— Согласен, — одобрительно кивнул головой профессор. — Тем более что оттуда, от нашего барона недавно получены вести. И теперь совершенно ясно, что без Сидора там на месте никак не обойтись. К сожалению, более лёгкий путь с шантажом нынешнего герцога не прошёл. Твёрдый малый оказался, проще говоря — кремень.

Профессор, обвёл всех присутствующих безнадёжным взглядом и с сожалением развёл руками в разные стороны, показывая всю пустоту затраченных усилий.

То, что друзья от него что-то скрывают и не всё говорят, Сидор понял сразу, ещё когда он после прошлого совещания попытался выяснить как идут у них дела со строительством их собственного торгового причала. И то что там на месте что-то идёт не так он уже ни минуты не сомневался, судя по той настойчивости, с которой Маня железным тоном отводила в сторону все разговоры по этой теме.

Не выдержав в конце концов недоговоренностей, Сидор как-то утром в лоб спросил об этом профессора. На что и получил соответствующий прямой ответ. Тоже в лоб!

Если выкинуть из него все матерные слова, которые тот вставил в небольшое предложение, то суть его сводилась к следующему.

— Ж…па полная!

И это была бы самая мягкая формулировка всего того, что он наговорил Сидору на его вполне невинный вопрос.

Кончилось всё тем, что Сидор, чувствуя что уже достаточно поправился и его уже не шатает от малейшего ветерка, решительно настоял на том, чтобы ему дали возможность взглянуть на месте хоть одним глазком.

В сопровождающие ему набился атаман, как знающего проблему что называется изнутри. Поскольку с того дня как Сидор заболел, он практически один руководил строительством их торгового причала в заливе, не вылезал из водолазного костюма и по ходу разбирался со всеми возникающими проблемами.

Поэтому, заскочив рано с утра за Сидором, он погрузил ещё довольно слабого и быстро устающего Сидора в банковскую коляску Маши на мягких рессорах, в которой бы его не растрясло, и они вдвоём направились в старый речной порт, к своему новому причалу.

Стоило им только выехать за ворота как Сидор не утерпел. Главный вопрос, требующий в отношениях с Пашей прояснения так до сих пор обговорен и не был. Не было практически никакой возможности к тому чтобы спокойно его обсудить.

Поговорить, уединиться в землянке было невозможно. Постоянно рядом крутится кто-то чужой. То ящерам что-то надо, то к профессору приходят какие-то клиенты, то Пашины ушкуйники за чем-то нет, нет да и заявятся к Сидору. Обстановка была совершенно не деловая. Никакого уединения.

— А теперь, когда никого чужого рядом нет — давай рассказывай.

Сидор с удобством откинувшись на мыгкую спинку коляски, настроился слушать.

— Плохо, — поморщился не оборачиваясь к нему Паша. — Всё плохо. Попытка выявить провокатора — провалилась. Ни твоя афёра с мытом и углублением русла реки, ни моя с поыткой пограбить пограничную деревеньку — не удалась. Ясно только одно. Кто-то стучит. Причём и городским властям и амазонкам. Но вот кто? Неясно. Одни или несколько — неясно. Как происходит передача информации — неясно.

— Наблюдение за моей бандой ничего не дало.

— Боюсь, пока не выявим говоруна, соваться на рудник опасно. Спалимся.

— Тогда что? Остаются только лошади?

— Выходит что так, — нехотя согласился с ним атаман. — Почему я и поднял этот вопрос на последней встрече. Профессор того же мнения.

— Что это?

Сидор невольно встрепенулся, вслушиваясь в невнятный гул, донёсшийся до него как только они оказались в районе современного порта.

Широко открытыми глазами ни неверяще смотрел на это, как раньше считалось торговое сердце города.

Теперь это больше напоминало не деловой торговый центр, а развороченный лесной муравейник с озлобленными, страшно злыми, снующими вокруг муравьями. И над всем портом висел буквально физически ощутимый густой слой мата, которым последние дни тут только и разговаривали.

— Это последствия углубления русла реки и очистки этой части портового залива, — с кислым видом, нехотя уточнил атаман. — Все строятся и перестраиваются.

