение проволочки было очевидным. Микрофон, почти такой же, что применяется для общения по И-сети.

– Здесь пилот Джокт, – не ощущая ни трепета, ни волнения, обыденно, словно на ежедневном рапорте, сказал он. – Я пришел. О чем вы хотите говорить?

Убедившись, что продолжать пилот не собирается, штурмовик коснулся синего прямоугольника и потом пояснил:

– Все, пакет ушел.

Ага, подумал Джокт, скоро здесь все приобретут по новой специализации. Один уже превратился в проводника, второй, вот, в специалиста по связи, а ему суждено стать профессиональным переговорщиком.

Пока длилось ожидание ответа, с «Августа» сообщили, что отправили группу из восьми человек.

– Надеюсь, хоть чем-то они смогут нам помочь, – задумчиво высказался Балу, скептически наблюдая, как мечутся от пульта к пульту бойцы огневых рот, рисуя маркерами понятные цифры поверх чужих значков.

А в это же время часть отряда собралась у дальнего угла, возбужденно о чем-то переговариваясь.

– Везде пол ровный, покрытие без рисунка, а тут как будто квадрат посветлее, – доносил голоса внешний коммуникатор. – Может, попробуем вскрыть?

– Подождите! Пусть сначала технари появятся, неизвестно, что может произойти, если мы используем оружие внутри бункера…

Но ждать инженеров не пришлось. Один из пехотинцев провел ногой, следуя контуру квадрата, и пластина квадрата бесшумно отошла в сторону, являя под собой еще один спуск. На этот раз без всяких туманов и темных шевелений в проеме. Спуск был оборудован скобами, с помощью которых можно было проникнуть на нижний уровень.

– Два-тринадцатый, пошел! Остальные прикрывают, – скомандовал кто-то из офицеров. – Оружие на предохранитель, гранаты оставить, открывать огонь только в самом крайнем случае… Зацепите его страховочным тросом!

Все понимали, как осторожно нужно действовать в этом странном месте, где любая мелочь может оказаться ценнее, чем собственная жизнь. Штурмовик исчез в провале, но Джокту не удалось понаблюдать дальше. У него имелось другое занятие.

– Приветс-ствие Джокт, – все тот же машинный голос произнес его имя раздельно, протянув гласную, получилось «Джо-окт», – Блес-стящ-щий С-седьмой сдес-сь… Говорить только с-с тобой… Говорить про тебя и ос-стальных с-с…

Пакет закончился. Барон переглянулся с майором.

– Так мы целый день будем общаться, пока начнем хоть что-то понимать.

– Ничего, Бессмертным тоже, наверное, приходится туго. Остается надеяться, что их аппаратура перевода способна самообучаться. Несколько коротких диалогов, и пойдет быстрее.

– А если не пойдет? И дальше будет продолжаться та же белиберда – говорить с-с твоя-моя не понимай, – передразнил Барон.

– Тогда, значит, будем сворачивать процесс. Только бы технари разобрались с этими пультами!

– Знаете, – возразил Джокт, – даже если мне придется просидеть в этом кресле не час, а сутки, я готов. Лишь бы пошло на пользу.

– Ах, да! Ты же надеешься склонить червей к вечному миру! – съязвил Барон. – Не будь наивным, Джокт! Войны так не заканчиваются. Просто Бессмертные чего-то испугались, вот и решили проверить – а нужно ли им этого пугаться? Ты лучше запомни, – дашь слабинку, все пойдет к черту! Пока враг остается в неведении, у нас есть шанс. Не зря они именно тебя выбрали, ой не зря! Этот транспорт…

– Он делал «Поворот Альвареса»! Ты понимаешь? И мы, кажется, давно уже все это обсудили!

– Не горячись, Джокт. Барон не сказал ничего такого, чтобы кидаться друг на друга. Если честно, я с ним согласен. Нельзя давать слабину. Нельзя видеть в собеседнике какого-то пацифиста. Нужно держать в голове одно – все, что он скажет, ложь! Все, что он предложит, может пойти нам во вред… И нельзя остановить войну одним разговором, – сказал Балу, а после короткой паузы добавил: – К сожалению.

– Ком! Два-тринадцатый вернулся! Внизу такой же зал, он наблюдал сверху. Никаких пультов и кресел, все пространство занято массивными конструкциями. Предположительно, это элементы энергетической установки.

