Айс осторожно подошел поближе и тоже уставился на покойника.

– Так вы тоже думаете, что это гонкорцы?

Доктор кивнул.

– Я это точно знаю, – сказал он. – Я видел флаги на кораблях стоящих в гавани, которые как раз сейчас расстреливают город.

Стены здания вновь затряслись, баночки на полках задребезжали, а наверху что-то со скрипом рухнуло.

Отряхнув с плеч и волос посыпавшуюся с потолка штукатурку, доктор как ни в чем ни бывало продолжил собирать свои инструменты.

– Элисед просил вам передать, – спохватился Айс. – Чтобы мы дождались темноты, а потом ждали его в назначенном месте.

Доктор кивнул, рассматривая огромную блестящую пилу, и прикидывая, как бы уместить ее в саквояж.

– Так мы и сделаем, а пока, найдите мне сумку побольше. Я не собираюсь расставаться со своими малютками, из-за прихоти вонючих гонкорцев!

Айс смущенно замялся с ноги на ногу.

– А как же Диса? – пробормотал он. – А как же госпожа Эйдис? Неужели мы вот так просто их бросим? Нужно предупредить их об опасности, нужно помочь им тоже бежать из города!

Пила звякнула, возвращаясь на место. Глаза старого доктора, напоминающие голубые льдинки, устремились на юношу, разглядывая его с таким вниманием, будто бы он его видел в первый раз.

– Интересный вы человек, мастер Айс, – доктор Энгас поставил саквояж на пол, и присел на краешек стола, отодвинув в сторону руку покойника. – Вы уверены, что нам с вами по пути?

– Я вас не понимаю, господин, – Айс прижал к груди свою сумку и отступил назад, стушевавшись под пристальным взглядом старого пирата.

– Вы хороший молодой человек, из которого, при должном воспитании получится хороший мужчина и отец, а при должном образовании и первоклассный мастер, – доктор кивнул на сумку с инструментами в руках у юноши. – У меня слезы на глаза наворачиваются, когда я вижу, как вы любовно прижимаете их к груди!

– Я вас не понимаю, господин, – повторил Айс, отступая еще на шаг.

Взгляд у доктора был ледяной и пронзительный, от него даже мурашки забегали вверх-вниз по позвоночнику.

– Зачем вам все это? – доктор развел руками. – Зачем вам вся эта кровь, грязь и жестокость? Мне кажется, что вы созданы совсем не для этого.

Юноша вздохнул, но взгляда не опустил, дав себе слово не спасовать в очередной раз перед грозным стариком.

– Мне не оставили выбора, – сказал он, расправляя плечи. – И я больше не хочу быть тряпкой, о которую все вытирают ноги!

Доктор улыбнулся и покачал головой.

– Боюсь, мой дорогой, что одного желания мало, – его глаза прищурились, словно пытаясь разглядеть что-то скрытое в юноше. Что-то такое, что могло поставить его в один ряд с Элиседом, Ниалом и им самим.

– Вот Ниал, например, – доктор кивнул на груду окровавленных тряпок лежащих на полу. – Он создан для убийства. Его ручищи созданы для того, чтобы рубить плоть и крошить кости.

Айс украдкой посмотрел на свои руки и поспешно отвел взгляд, надеясь, что доктор этого не заметил.

– Элисед, так тот вообще родился на поле боя, – продолжил старик. – И роды у его матери принимала боевая кукла, в то время как его отец, вел отряд марионеток на штурм вражеских редутов! Война пропитала малыша насквозь запахом крови и чинна еще задолго до того, как он научился ходить!

Доктор похлопал лежащего рядом с ним покойника по голове.

– Я же больше предпочитаю общаться с мертвецами, нежели с живыми людьми, – на губах доктора появилась улыбка. – Скажите, ради всех богов, как ВЫ вписываетесь в нашу компанию?

Юноша закусил губу и упрямо вскинул подбородок.

– Моим предком был великий волшебник Айссивед Антрагийский, который сокрушил бесчисленных врагов, драконов и чародеев, – глаза у Айса защипало, и он тихонько шмыгнул носом. – Еще совсем недавно я думал, что могу тихонько наслаждаться жизнью, не обращая внимания на то, что происходит за пределами моего маленького уютного мирка…

Губы у юноши пересохли, а сердце бешено застучало о грудную клетку, норовя вырваться наружу.

