Одним словом, со всех сторон появление здесь проверочной комиссии из города, якобы на пикник, ничего хорошего им не сулило.

Только вот, облом вышел. Непонятно только было, у кого он случился. У амазонок, или у Городского Головы, который в таком случае весьма серьёзно бы поживился на распродаже конфискованного имущества компании.

Одним словом, со всех сторон в этом деле ясно и определённо торчали уши городских властей, надеявшихся видимо серьёзно поживиться их разросшимся за последний год имуществом. И если вчера ночью они бы не отправили на озёра последний ворованный ушкуй, то сейчас бы Сидор с Корнеем не стояли с самым невинным видом, и не произносили бы тосты в честь прекрасных амазонок, высоко подымая бокалы со сладким миленским вином. Да и не показывали бы демонстративной радости от этой нечаянной встречи с прекрасными амазонками.

Глядя вслед последнему скрывшемуся в густых приречных кустах всаднику гостевого кортежа, Сидор с откровенной злобой на лице повернулся к стоящему рядом Корнею:

— Ну? Ты что-нибудь понял?

— Голова, с-сука, заложил, — тихо проговорил Корней, глядя в сторону скрывшихся всадников каким-то нехорошим, злым взглядом. — Узнаю, кто ему стукнул, удавлю!

— А не думаешь, что это была операция собственно городских властей? Попытка нашего разорения и поживы за счёт наших активов?

— Не думаю, — хмыкнул Корней. — Это больше похоже на то, что они попробовали в последний момент "оседлать волну", как говорят моряки. Да, как видишь, ничего у них не вышло, — мстительно добавил он.

— Но они попытались, — задумчиво проговорил Сидор. — И уверен, будут делать это и впредь. И так раз за разом, пока нас не разорят.

— Думаешь? — посмотрел ему прямо в глаза Корней.

— Уверен, — тихо ответил Сидор.

То, что Сидор совершил буквально через два дня, потрясло всех в их компании до глубины души. Такого, никто даже предположить не мог.

— Ты, Сидор, идиот или где?

Маня чуть не плача, комкала в руках лежащий перед ней кусок пергамента. На неё в этот момент страшно было смотреть. Горящие праведным гневом глаза, казалось метают смертельные молнии, настолько грозен был её вид, а из глаз катились натуральные слёзы. Видуха была — жуть.

— Ты идиот что натворил?

— Что? — хмыкнул Сидор, с абсолютно равнодушным видом. Последнее время стенания Маши по поводу денег его мало трогали. Вот и сейчас он с равнодушным любопытством смотрел как та, не разобравшись, судорожно комкала в руках листки договора. — Цех продал.

— Ты продал наш цех, который к осени должен был принести нам миллионы? — тихим, удивлённым голосом, в который уже за этот вечер раз снова переспросила Маша

Казалось, она сама не верила тому, что снова и снова переспрашивала. Словно не она только что чуть ли не полчаса перед этим натурально орала словно резаная, грозя разнести в землянке всех и вся.

— Ага! — кивнул Сидор головой. — За это золото.

Красующийся посреди стола здоровущий мешок золотых монет полностью подтверждал его слова.

— Здесь его настоящая цена. Здесь всё. И наш заработок, и наша упущенная выгода за следующие пол года, и даже та сумма штрафа, на которую мы налетели из-за задержки поставки оборудования для цеха другим клиентам. Одним словом здесь всё, всё, всё.

— Сколько?

Хриплый, мрачный голос профессора прервал тихие причитания Маши.

— Двести сорок тысяч.

— Хм, — пожевал губами профессор. — Неплохо, — с сомнением продолжил он. — Но…

— Да не будет, — вдруг как-то устало и безразлично перебил его Сидор.

— Поймите вы. Не будет у нас по осени никаких миллионов. Ничего у нас от этого нового коптильного цеха не будет. Ничего кроме неприятностей.

— Маш, — с сочувствием посмотрел он на чуть ли не плачущую подругу, сидящую напротив. — Ты успокойся, подумай и честно мне скажи.

— Ты веришь в то, что Голова со своими друзьями даст нам заработать миллионы?

— Я - нет.

— А вы, профессор?

