И естественно, что его имя на устах всех присутствовавших на вечере.

Все они знали, какой он хороший продюсер и какой хороший должен быть фильм «Долгая дорога домой». Они также знали, что и в будущем ему понадобятся актеры для участия в его новых фильмах.

Марку нравилась обстановка на банкете. После сегодняшнего вечера последуют три месяца напряженной работы, и неважно, что он не будет в центре внимания до тех пор, пока не выйдет фильм «Долгая дорога домой».

Его приятные размышления прервала Габриэль.

— Привет, Марк. Ты выглядишь очень довольным собой, — промурлыкала она, приближаясь к нему.

— Габриэль?! — Марк поперхнулся шампанским, попавшим не в то горло, когда он увидел ее. — Что ты делаешь здесь?

— О, я никогда не пропускаю хороших банкетов, — она коснулась рукой лацкана его смокинга. — Должна сказать — меня разочаровало то, что я не получила личного приглашения.

Марк засмеялся.

— Ты знаешь, как легко просмотреть такие вещи.

— Что я и делаю, — пробормотала она. — Ты, кажется, таким же образом просмотрел и наше соглашение в отношении «Долгий дороги домой»? Роль Оливии предназначалась мне. Ты это обещал.

— О чем ты говоришь? Я никогда и ничего тебе не обещал.

— Ну, по крайней мере, ты водил меня за нос. Не лег ли ты со мной из-за этого в постель? Не думаю, что это понравится моему отцу, когда он узнает об этом.

— Минуточку! Это ты пришла ко мне! — напомнил Марк, разгорячившись: ему не нравилось, как подавались и перевирались факты. — Если постараться припомнить, это я обнаружил тебя в своей постели!

Габриэль гневно пырнула безукоризненно наманикюренным ногтем в грудь Марка.

— Ты мой должник, Марк. И твой должок очень велик. Никому не удавалось трахаться с Габриэль Фонтано, не заплатив за это!

Лицо Марка залила гримаса гнева.

— Да? Тогда и у меня есть кое-что для тебя, бейби, — колко заговорил он, по горло сытый ее фиглярством. — На этот раз правлю балом я! И ты ничего не сможешь изменить в этом. Пора тебе хорошенько понять, что не всегда и не все можно получить из того, что тебе хочется. Спустись на землю, красотка!

— Нет, Марк, — со злым упрямством не соглашалась с ним Габриэль, — это ты опустись в мой мир, где каждое желание осуществляется.

— Какого черта ты хочешь? — Марк находился на грани взрыва. — Ты хочешь роль в новом фильме? Прекрасно. Ты ее получишь. Только потому, что со мной спала.

— Мне не нужна роль в следующем фильме. Мне нужна роль Оливии, спокойно заявила Габриэль.

Марк насмешливо посмотрел на нее.

— Не безумствуй. Я не могу дать отставку Хизер.

— Не отшвыривай меня, Марк, — предупредила Габриэль, и в ее голосе звучали металлические нотки. — Иначе я вынуждена буду пойти к папе. Ты этого хочешь? Я расскажу ему, как ты меня обманул, как обещал дать мне роль Оливии, если я пересплю с тобой. А когда я поддалась на твои уговоры, отказался от своего обещания. Навряд ли ему это понравится.

Марк схватил Габриэль за руку, сжав ее изо всех сил.

— Прибереги свою ложь для себя.

— Ну, что же, — прошипела она, — давай начнем, — она вырвала свою руку, собираясь раствориться в толпе. — А ты подумай над тем, что я сказала. Подумай хорошенько, какой вред я могу нанести тебе. — И, как ни в чем не бывало, послала ему воздушный поцелуй. — Увижусь с тобой попозже.

— Я видела, как ты секретничал с Марком Бауэром в уголке, — Келли внимательно посмотрела на Грэхэма. — Все скрытничаешь?

— О! У тебя острое зрение.

Келли поцеловала Грэхэма.

— Можешь не сомневаться, у меня острое зрение и тонкий слух, поддразнивала она. — Но ты не ответил на мой вопрос. В нашем браке не должно быть секретов.

Грэхэм доброжелательно и немного смущенно смотрел на Келли, полный желания сообщить ей новость.

— Нет, ничего скрывать я и не собирался. Об этом я знал еще до возвращения из Лас-Вегаса, но мне хотелось подождать до сегодняшнего вечера.