– Теперь я понял, что если я буду прятаться от жизни, то она сметет меня как горная лавина, и не оставит от меня даже мокрого места! – глаза у юноши увлажнились, но он крепко стиснул зубы, борясь с минутной слабостью. – Я хочу, как мой предок, идти вперед ни на что не оглядываясь и ничего не боясь! Я решил, что не буду ждать, что течение меня подхватит и потащит куда-нибудь как беспомощную щепку! Я решил сам выбирать, куда мне идти и что мне делать!

В наступившей тишине доктор хмыкнул.

– Впечатляет, – он заулыбался, глядя на хватающего ртом воздух юношу, и добродушно хлопнул его по плечу. – В таком случае, добро пожаловать, в нашу "компанию", господин из Антраги! Надеюсь, что с нами вы найдете свой путь, а я пригляжу, чтобы раньше времени вам не выпустили кишки!

Доктор хмыкнул и заговорщицки подмигнул юноше.

– А если их все же выпустят, я постараюсь поскорей запихнуть их обратно!

Ниал отступил в сторону, пропуская мимо себя бригаду усталых пожарных с грязными мрачными лицами, в покрытых копотью касках. Пожарные толкали огромную бочку на колесах, из которой выплескивалась вода, когда телега подпрыгивала на ухабах.

– Что встали, ротозеи! – рявкнул усатый пожарный с витым аксельбантом на плече. – Толкайте эту проклятую бочку сзади!

– Тебе надо, ты и толкай, – процедил сквозь зубы Элисед, откидывая полу плаща и демонстрируя рукоять пистоля.

Усач злобно зыркнул на кукловода и сам навалился на бочку, подавая своим товарищам пример.

Все улицы были завалены обломками камня, черепицей и битым стеклом. Стены домов зияли трещинами и темными провалами окон.

На повороте, ведущем на улицу Угольщиков, лежала мертвая лошадь, с размозженной головой.

– Надо было и ей каску надеть! – ухмыльнулся Ниал, кивая в сторону пожарных. – Не пришлось бы теперь самим корячиться!

Завывающее ядро пролетело совсем низко над крышами, сшибая флюгера и пронзая кроны деревьев. Земля затряслась от мощного взрыва, и на головы пожарников посыпались осколки стекла и обуглившиеся листья.

– Здесь становится жарко! – прохрипел Ниал, натягивая шляпу на самые глаза. – Давай-ка уберемся отсюда, пока не поздно!

Спустившись по переулку Красильщиков к основанию крепостной стены, парочка на минуту остановилась, чтобы перевести дыхание.

Бесчисленные столбы дыма поднимались над Паарой, будто страшная грибница, над прогнившим трухлявым пнем.

Воздух был наполнен ревом ядер, тяжелым уханьем взрывов, запахом чинна и смерти.

Мертвые горожане попадались на каждом шагу. Их изувеченные тела валялись в самых причудливых позах в самых неподходящих местах.

– Гляди, у этого горло перерезано, – ухмыльнулся Ниал. – Руку даю на отсечение, это господа мародеры постарались!

Из-за поворота неспешно выкатилась ручная тележка, груженная до самого верха штуками дорогой ткани и пузатыми бочонками, запечатанными сургучными печатями с эмблемой Мино.

Толкавшие тележку молодцы вовсе не походили на торговцев. Рожи у них были веселые, из-за поясов торчали тесаки, а руки были по локти забрызганы кровью.

– Интересно, это их рук дело? – Ниал кивнул на стонущего в подворотне горожанина, с торчащим из спины ножом.

– Какая разница? – Элисед пожал плечами, и потащил товарища вниз по улице.

Перебравшись через очередной завал, состоящий из поваленных деревьев, трупов и фрагментов зданий, верзила тяжело привалился к полуобвалившейся стене, и натужно хрипя, замахал рукой, привлекая к себе внимание товарища.

– Я сейчас, кажется, сдохну, – просипел он, скребя пальцами пропитавшуюся кровью заскорузлую повязку. – Командир, может найдется еще пара пилюль для старика?

– Слишком опасно принимать их так часто, – кукловод опустился рядом с верзилой на корточки, и внимательно осмотрел повязку. – Кровотечение не серьезное. Передохнем немного, и пойдем дальше.

Очередная группа вооруженных до зубов мародеров вынырнула из переулка, и, оглядевшись по сторонам, застыла на перекрестке, о чем-то совещаясь.