Он бросил на меня странный взгляд. И пусть меня бросало в холодный пот от одной мысли о планах ублюдка, нужно притвориться, что я такая же, как он. Стоит проявить неосторожность — Гектор снова меня укусит, и тогда быть мне по уши в дерьме. Элиза уехала, и никто из присутствующих не сможет ее вызвать. Я встала, скрестила руки на груди и тут поняла, что промежность прикрыть нечем да и спина тоже выставлена на всеобщее обозрение. Решения, решения.

— Полагаю, полотенца у тебя нет? — спросила я.

Гектор нахмурился. Черт, неправильный вопрос. Оборотням, без сомнения, наплевать на собственную наготу в ночной темноте. Улыбаясь, я попыталась вспомнить, каково это — чувствовать влечение к этому мужчине. Выглядел он весьма недурно, пока наружу не полез мех.

— Мне холодно, — сказала я. — Как только перекинусь, буду в порядке.

Гектор прошелся по мне взглядом. Облизнулся.

Помните выражение о мурашках по телу? Так вот — это не просто литературный штамп.

— Я грезил о тебе, — прошептал он. — Каждую ночь заново переживал в памяти наш единственный раз. Такого я больше никогда не испытывал. Неважно, кого я трахал, кого убивал — ни с кем и ни с чем мне не было так хорошо, как с тобой.

Господи, именно те слова, которых жаждет любая девушка.

— Я возьму тебя, когда ты начнешь обращаться. Заставлю кричать, требуя большего. Ты забудешь другого. В сравнении со мной он ничто.

Гектор снял рубашку и перебросил ее мне. Хотя вещь пахла им и от одного только запаха мне становилось дурно, я накинула ее на плечи и застегнула до самого подбородка. В моем мире стоять голышом и ясно соображать — два взаимоисключающих состояния.

Гектор продолжил раздеваться, стаскивая брюки и обувь. У него было потрясающее тело — длинное, сильное. Гладкая лоснящаяся кожа обтягивала впечатляющую мускулатуру. Понятно, почему в прошлом я соблазнилась.

Но разве мама не говорила мне, что внешность обманчива? Надо было слушать ее внимательнее.

Луна серебрила верхушки деревьев. Скоро она перельется через них и выплеснется на поляну. Как только мерцание коснется Гектора, он перекинется. Как только коснется меня, я останусь человеком. И что мне тогда делать?

Кусты зашелестели, когда оборотни-подручные внесли на поляну Дэмьена. Он все еще был без сознания. Не к добру это. Но я все равно ожидала, что его свяжут. Вместо этого мужчина и женщина, охраняя, встали по бокам от Дэмьена, а остальные отошли.

— Пойдем. Пора.

Поляна заполнилась людьми. Каждый из них пялился на нас, словно в ожидании шоу. Ох, точно. Именно этого они и ждали.

Сердце билось как сумасшедшее. Кожу покалывало. Когда Гектор меня касался, я с трудом фокусировалась, потому что шрам начинало жечь, словно в меня ткнули раскаленной докрасна кочергой. Думать о том, что я почувствую, если Гектору удастся воплотить свои планы в жизнь, не хотелось.

Но у него не получится. Я не превращусь в оборотня, когда остальные перекинутся, и очень скоро все об этом узнают.

Гектор остановился возле Дэмьена и поманил меня. Выбора не было — пришлось подойти. Когда я встала рядом с Гектором, его рука скользнула по моему бедру, нырнула под рубашку, провела по заднице. Пришлось постараться, чтобы не дернуться и сдержать рвотный рефлекс. Предполагалось, что я оборотень.

Нужно чтобы Гектор поверил в это, чтобы доверял мне, или мы все умрем. Возможно, мы все равно умрем, но попытка лишней не будет. Гектор заставил меня встать лицом к нему. Его руки шарили под рубашкой. Ладонь легла на мой живот, затем накрыла грудь. Насильник прижал меня к себе, и я почувствовала, насколько он возбужден. Гектор опустил голову и завладел моими губами. Я заставила себя ответить: раскрыла рот, встретила его язык. Я уже делала это раньше — охотно. Достойное наказание: повторить это перед смертью.

Спина ужасно болела. Желудок взбунтовался. Мозг отчаянно искал способ уничтожить врага, пока он не поубивал нас всех.