— И я нет, — вдруг тихо и неожиданно твёрдо проговорил профессор. — Не верил, не верю, и не буду верить в это. Не такие это люди. Они скорее сами разорятся, чем дадут нам заработать такие деньги.

— Ну а поскольку сами они разоряться не хотят, то разорят нас.

— Вот, — ткнул в его сторону пальцем Сидор.

— Убери и не тыкай…

Тихий, холодный голос Маши жёстко оборвал собравшегося было пуститься в объяснения Сидора.

— Не тыч в людей пальцем, — устало и равнодушно проговорила она. — Где тебя воспитывали.

— Если подумать холодной головой, — на одном тоне, не прерываясь, продолжила Маша, — то и я согласна с профессором. Просто не думала что это будет так скоро, — с тоской в голосе проговорила она. — Не хотелось в такое верить. Надеялась ещё немного потянуть, ещё чуть-чуть. Надеялась хоть что-то заработать.

— Мы ж только за одну прошедшую неделю чуть ли не пять тысяч чистой прибыли заработали. Даже несмотря на то что ещё толком не развернулись…

— А уже целых пять тысяч золотых всего за каких-то пару рабочих смен…, - с глухой тоской в голосе с надрывом проговорила она.

— Что мы получаем взамен? — перешла она на сухой, деловой тон. — Только не говори мне что ты ограничился только деньгами. Говори, что ты ещё с этих скотов содрал.

— Услуги, — улыбнулся грустной улыбкой Сидор. — Безплатные.

— Обязались ежемесячно в течении полугода, точнее — начиная с завтрашнего дня и до ноября текущего года, предоставлять нам безплатно шестьдесять возов потрошёной рыбы в любую точку прилегающих к городу тридцативёрстной полосы земель. С безплатными услугами возчиков, телегами и лошадьми, включительно.

— Триста золотых, — тихо проговорила Маня, закрыв глаза. — Экономия трёхсот золотых, вместо заработанных миллионов…, - медленно повторила она, качая головой и как бы не веря в то что сама говорила.

— Четыреста, — хмыкнул Сидор. — Ты не посчитала стольник на кормёжку лошадей и людей.

— Понятно, рыба — для медведей, — грустно хмыкнула Маня. — Тогда вопрос — где? Точнее — куда?

— На Быстринку.

— Так там же у тебя…, - удивлённо распахнула глаза Маша.

— Уже нет, — мрачно буркнул Сидор. — Накануне прибежали те самые хмыри кожевники, с кем я договорился по поставкам рыбы, и пряча глаза понесли какую-то чушь. Что они не могут дать мне рыбы, что у них там одно, другое, третье. Что, мол…, - запнулся он. — То есть, категорически не могут.

— Ну, в общем ты поняла, — вяло махнул он рукой. — Голова их прижал и они отказали нам в предоставлении безплатной рыбы, идущей на выброс. И даже за деньги теперь не согласны.

— А потом, сразу после них, даже не скрываясь, ко мне Староста подкатился с предложением — продай новый коптильный цех. Даю, говорит, хорошие деньги.

— Типа — ты всё понял?

— Я сказал, да. Я понял всё. Когда подписываем бумаги?

— Сегодня и подписали. Цена, как вы видите, вполне приемлемая.

— Вот тебе и ответ на то, сколько бы мы заработали, если б я сейчас отказался.

— И я тебе, Маша больше скажу. Это только начало. Они на наших костях ещё всласть попляшут.

— Но предупредить то заранее мог, — с горечью в голосе тихо проговорила Маша.

— Это уже ничего не меняло, — тихо откликнулся Сидор.

Бегать каждый подобный раз к Мане и согласовывать с ней не касающиеся её дела, он не собирался. Как и не собирался обижать её, честно ответив на поставленный вопрос.

Ненароком как-то устроенный раздражённым Сидором в Управе скандал, что Совет, мол, не оказывает Корнеевскому учебному центру достаточного и должного внимания, неожиданно для всех вылился в подарок для Центра, присланный от Городского Совета. В странный подарок, надо сказать.

Что там хотел этим сказать им Голова, прислав такой "подарок", можно было только догадываться. Лично Сидор, да и постепенно склоняющийся согласиться с его мнением Корней, считали это в неявной форме выраженным издевательством. Но что делать с тем что им прислали, ни Сидор, ни Корней совершенно не представляли.