Всё происходящее сегодня с самого утра ему не нравилось. По долгому, кровавому опыту битого каторжника он твёрдо знал что что-то будет. И это что-то точно не будет тем, что ему понравится.

— Тут как раз через реку земли баронов начинаются, — внезапно пустился он в воспоминания. — А по самой Лонгаре шныряют амазонки. Тоже не подарок. Вот они и чередуются, соревнуясь друг с другом кто быстрее обнаружит здешних поселенцев. Или беглецов. Ну а как обнаружат, то тут, брат, уже самые разные варианты возможны. Если это бароны, то пойманных жителей клеймят и загоняют в сервы в баронских имениях. Ну а если кого поймают амазонки, то это верняк рабство. Или, если хороший специалист, то прямиком на их земли, на поселение или в шахты. А то и ещё что похуже.

К примеру, пошлют на осушение низинных болот в верховьях Лонгары. Там у амазонок последнее время какие-то свои особые интересы появились, так вот многих пленных теперь не продают на рабских торгах Приморья, а прямиком отправляют туда. А оттуда уже выхода нет, — мрачно заметил Пашка.

— Как же они тут живут, — шепотом поинтересовался Юрок. — Это же мочи никакой нет, подобное терпеть.

— А они и не терпят, — тихо откликнулся Паша, вытягивая шею и внимательно всматриваясь в тихо колышущийся камыш в той стороне откуда тот появился. — Как-нибудь я тебе расскажу что они делают с попавшимися им в руки ловцами беглых. Или с баронами с той стороны, когда до них добираются.

Тебе это не понравится, — невесело усмехнулся Паша. — Ну а если мы случайно…. Подчёркиваю, случайно найдём здесь какое-нибудь поселение, то ты воочию увидишь, как они тут живут, — ещё более мрачно усмехнулся атаман. Хотя, казалось бы куда ещё мрачнее. — Вот тогда наша скудная жизнь в Ключе покажется тебе настоящим раем.

— Если бы ты не отдал наш серебряный рудник Сидору с компанией, то у нас бы и жизнь не была такая скудная, — недовольно буркнул Юрок. — С тем, что ты даже за один сезон в той шахте добыл, здесь можно было бы прожить всем нам припеваючи несколько беззаботных, счастливых лет.

— Можно! — согласно кивнул головой атаман. — Можно, но не получится, — улыбнулся он наивности молодого парня.

Ты, наверное, всё-таки плохо меня слушал, — невесело, тихо рассмеялся он. — Иначе бы сейчас не порол подобную чуш. Я же вам всем дуракам буквально на пальцах растолковал, что мы вынуждены были это сделать, чтобы легализовать наши доходы. В противном случае в любом баронстве у нас бы всё серебро просто отобрали, а нас самих на дыбу подняли как фальшивомонетчиков. А точнее — чтоб наверняка установить место добычи и присвоить шахту. Теперь же так ни при каком раскладе не получится.

Дурак ты Юрок, — презрительно прищурился атаман. — Раньше мы имели много серебра и большую головную боль со множеством проблем. Элементарно не знали, как и куда его девать, кому продать, чтобы не засветиться. Теперь же ни у кого из нас голова о том не болит. Ни как его добыть, чтобы ящеры не заметили, ни как его доставить на человеческие территории, чтобы не отобрали по дороге, а самого не сожрали. Ни как его превратить в полновесное золото, — усмехнувшись, добавил он, глядя в глаза Юрка. — Или в то же самое серебро, но которое без вопросов примут в любом городе.

Или тебе что, охота превратиться в рудокопа? — насмешливо посмотрел он на парня. — Мне так хватило пары месяцев, чтоб навсегда избавиться от подобной глупости.

Я тебе не шахтёр и быть им больше не намерен, — жёстко отрезал он.

Вот то-то и оно, — удовлетворённо кивнул он головой, видя смутившегося парня.

Теперь же пусть над этим голову ломает тот самый Сидор, которого вы все постоянно ругаете, а нам пусть идёт гарантированный процент с добычи. Пусть не всё, и не так много как хотелось бы, но зато регулярно и без головной боли.

Или тебе охота так же и я весь прошлый сезон сиднем просидеть в горах и кайлить киркой серебряную руду? — с кривой усмешкой переспросил он. — А потом, скрываясь ото всех и пугаясь каждой внезапно взлетевшей сойки или заверещавшей вдруг над твоей головой сороки, тайком пробираться по болотам с тяжело нагруженным рюкзаком обратно на корабль? И скрываясь в предутреннем речном тумане потом тихо пробираться мимо патрульных лодий ящеров и амазонок?

