То, что пришедшая лодья амазонок неожиданно оказалась полицейским речным патрулём из пресловутой Речной Стражи амазонок уже само по себе было неприятно и довольно странно. Но вот то, что они заявились именно к ним, да ещё на незаконченную стройку, как будто они никогда ранее ничего подобного не видели или не нашли иного удобного места, уже само по себе наводило на всякие нехорошие мысли. Но вот то, что с ними увязалась ещё целая делегация от команды корабля амазонок, разыскивающих пропавшие где-то на Лонгаре ушкуи, уже наводило на вполне определённые подозрения.
Да что там наводило, всё буквально кричало о том, что их заложили. И что прибывшие сюда до зубов вооружённые амазонки не собираются банально любоваться прекрасными видами серых и зелёных лягушек, в изобилии водящихся в болоте у стен строящейся крепости, а явно пришли схватить вора с поличным и вернуть украденное.
По крайней мере именно так и не иначе понял Сидор выражение отчётливой растерянности и удивления, написанного на их лицах, когда они ничего не обнаружили в речном заливе возле недостроенной крепости и наконец-то увидели куда их привели. Что кругом настоящее болото.
Официально, визит Головы с сопровождающими их лицами, был представлен как дружественный визит соседей с целью ознакомления с новым учебным городским центром по подготовке курсантов для клановых дружин. Но по тому, как зыркали по сторонам амазонки, практически не обращая внимания ни на стены строящейся крепости, ни на разливающегося перед ними соловьём Голову, рассказывающего об достижениях учебного центра, было понятно, что цели данного визита весьма далеки от заявленных.
Ну а когда они попытались сунуться на берег просторной лагуны, примыкающей к новым стенам крепости, не поверив тому, что там болото, для Сидора стала окончательно ясна истинная цель этого визита.
И только лошади, по пузо завязшие в разбухшей от весенних паводковых вод береговой топи, единственно и смогли охладить вошедших в познавательный раж амазонок.
Ну а когда им показали высокие валы заготовленного для отопления на зиму торфа, добытого со дна болота и разбросанные по всей акватории залива плавающие камышовые хатки заготовителей на плотах, добывающих торф со дна залива, только тогда они немного поуспокоились. Поняв, что большие речные лодьи, которые представляли из себя ворованные ушкуи, в этом фактическом болоте, только по недоразумению названном речным заливом, просто физически не могут нигде поместиться, они окончательно успокоились и потеряли всякий интерес к этому месту.
Но сердечно прощаясь с гостями, пожимая руки гостям и махая им на прощанье, Сидора не покидала одна и таже мысль:
— "А какова же во всём этом деле роль Головы, господина Косого Сильвестр Андреича".
— "Что ж ты так смотришь то по сторонам, косая скотина? Что ж ты так вертишь то головой, дорогой ты наш товарищ? Что же тебе тут надо?" — чуть прищурив глаза, Сидор внимательно наблюдал за безпокойно высматривающем что-то вокруг Главой местной администрации.
Видимо не найдя того что искал, Голова неожиданно как-то сразу сник и дальше, всё время встречи уже не проявлял ни малейших признаков интереса к происходящему. Исключая один только момент, когда одна из прибывших в официальной делегации амазонок горячо поблагодарила Городского Голову за прекрасно организованный пикник в выбранном им месте, с великолепным шашлыком и белым миленским вином из его личных винных погребов.
Вообще, если со стороны внимательно присмотреться, заинтересованному глазу было хорошо видно, как Голова внутренне сильно нервничал и был этим нешуточно раздражён. В отличие, кстати, от Боровца, весь вид которого говорил об одном единственном — он совершенно не понимал за каким лешим они вообще потащились в это болото и какого хрена надо было топтаться в этой грязюке. Тем более тогда, когда вокруг города было огромное количество прекрасных сухих полян и лужаек, где бычно городские власти и проводили подобные встречи-мероприятия.
