Дело было за малым, на реализацию его "грандиозного" проекта, нужны были деньги. И поэтому следующим пунктом его утренней остановки был Центральный Городской Банк, банк "Жемчужный", где сидела сейчас Маша. У неё следовало осведомиться как у них сейчас обстоят с финансами дела и на какую сумму при нужде он мог бы рассчитывать.

И уже вечером, к приходу бондарей, Сидор был полностью готов. И если ещё буквально пару дней назад, он был готов мирно с ними расстаться, только бы не иметь проблем, то теперь, окрылённый радужными перспективами грядущего водопроводного проекта и парой тяжёлых моральных оплеух, полученных от Маши, отпускать их так просто он не собирался.

К тому же Маша при сегодняшней встрече, видимо после слов профессора более тщательно подготовилась и детально, буквально по пунктам разъяснила ему их нынешнее, реальное положение.

И по-новой пересчитав цифры их собственного долга, возникшего буквально на пустом месте из-за глупой инициативы этих людей, он уже не был столь благодушено к ним настроен. И отнюдь не собирался уже прощать того, что они натворили. По знанию, или по незнанию, дела сделанного это не меняло. Следовало всё исправлять. И хотят они того или нет, Сидор намеревался их серьёзно прогнуть. Тем более что сегодняшняя утренняя выходка их, с его ранним безцеремонным подъёмом, особенно после того как он так поздно лёг спать, Сидора серьёзно разолила.

В общем, как Сидор и думал, разговор сегодняшним вечером предстоял тяжёлый, но морально он был полностью к тому готов и намеревался выжать из работяг всё что только было возможно.

К удивлению, ничего ни из кого вытягивать не потребовалось. Они сами с лёгкостью согласились на все его предложения, да ещё к тому же подкинули парочку своих собственных мыслей в развитие его идей. Но что больше всего его потрясло, так это то, что они отказались от его предложения вернуть им их вырубку сразу после того как они полностью отработают свой долг и эта земля формально перейдёт в собственность сидоровой компании.

Наверное в тот момент у Сидора была настолько недоумевающая, ошарашенная физиономия, что их неформальный лидер Лысый снизошёл таки до объяснения того, что было Сидору совершенно непонятно.

— Ну что ты удивляешься? — невесело рассмеялся он. — Наш отказ лишь малая толика того, что мы можем сделать для вас. Нам то что. Ты сам видишь что городские власти на нас просто плюнули, не желая связываться. А вот за вас взялись вплотную.

— Даже такая теоретическая возможность взять нас в кабалу со стороны городских властей с нас была сегодня снята, лишь бы мы отвалили в сторону и не мешались в ваши разборки. А дело это в нашем понимании самое простое — надо им кошелёк ваш пощипать изрядно. И думается нам, отщиплят они от вас, отщиплят.

— Нам то что. В конце концов мы можем просто исчезнуть из города, если уж совсем прижмёт. И никто в лесу нас при всём желании не найдёт. Нас здесь ничего не держит. А вот у вас так не получится, вы в городе уже изрядно корнями проросли. Так что не удивляйся.

— Да и ещё, — неожиданно зло ухмыльнулся он. — Хочется, за подобное "добро" как-то поквитаться с городскими властями. И надеюсь, мы сделаем это с вашей помощью.

— Если я тебя правильно понял, то у вас есть план как выпутаться из той петли, куда вас загнали городские власти. Что ж, это неплохо.

— Нам же подобное пока недоступно. Поэтому мы тут долго думали и пришли к мысли, что если у вас что-нибудь получится, то и у нас появится надежда когда-нибудь получить возле этого города собственные земли. Как ни крути, а места здесь хорошие. Главное — спокойные.

— Но не сейчас и ни в этой ближней зоне. В гробу мы её видели. Сегодня одно, завтра другое? Нет! Это без нас. Вы же, если хотите бодаться с местными властями — Бог в помощь. Чем сможем — поможем. Особенно если за работу вы заплатите, хоть самую малость. Всё таки жить на что-то надо. Сами же — ни-ни.