— Как только углубили речное дно на Каменке, так уровень воды в заливе у стен города упал. Упал серьёзно, метра на полтора, на два. Никто даже в теоретическую возможность подобного первоначально не верил, в отличие от тебя, — кисло усмехнулся он, — но все столкнулись с последствиями. — Паша привычно поморщился. — Ох и крыли же тебя, Сидор, матом, — восхищённо помотал он головой из стороны в сторону. — Хорошо что тебя там не было и ты этого не слышал.

— Теперь все причалы, что были ранее на мелководье, в частности практически все рыболовецкие, оказались полностью на суше. Береговая линия залива сократилась. Причём довольно существенно. Так что некоторые владельцы собственных причалов оказались в буквальном смысле без места.

— Как ты понимаешь, любви к нам с их стороны, это не прибавило.

— Зато ящеры довольны…, - мрачно проговорил атаман. — Получили массу работы по устройству новых причалов. Они в ходе работ на реке показали на что способны и теперь кроме них на эти работы никого не нанимают. Довольные…, - недовольно покачал он головой, как будто это лично в его карман залезли.

— А в порту теперь и по всей реке идёт активный передел границ. От города и до самого устья, до самой Рвицы, — кивнул он на кипящее вокруг людское море. — Хорошо, что хоть до крови дело не дошло.

Сидор невольно поймал себя на том, что бессознательно поёживается. Первые мгновения не понимая откуда это странное чувство, после слов Паши он как-то сразу понял, что это он ловит на себе чьи-то злые, раздражённые взгляды.

— Ага! — мрачно хмыкнул атман, заметив нервное подёргивание плеч Сидора. — Вот и мы все теперь так поёживаемся. А в порт сюда никто из наших больше не суётся. Могут и бревно на ногу уронить, а то и вообще — на голову.

— Что? Всё так плохо?

— Хуже даже чем ты себе можешь представить.

— Тут, ещё сразу после того как ты заболел, к нам поначалу многие приходили. Смотрели как мы вместе с мишками работаем. Удивлялись всё. Смеялись, шутили. Смотрели как на диковинку или как на дураков.

— Теперь больше никто не приходит и не шутит, — мрачно уточнил он. — И как на дураков больше не смотрят. Смотрят как на врагов. Мы превратились в нечто вроде париев древней Индии. А то и ещё во что похуже. В прокажённых, к примеру.

— Моим ребятам в портовых кабаках даже пива больше не наливают, — мрачным тоном пожаловался он. — В пивную войдёшь, так все разговоры разом смолкают. Смотрят на тебя и молчат, ждут, пока ты не уйдёшь. Мои уже перестали их посещать.

— А без пива сразу скучно как то стало, — пожаловался он с тяжёлым, безнадёжным вздохом.

— Скорей бы ты поехал в это своё баронство за женой, что ли. Всё какое-то развлечение, — атаман внимательно посмотрел на Сидора. — Ты как? В силах? А то ребята совсем измаялись. Скорей бы куда отсюда смотаться, только чтоб рож этих мерзких вокруг не видеть, — брезгливо поморщившись, атаман кивнул в сторону порта, который они огибали по дальней объездной дороге.

— А куда это мы едем? — наконец-то изволил поинтересоваться Сидор, внезапно заметив, что они направляются совсем в другую сторону, куда-то не туда.

— Дорогу нам сосед через свой участок перекрыл, — неохотно признался атаман. — Так что по короткой дороге не проедем. Соседушка наш левый, скотина, сказал, чтоб ноги нашей на его земле не было.

— Да и нам самим что-то пропала охота в порт соваться. Могут и пришибить ненароком.

— И пока гать через старый портовый залив не построили от нашего участка и до старой объездной дороги вдоль стен города, всё вообще у нас стояло.

— Так что теперь приходится объезжать чуть ли не весь город по кругу.

Путь вокруг порта под крепостными стенами города, мимо кипящего людского моря раздражённых, злых людей, занял у них чуть ли не целый час и только когда они практически добрались до Сенной башни, на дальнем, северном краю залива, Сидор понял что они, кажется, прибыли. Только вот место показалось ему совершенно незнакомо.