— Дашке, привет, — помахал он несъеденным ещё куском огромного расстегая, что оставался у него в руке.

Рядом посмеиваясь пристроился знакомый банковский охранник, ехидно вставляя комментарии на тему сохранности вкладов.

Помочь, он даже не подумал. Видимо, смотреть как перед ним корячится с тугим замком и разбухшей дверью секретарша нелюбимой им начальницы, для него было предпочтительней, чем просто помочь.

— Сколько раз я вам говорил, чтоб столяра позвали, — осуждающе покачал Сидор головой, наблюдая за безуспешными попытками изящной фигурки Дашки сдвинуть хоть на миллиметр разбухшую массивную дверь. — Давно бы сделали, — добавил ехидно он, с задумчивым видом вертя в руке свой пирог и насмешливо наблюдая за безуспешно и раздражённо пыхтящей Дарьей.

— Чего встал, — мгновенно набросилась на него Дарья, как будто только и ждала подобного замечания. — Иди живо открывай, а то у нас скоро клиент пойдёт, а я дверь открыть не могу.

— Вот, — довольно заметил Сидор, аккуратно передавая ей в руки последний, ещё оставшийся тёплым расстегай и принимаясь за дверь. — Вот, — с натугой повторил он аж через пять долгих минут, когда с огромным трудом ему всё-таки удалось провернуть зажатый язычок в замке и открыть страшно заскрипевшую дверь. — Вот, что бы ты без меня делала, — с довольным видом повернулся он к Дашке и мрачно добавил: — Уж пирог то свой, я бы съел сам, это уж точно, — вздохнул тоскливо он, наблюдая, как голодная, как и он с утра, Дарья, с довольным видом дожёвывает остатки его пирога.

— Шпашибо тебе Шидор, — яростно кивая, прошамкала набитым ртом Дашка. — Что бы мы без тебя делали.

— Наверное, голодные бы остались, — насмешливо заметил улыбнувшись Сидор. — Нет, ты Дашка мне ответь, как тебя муж твой терпит. Сама вечно голодная ходишь, так, наверное и мужик твой с голоду пухнет.

— Но, но! — погрозила ему пальчиком Дарья, просачиваясь мимо Сидора за дверь. — Ты маво мужа не замай. Он у меня всегда и сыт, и обстиран, и удовлетворён по полной программе. Не то, что некоторые, — насмешливо рассмеялась она. — С утра на кабацких пирогах пробавляются.

— То-то ты так шустро тот кабацкий пирог схомячила, — ехидно заметил Сидор, устраиваясь в приёмной в ожидании Маши. — Даже крошки бедным птичкам не оставила.

— У нас тут нервозная обстановка, — довольно заметила Дарья, насмешливо прищурив глаза. — Нам, в нашем положении, — с любовью погладила она округлившийся уже животик, — нужно усиленное питание, так что нечего жалеть пироги всякие. Лучше бы каждое утро в гости заходил, пирогами угощал.

— Пусть тебя твой муж угощает, — насмешливо хмыкнул Сидор, — а то я смотрю, тут у вас не банк, а какое-то родильное отделение городской больницы. Весь женский персонал банка беременный, — восхищённо хлопнул он себя ладонями по бокам. — Ужас просто! Да что у вас тут творится?

— Что творится, не твоё дело. Ты сначала со своей женой разберись, барон ты наш фиктивный, а потом уже спрашивай, что творится.

— Ну вот, — сразу испортилось настроение у Сидора, — началось. Как знал, что не надо было на это дурацкое баронство соглашаться. Теперь все так и будут шпынять этим проклятым баронством, чтоб ему пусто было, — чуть не сплюнул он на чстый пол в раздражении.

— О! — радостно воскликнул он, повернувшись на грохот хлопнувшей входной двери. — Маня! Ну, наконец-то! А то мы тебя уж заждались совсем.

— Чего это? — подозрительно на него прищурившись, поинтересовалась вошедшая Маня. — И чего это ты Сидор с утра пораньше ко мне на работу заявился?

Открыв дверь своего кабинета, она кивком головы пригласила Сидора заходить и, дождавшись, когда он с удобством устроится на гостевом диване, поинтересовалась:

— Никак случилось чего? — бросила она на него внимательный, настороженный взгляд, доставая какие-то бумаги из ящика стола и раскладывая их перед собой.