— "Вот и весь сказ, — весь вечер после того возвращался к одной и той же мысли Сидор. — А это значит, что на мне теперь три сотни десятин пашни.

— Дерьмо!"

В самом радужном настроении сладко позёвывающий Сидор лениво вышел размяться во двор. Вчера он лёг рано и смог наконец-то, в кои-то веки нормально выспаться. Поэтому — хоть и сегодня он поднялся ни свет ни заря, но зато сам, без наглых, навязчивых гостей, безцеремонно подымающих его когда им надо, а не когда он выспался. И теперь он мог спокойно и неторопясь сделать полный комплекс воинской разминки, за небрежение к которой Корней уже не раз его серьёзно пинал.

— "Не плохое начало для песенки", — мрачно подумал он.

— "Вышел Сидор за порог, за порог, за порог

— Вышел Сидор за порог — за порогом…

— М-да…"

— Чего сидим? — флегматично поинтересовался он у молча глядящих на него мужиков. — Кого ждём?

Нечаянная встреча была ему неприятна. Да ещё сейчас, прямо с раннего утра, когда первые лучи только, только проявившегося солнышка едва косались макушек зубцов плохо ещё видимой в предрассветном сумраке крепостной стены, обещая впереди прекрасный, тёплый день. Когда только что было такое прекрасное, чудное настроение и огромное желание поработать…

Настроения… уже не было. Желания… что-либо делать, тож.

И эти оба два ещё тут сидели…

— Чё надо? — сердито повторил он вопрос.

— Ты, Сидор, не серчай, — хриплый, грубый голос одного из двух братьев Трошиных, подпирающих сейчас собственными спинами поленницу дров напротив входной двери его землянки, нарушил предутреннюю тишину.

— Ты пока что ничего не сделал, — поморщился Сидор. — Пока серчать не с чего.

Видеть братьев Трошиных Богдана и Глеба ему не хотелось. Категорически!

Совсем недавно, ещё недели не прошло, как эти два брата кузнеца здорово ему подгадили, фактически провалив его роскошный проект по коллективному централизованному водопроводу во всём южном околотке.

Наплевав на предварительные договорённости, они выступили конкурентом ему в Совете по его же проекту. И это вместо того чтобы скооперироваться и вместе выступить против прикормленных Советом подрядчиков, которых Сидор тогда имел вполне реальные возможности если и не полностью отстранить от будущего жирного куска большого подряда, то уж точно значительно подвинуть.

Но ярое желание братьев быть первыми, вдруг непонятно с чего вскипевшее у них нежелание кооперироваться, отказ продать ему единственный на тот момент в городе строящийся ими паровой котёл для водокачки, с треском сорвало все его планы.

В результате Сидор с оглушительным скандалом и под улюлюканье конкурентов вылетел из руководителей собственного же проекта. Проект заинтересованные лица тут же радикально пересмотрели, Сидора облили грязью с ног до головы как неумеху и не разбирающегося в существе дела, и теперь… все блага центрального водопровода очень скоро придут совсем в другой район города. А весь южный околоток города, где он проживал, в результате этих интриг остался как и прежде без воды, и виноватым в этом все соседи, не разбираясь, естественно выставили его.

В тако-ом дерьме Сидор ещё никогда не сидел.

Потом братья ещё пару раз заняли в Совете неправильную, по сугубому Сидорову мнению, позицию. Потом ещё что-то такое… было, что сейчас и не упомнишь…, но отчего в душе Сидора тогда остался неприятный осадок.

Но всё это уже было в далёком прошлом, а вот чувство возникшей тогда неприязни к мужикам, как оказывается никуда не делось.

И поэтому он сейчас с откровенной неприязнью смотрел на кузнецов, сердито щурясь в предутренних сумерках.

— Ну, так я повторяю, что надо?

— Купи котёл.

— Чего-о? — растерялся Сидор. — Что ты сказал?

— Купи котёл, — равнодушно повторил старший из братьев.

— Ах, котёл купить, — зловеще ухмыльнулся Сидор. — Что ж так? Никак Совет отказался покупать?