Боже, помоги мне.

Гектор оторвался от моих губ, хотя его руки остались там же, где и были, и прислонился своим лбом к моему. Он тяжело дышал — из-за грядущего превращения или обычной похоти. Может, по обеим причинам.

— Прости, querida. Ты заставила меня забыть, зачем мы сюда пришли.

— А разве не за этим?

Горло сдавило от отвращения, и я говорила с сексуальным придыханием, словно хотела трахнуть Гектора тут же, на земле. Он улыбнулся и погладил меня по волосам.

— Скоро. Но сначала… — Он указал на Дэмьена.

Ох, черт. Жертвоприношение.

Гектор отвернулся. Я бросила взгляд на Джесси и остальных. От них помощи не дождаться. Посмотрела вниз на Дэмьена. Большая ошибка. Один взгляд на него — и мне захотелось упасть на землю, прикрыть его тело своим, защитить от чего угодно, что бы ни запланировал Гектор. Но я не могла.

— Вот.

Я повернулась. Гектор держал по пистолету в каждой руке. Один он протянул мне.

Он что, дурак?

Я взяла оружие. Он приставил ствол другого пистолета к моей голове. Нет, не дурак.

— Что… — начала я.

— Жертва. Ее должна принести ты.

— Я?

— Конечно. Только убив его, ты действительно сможешь оставить прошлое позади. Я совершил ошибку с Джимми Ренквистом. Ты тосковала по нему, так как не понимала, почему он должен был уйти. Но на этот раз ты убьешь своего любовника сама, и потом сможешь его забыть.

Он что, с ума сошел?

Да.

— Зачем второй пистолет? — спросила я.

— На этот раз я не собираюсь ничего оставлять на волю случая, querida. Ты будешь моей. Мы станем править ими всеми. Этой ночью. Но, если ты как-то умудришься разрушить мои планы, я тебя убью. Я, может, и люблю тебя, но себя люблю больше.

Ну разве не романтично? Я уставилась на Гектора и прикинула свои варианты. Существовал только один. Убить монстра, прежде чем он убьет меня. Схватить второй пистолет и убрать нескольких его приятелей. Если мне суждено умереть, я постараюсь прихватить с собой так много оборотней, как смогу.

Когда тоненький лучик лунного света просочился сквозь листву, пентаграмма на груди Гектора замерцала черным глянцем. Это мне о чем-то напомнило… о чем-то важном. Я потеряла ход мысли, когда злодей, приставив к моему виску пистолет, заставил меня встать на колени.

Глаза Дэмьена открылись. Он увидел пистолет, нахмурился, а взглянув на Гектора, моргнул и пробормотал:

— Яблочко.

И я вспомнила, что напоминала мне татуировка Гектора.

— Давай же, — потребовал тот.

Я резко развернулась и пальнула в центр пентаграммы, пригнувшись сразу после выстрела. Враг так удивился, что выронил пистолет, вместо того чтобы вышибить мне мозги.

Из раны не вырвалось ни единой искорки. Черт, надежда не сбылась.

Луна скользила по верхушкам деревьев. Гектор завыл, как и все остальные оборотни на поляне. Они начали превращаться. Дэмьен тоже перекинулся.

На поляне было по меньшей мере тридцать оборотней. Я могла бы пристрелить около дюжины, но решила поберечь пули. Неизвестно, что твари намерены предпринять и кого потребуется угостить серебром первым.

Гектор остался человеком. Возможно, превращению помешала серебряная пуля в груди. Ничему другому — например, его дыханию — она не вредила. Я прицелилась ему в голову, и Гектор рассмеялся.

— Думаешь, сможешь убить меня обычным оружием? Для этого я слишком силен. Я залечу все что угодно.

Словно по его желанию, пулевое отверстие затянулось. На коже все еще поблескивала кровь, под охотничьей луной она казалась черной.

На меня нахлынули воспоминания. Другое место, другие тела, другая кровь. Головокружение накрывало волнами, но я закусила губу и сосредоточилась на боли, пока зрение не прояснилось. Ради тех, кто уже погиб, ради будущего, которое у меня все еще может быть, мне нужно оставаться сильной.

Должен найтись способ убить Гектора. Что там велел сделать Уилл?

Выстрелить в вендиго серебром. Это не слишком хорошо сработало.