— Что именно? — подстегивала она. — Не заставляй меня теряться в догадках. Но тут же подняла руку. — Нет, подожди. Постараюсь догадаться сама. Марк хочет дать тебе роль в следующем фильме.

— Милая моя, ты почти угадала, но моя новость гораздо лучше. Он дал мне роль в «Долгой дороге домой» и собирался объявить об этом сегодня.

— Грэхэм, это же чудесно, — от восторга у Келли перехватило дыхание, и она обняла его. — Я так горжусь тобой.

Грэхэм закружил Келли.

— А ты знаешь, что это значит? Это шаг вперед. Меня начнут замечать. Единственный недостаток в том, что нам с тобой придется расстаться на три месяца.

Келли отстранилась от Грэхэма. В глазах ее промелькнула паника.

— Ты собираешься уехать на три месяца?

— Но я же вернусь.

— Куда ты поедешь? — голос ее дрогнул.

— Съемки будут проходить в Небраске. Почему это тебя так удивляет?

— Я думала, что ты будешь сниматься здесь, в Лос-Анджелесе.

— Да, кое-что отснимут здесь. Но ферма, по роману, должна находиться где-то в глубине. Марк становится фанатиком, когда речь идет о его фильмах. Все до последней детали должно быть подлинным.

Грэхэм, заметив, что Келли стала молчаливой, поднял ее подбородок и посмотрел ей в глаза.

— В чем дело? Почему нахмурилась? Ты не рада за меня?

Келли не хотелось портить настроение Грэхэму, вовсе нет, но они женаты всего неделю, и он уже готов оставить ее на целых три месяца. Когда она выходила за него замуж, то и подумать не могла, что так скоро останется одна, пусть и не очень надолго. Она не хотела этого. Только не сейчас. Не так скоро.

Он любила Грэхэма всем сердцем: он дал ей возможность испытать особые чувства, которых она прежде не знала. Ей не хотелось терять эти ощущения. Неужели было эгоизмом чувствовать, что тебя немного обманули? Она знала, какая карьера у Грэхэма и понимала, насколько важна для него представившаяся возможность, но предполагала, что они будут больше находиться вместе.

— Ну, как Келли?

— Конечно, я рада за тебя.

Смущенная своим долгим молчанием, она заговорила быстро, взахлеб:

— Это потому, что мне не хотелось расставаться с тобой, я буду очень скучать.

— Келли, дорогая, я тоже буду скучать по тебе. Но есть телефон, и ты сможешь прилетать на уик-энды, когда у тебя появится малейшая возможность.

— Но мне недостаточно телефонных звонков и уикендов, — решила Келли не скрывать свои чувства. Грэхэм должен знать, что она испытывает. В браке должны быть открытость и честность. — Мне нужен ты, Грэхэм, почему бы нам не поговорить об этом?

Он сочувственно посмотрел на нее.

— Мне так хотелось, чтобы сказанное было приятным сюрпризом. Келли, это огромный скачок в моей карьере. Я не могу упустить шанс работать с Марком Бауэром. Иногда приходится чем-то и жертвовать.

— Я знаю. А все потому, что очень уж неожиданно.

— Прости.

— Не извиняйся. Дай мне обещание.

— Все, что угодно.

— Обещай мне, что это будет твоя самая лучшая роль.

Глаза Грэхэма блеснули.

— Хорошо, что еще?

— И еще, — продолжала Келли, направляя руку Грэхэма к бокалам с шампанским, чтобы отметить это событие. — Обещай, что сюрпризов больше не будет, — она серьезно посмотрела на него. — Я ненавижу сюрпризы.

Хизер накладывала на тарелку деликатесы, от которых ломился буфет. Она предпочитала морские продукты. Выбрав мидии и блюдо из моллюсков под черным бобовым соусом, норвежскую семгу и омара, она добавила немного черной икры, когда почувствовала, как кто-то толкнул ее сзади. От толчка Хизер подалась вперед и содержимое тарелки разлетелось по буфету.

— Какая жалость, — прозвучал за ее спиной голос, произнесший эту фразу с подчеркнутой медлительностью. Повернувшись, она услышала ее продолжение.

— Уж не ты ли та дрянная звезда второсортных фильмов?

Хизер стояла лицом к лицу с Габриэль Фонтано Моор. Хотя они не встречались прежде, она прекрасно знала, какие у них счеты. Габриэль хотела получить роль Оливии. И этот небольшой эпизод был неслучайным.