— Знаешь, Мань, — задумчиво почесал Сидор лоб. — Тут, намедни, мне сон приснился. Дурацкий какой-то. Но всё никак из головы не выходит, уж больно он похож на тот сон, что приснился нам всем в бытность на рачьих озёрах.

— Ну, помнишь, там ещё была эта дурацкая фраза, что повторялась у каждого во сне: "Ты спишь на моей могиле! Ты спишь на моей могиле!" И так несколько ночей подряд.

— Тьфу, на тебя, Сидор, — перекрестилась Маша. — Да ты с последнее время совсем из ума выжил. Дрянь всякую вспоминаешь.

— Да нет, — покачал головой Сидор. — Это не дрянь. Ведь там действительно оказалось, что спали мы на могилах неотпетых солдат. Вот я и думаю. А может и этот сон не так прост.

Сидор, с удобством откинувшись на спинку гостевого дивана в Машином кабинете, с задумчивым видом уставился куда-то в стенку, не обращая внимания на возмущённо фыркнувшую Машу.

Задумчиво почесав теперь у себя в затылке, он немного помялся и снова продолжил:

— Явно сон какой-то непростой, — как бы немного заторможено, продолжил Сидор, когда Маша, не дождавшись от него больше никакой реакции, снова взялась за свои счета и бумаги.

— Я вот всё думаю. А, может, это и есть та девица, на которой меня заставляют жениться.

— Господи, Сидор! — раздражённая Маша с размаху хлопнула ладонью по столу. — Да никто тебя силком не заставляет жениться. Ну не хочешь, не надо. Это всё только пустая формальность. Я специально это у Ведуна уточняла. Он говорит, что развод потом не составит никаких трудностей, поскольку брака фактически не было. Там многие так делают. Дело там обыденное. И нужное! — сердито тыкнула она пальцем в сторону Сидора.

— Если бы, — уныло вздохнул Сидор, посмотрев на неё тоскливым взглядом. — Твоими бы устами, да мёд пить, — на одной унылой тональности протянул он.

— Ладно, — обречённо махнула рукой Маша, с сожалением откладывая свои бумаги в сторону и тоскливо покосившись на них, — рассказывай. Что за сон? Что видел? Где, кого и когда?

— Сон, как сон, — чуть оживился Сидор, почувствовав интерес со стороны Маши. — Видел, буквально только что, пару часов тому назад. А вот что видел, так это и составляет самый интерес, — усмехнулся он.

— Представь себе церковь, — начал он оживлённо, разводя руками и показывая предполагаемые размеры. — Внутри — роскошь необычайная, но какая-то тусклая, явно давно не подновлявшаяся. Свечи! По всему внутреннему помещению горят свечи. Много свечей! Во всех углах, даже на каких-то подставках, по типу того, как у нас в России в церквах это делается.

— Полумрак! Но какой-то тусклый, хотя, довольно светло и всё происходящее прекрасно видно.

— Перед царскими вратами, совсем как у нас в православных церквах, — повторил опять Сидор, — стоит старенький такой священник в пышном, явно церковном одеянии и читает что-то по книжке, что лежит перед ним на каком-то пюпитре. А прямо перед ним стоит мрачная юная девушка в подвенечном платье. Грустная какая-то и с одинокой горящей свечой в руке. Священник что-то там бубнит, и с сочувствием в глазах поглядывает на девушку. Что бубнит, совершенно непонятно. Потом что-то спрашивает. Девица молча кивает и всё! Сон кончился. Ни где это. Ни когда это. Ни что это за девица, ничего не понятно.

— Ну и как тебе девица? — насмешливо глядя на Сидора, поинтересовалась Маша. — Может, тебя действительно надо женить, и не виртуально? А то что-то тебе сны стали сниться весьма специфические?

— Маша! — раздражённо поморщился Сидор, покачав головой. — Тебе о серьёзных вещах говорят, а ты опять за своё. Тут сны какие-то дурацкие, а ты снова о своём.

— Ну так, всё-таки, — усмехнулась Маша. — Как тебе девица?

— Ничего так девица, — смущённо улыбнулся Сидор, — симпатичная. Есть на что посмотреть и за что подержаться.

— Фу-у, — поморщилась уже Маша. — Что у тебя за слог? Надо смотреть, что у неё внутри, чем дышит. Что это за человек такой, а ты опять за своё. "Есть за что подержаться"! — передразнила она Сидора. — Вон, — кивнула куда-то в сторону Маша, — у нашей подруги княжны тоже есть за что подержаться, используя твою терминологию, а в нутро заглянешь, тварь, тварью.