И только по мимолётному, едва заметному взгляду Косого, брошенному в сторону Сидора с Корнеем, Сидор и сумел понять насколько того обеспокоила эта внешне малозначимая благодарность одной из не самых главных здесь амазонок.
Вот только в то, что это была случайная оговорка Сидор ни на секунду не поверил. Потому что сказала её та, что была лично ему серьёзно обязана. Обязана тем, что Сидор в первый ж день, признав её среди прибывшей официальной делегации, не выдал её, как капитана пиратствующего на реке, за что по всем местным законам ей положена была смертная казнь.
Если грабёж пассажиров ей за давностью происшествия и сошёл бы с рук, то вслух заявленное ею тогда намерение продать их группу баронам в рабство, однозначно бы тракторалось как работорговля, что немедленно влекло за собой жестокую расправу. Как у них в городе, так и на землях Амазонии, как бы это не показалось странным для всего знакомого Сидору уклада их жизни.
В бытность их прошлого возвращения из замель Амазонии, докладывая Совету что их пытались ограбить и продать в рабство на обратном пути, ни Сидор, ни никто из их группы так и не смог вспомнить имени капитана корабля, кто покушался на их имущество и свободу. Да и название самого корабля они тогда не удосужились толком запомнить, спеша смыться поскорей с берега Лонгары.
Да и потом, вспоминая произошедшее в конце лета, они посчитали что достаточно поквитались с капитаном и её командой, серьёзно повредив днище их судна, попортив такелаж и разграбив корабельное имущество.
Да и забылась для него та история со временем. Поэтому, когда Сидор заметил среди прибывшей делегации хорошо знакомое лицо, он только по смертельной бледности, на миг покрывшей её лицо, и смог догадаться, что та история только для них тогда благополучно закончилась, а вот для этой амазонки всё ещё далеко не кончилось.
Не было срока давности в этих местах на подобные преступления. И вот за то, что Сидор тогда промолчал, теперь она ему косвенно и указывала на того, кто был главным инициатором этого их незапланированного визита, видимо надеясь хоть как-то отблагодарить его за молчание.
Видимо Сидор и вся их компания были на серьёзном подозрении у амазонок, и поэтому появление их здесь, на берегу заболоченного речного залива, было далеко не случайным.
По крайней мере взгляд, искоса брошенный в его сторону, яснее ясного сказал ему, что она именно это имеет ввиду, о чём и старается предостеречь.
— "Однако, — пронеслась у него в тот момент озадаченная мысль. — Это что же, у меня теперь персональный агент появился в среде амазонок?"
Как бы ни было ему приятно думать подобным образом, но он поспешил откинуть эту мысль, пообещав себе потом вернуться снова к ней и тщательно обдумать и её, и все вытекающие из этого преференции. Тем более что поведение Головы навевало на весьма нехорошие мысли. Выходило, что это именно он заложил их амазонкам, что косвенно подтверждало и его сегодняшнее появление.
Если бы сегодня в этом заболоченном заливе обнаружили стоящие на приколе у Речной Пристани ворованные ушкуи, положению Компании Сидора с друзьями никто бы не позавидовал. И хорошо если бы он отделался одним только крупным штрафом, как скупщик краденного и возвратом краденого имущества. Но ведь амазонки могли потребовать и выдачи их всех на правёж в Речную Стражу, чтоб узнать кто был инициатором воровства и выявить всю цепочку, приведшую к потере амазонками пяти новеньких, дорогущих ушкуев. А вот в этом случае, ни за шкуру Сидора, ни за шкуры всех его товарищей, никто бы в таком случае не дал бы и ломаного гроша. Из пыточных подвалов Речной Стражи не возвращались. Никто и никогда.
Правда, в городе Старый Ключ никто и никогда не выдавал амазонкам своих жителей, но кто его знает. Как говорится, всё когда-нибудь бывает в первый раз.
Ну а то, что в этом случае их компанию обложили бы чудовищной, неподъёмной контрибуцией, в пользу и самого города и амазонок, так это и к гадалке не ходи.