Оно тебе надо?

Атаман, оторвавшись от изучения камышей, повернулся к мрачно сидящему на корточках парню и внимательно посмотрел на него.

Забыл уже, сколько мы ребят там оставили, в этих чёртовых горах? В этом, богом проклятом руднике? Так поговори с Толяном или с Кузей. Они живо тебе напомнят кого мы там похоронили. Или скольких оставили на болотах по дороге туда и обратно? Не-ет, — задумчиво протянул атаман. — С тамошними змеями медянками я знакомиться ещё раз не хочу.

В конце концов, каждый должен заниматься своим делом. Мы разбоем, а Сидор со своей бандой пусть занимается нашим хозяйством. Им это нравится, вот пусть и возятся. И неизвестно ещё чьё дело грязнее, — тихо добавил он себе под нос.

Ведь тебе Юрок не нравится целыми днями сидеть в душном, пыльном кабинете в грязном, убогом городишке, где даже приличного борделя нет. Как и неприличного, кстати, тоже, — мрачно буркнул он. — И копаться в каких-то непонятных, запутанных бумагах? Не так ли? — внезапно развеселившись, атаман насмешливо посмотрел на сердито сверкнувшего глазами юнгу.

Тс-с, — тихо прошипел он, приставив палец к губам. — Кажется, идут.

В осторожно, неслышно раздвинувшейся стене сухого речного камыша показались небольшая группа людей, медленно и осторожно двигающаяся по едва заметной в воде скрытой тропе прохода. При их приближении атаману с Юрком отчётливо было видно, что двое буквально тащат между собой третьего, безвольным кулём висящего на плечах.

— Это что, все?

Хмурый, мрачный Пашка мрачно смотрел на стоящих перед ним двух жалких, оборванных купцов.

— Все Паша, — тихо отозвался левый, бережно прижимая к боку измятую, погнутую музыкальную трубу. — Не жди больше, никого не будет. Все кто ушёл, там и остались.

— Княжна, тварь, постаралась, — скрипнул он зубами. — Профессиональных ловцов за беглыми наняла, да на собак ловчих не пожалела потратиться. Мы только двоём с Мишкой и оторвались.

— А он что у тебя молчит, — хмуро поинтересовался атаман, глядя на обвисшего у того на плече товарища. — Язык откусил?

— Плох он, атаман. После пыточной княжны здоровья не прибавляется.

— А ты, Збройный, как же цел остался, когда все твои товарищи погибли? — подозрительно глядя на стоящего перед ними купца, подошедшие к ним ушкуйники только теснее сомкнулись, окружив их большой, плотной группой.

— Повезло, — криво поморщился купец. — Одному только мне и повезло оттуда вырваться. Амазонки помогли. Пусть невольно, но помогли.

— Чуть и меня на костёр не потащили, пятки прижечь. Да тут вдруг вмешалась незнамо откуда появившаяся Тара, их командир. Ну та тварь, которая была у нас в руках, а ты её отпустил, — злобно ткнул он пальцем в сторону атамана.

— "Так, похоже парнишка пытается перевести стрелки. Посмотрим к чему бы это".

Сидящий на каком-то выворотне Паша внешне ничем не выдал, что понял в адрес кого только что разорялся курсант, пытаясь за счёт другого отвести от себя возникшие подозрения.

— Сказала, что и так всё ясно, а оставшихся лучше в рабство продать, — завыл раненой белухой курсант. — А к тому времени только я да Мишка в живых и оставались. Вот меня тут же в кандалы, да работорговцам на лодью. Ну и тем же вечером какая-то сумятица у них началась, они спешно стали куда-то собираться. Тут то я подгадал момент и в суматохе, ночью с лодьи и свалил. Только вот Мишку и смог с собой прихватить, а больше никто и не вырвался.

— "Ясно, боится что не поверим что сумел вырваться с лодьи работорговцев потому и давит на жалость. Правильно, кстати, думает. Не верим. Не было такого ни разу. Не дураки они, умеют обращаться с двуногим товаром".

— Если бы не эта тварь амазонка, так и не заклеймили бы меня, — продолжал разоряться купец.