– Хорошо, пока туда не суйтесь. Поищите лучше другие скрытые двери. Проверьте все стены, на всех уровнях. Пройдитесь по всем балконам.

– Принято, ком! Как у вас?

– Обучаем врага разговорной речи. А что, не слышно?

– Ответы слышны, – сказал и тактично умолк докладывающий лейтенант, прозрачно намекая, что в не меньшей степени всех интересует и то, что говорит Бессмертным Джокт.

– Занимайтесь своим делом. Потом вместе будем слушать запись.

Видеочипы, как и обещал Барон, у всех были включены. Балу, Джокт, Барон и сержант, помогающий Джокту осуществлять связь, записывали абсолютно все, что происходило сейчас у пульта.

Хотя фраза Бессмертного прозвучала очень и очень двусмысленно, отвечать приходилось все равно. Что именно говорить – целиком и полностью лежало на Джокте.

– Что означает ваше имя? В каком ранге находитесь и какими полномочиями обладаете? – наконец решился на что-то Джокт, вызвав кучу реплик со стороны Барона.

– Какая тебе разница, что обозначает его имя? Может, это и есть его ранг и что? А когда их аппарат начнет переводить «полномочия», он вообще сломается.

– Не могу же я вот так сразу в лоб – отводите звездолеты!

– Можешь, еще как можешь! Даже не так – ты должен!

Хотя Барон и обладал знаниями, недоступными для Джокта, вся мишура дипломатии, все тонкости переговорного процесса были сейчас бессильны. Не только Джокт понимал очевидное.

– Послушайте, все это ерунда, – сказал Балу, – дилетантство сплошное. Настоящие переговоры должен вести, ты уж извини, Барон, тот, кто умеет это делать, а не мы.

– Никто не умеет. Потому что никого никогда не готовили вести такие переговоры! Все, что сейчас будет сказано, – это и есть первый опыт. Вполне возможно, у Бессмертных это совсем по-другому обстоит. Коллективное принятие решения для такого случая или четкое представление – что им от нас нужно. А мы? Изобретаем велосипед. Если что-то пойдет не так, на нас свалят столько вины, в жизни не отмоемся.

– Правильно, свалят. Не исключено, что командор с самого начала просчитал возможность такого исхода. Шаг влево, шаг вправо – и конец. С другой стороны, никто вообще никаких шагов еще не делал, тут ты прав. Так что давай, Джокт, не смущайся, говори то, что тебе подскажет внутренний голос. Только постарайся ничего не сболтнуть про Солнечную. Лучше – уходи от всяких познавательных тем, даже если взамен тебе предложат выслушать родословную каждого Бессмертного. Есть ситуация патовая, есть поиск выхода, обоюдовыгодного, не забудь. Вот и все. Остальное, – слова, форма – несущественно.

Но Джокт и без того твердо решил говорить только то, что кажется важным и нужным именно ему, а не Балу и не Барону. И успел даже мысленно извиниться перед обоими хайменами по этому поводу.

Мигнула синяя панель. Ответ пришел. Короткий, наполовину непонятный. Но главное в нем все же прозвучало.

– Имя – нет. Ранг – нет. Блес-стящ-щий С-седьмой ес-сть. Полная с-сила – ес-сть… Вы ос-ставляете, мы пропус-скаем…

Панель погасла.

Вот так. Никакого торга и прощупываний. Прямо в лоб. Уходите – не тронем. Только стоит ли верить этому заявлению, вот в чем вопрос.

– Ого! Прыткий переговорщик нам достался! Все бросить и поверить ему… Насчет полномочий, это только слова, я уверен! – Барон, видимо, все никак не мог смириться, что право вести разговор, предоставленное ему командованием, в силу внешних обстоятельств отошло к Джокту. И старался высказываться по всяческим поводам.

Естественно, это не понравилось даже штурмовику.

– Прекрати! Все эмоции – после. Сейчас надо думать.

Но Барон решил не уступать позиций.

– Нас собираются обмануть, неужели не ясно? Мы до сих пор ни в чем не можем быть уверенными. Мы даже не знаем точно: кто он, наш оппонент, что он? А тут – предложение покинуть планету. Не пропустят они нас! И, кстати, если пользоваться казуистикой – пропустить до астероидного пояса, это будет означать, что они сдержали обещание, или как?