— Ты не права, мама.

— Кого ты хочешь одурачить? — фыркнула Диана. — Ты никогда не будешь нужна мужчинам. Смотри правде в глаза. Ты не Мелисса Дьюк, которую играешь. Ты Келли Стодарт, и никто тебя не будет любить.

— Хочешь поспорить на что-нибудь, мама? — в голосе Келли зазвучали стальные нотки.

— Ты проиграешь.

— Готовься к проигрышу, мама, — с этими словами Келли бросила трубку, зарываясь головой в подушку. Слезы текли по ее щекам. — Проиграешь…

Лаура проснулась от собственного крика. Отбросив в сторону простыню, она пыталась включить свет. В это время в гостиную вбежала Грейс.

— Лаура, что случилось? С тобой все в порядке? Я проснулась от крика.

— Это был всего лишь ночной кошмар, — заверила Лаура, пытаясь изобразить на лице улыбку. Она оглядывала освещенную комнату, успокаиваясь от теплого света, и образ Нико, такой отчетливый несколько секунд назад, растворился.

— Кошмар. Ты вся дрожишь. И не хочешь рассказать?

Лаура руками растирала плечи, делая вид, что согревает себя.

— Я не дрожу, я замерзла. Можно ли включить кондиционер?

— Конечно, — сказала Грейс, подавляя зевоту. — Хочешь, я останусь с тобой?

Лаура отрицательно покачала головой.

— Со мной все в порядке. Думаю, что неплохо немного посмотреть ТВ, — она взяла дистанционное управление и включила телевизор. На экране смеялись, шел старый фильм «Я люблю Люси». — Прости, что разбудила тебя. Мне привиделось. Знаешь, как бывает во сне.

Грейс немного успокоилась.

— Ну, раз ты говоришь, что все нормально, тогда я пойду в свою комнату. Если понадоблюсь, позови. Хорошо?

Когда Грейс ушла, Лаура крепко прижала к груди подушку, чтобы унять бившую ее дрожь. Но подробности ужасного сна, в котором она так ясно увидела Нико, снова всплывали в памяти, и тело ее продолжало содрогаться от страха, а по щекам текли слезы. Его глаза говорили, что он не забыл, и в них была разрушительная сила.

— Нет, — шептала Лаура, полная решимости, вытирая слезы и отбрасывая образ Нико. — Нет. Ты никогда не причинишь мне больше зла. Я не позволю этого тебе. Не позволю!

Габриэль любила поспать. После секса ничего не доставляло ей большего удовольствия. Телефон прозвонил двадцать пять раз, прежде чем подняли трубку.

Открыв глаза, она увидела, что правая сторона постели пуста. Харрисона не было. Она слегка удивилась, куда бы он мог исчезнуть? Затем поняла, что это ее не волнует, и сняла трубку.

— Да? — спросила она немного сонным голосом.

В трубку глубоко дышали. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Хорошее дыхание. Ничего больше.

— Кто это? — спросила Габриэль, стараясь говорить сердито. Она полностью проснулась. Желая подавить страх, внезапно охвативший ее, она добавила, что хочет спать.

— Это я, Габриэль, твой самый большой поклонник, — просипел голос. — Я долго ждал этого момента. Я ждал и ждал.

— Это что, глупая шутка?

— Тебе понравились розы?

— Мне не нужны ваши розы. Мне ничего от вас не надо. Оставьте меня в покое.

— Но почему? Я люблю тебя, Габриэль. И ближайшее время это докажу.

Габриэль стало не по себе.

— Что ты этим хочешь сказать, — она повернулась к лампе у кровати и осветила темную спальню.

— Не скажу. Это сюрприз. Но он тебе понравится.

Спросонья Габриэль хотела сказать ему что-нибудь такое, чтобы он отвязался.

— Послушай. Я польщена твоим вниманием, но я замужняя женщина.

— Харрисон небольшое препятствие, но я побеспокоюсь об этом. Между прочим, мне, нравится твой пеньюар. Красный — твой цвет.

У Габриэль перехватило дыхание: он знал ее номер телефона; знал цвет пеньюара, который она носила! Что он мог знать еще?!

— Одиноко быть одной в кровати? Я могу придти, если пожелаешь. Только скажи.

Габриэль вскрикнула, уронив трубку телефона и выключая свет. Она побежала к окнам и задвинула портьеры. Затем замкнула спальню и быстро легла в постель, накрывшись одеялом.

Из упавшей трубки мягкий шелестящий голос продолжал:

— Скоро, Габриэль. Скоро. Скоро мы будем вместе. Навсегда.

Харрисон водил ледяным кубиком по обнаженному телу Грейс, оставляя тонкий влажный след. Начав с середины лба, дошел до кончика носа, обвел ее губы сверху и снизу перед тем, как достигнуть подбородка и спуститься в ложбинку на шее. Когда кубик скользнул в ложбинку между грудей он позволил ему немножечко растаять, затем обвел вокруг каждого соска. После этого кубик переместится в область живота, прижимаемый к пупку, прежде чем приблизиться к увлажненной плоти между ног.

Языком Харрисон осушал влагу, оставляемую кубиком льда. Дойдя до груди, он языком сильно втянул ее влажную нежную кожу, затем остановился на сосках, лаская их языком, потом стал спускаться ниже. Дойдя до ее раскинутых ног, Харрисон продвинул язык во влагалище, насколько это было возможно.

Грейс изогнулась, прижимая пальцы к волосам Харрисона, опуская его лицо как можно ниже, желая, чтобы его язык вошел глубже. Она старалась продлить наслаждение, оттягивая момент, когда он в нее войдет.

Руки Грейс нетерпеливо развязывали тонкие шелковые тесемки, скрывавшие возбужденную плоть Харрисона. Наконец, освободив, она руками обхватила набухший член, лаская его, накаленного от возбуждения, направляя руками.

Когда Харрисон вошел в нее, Грейс подпрыгнула и обхватила его ногами.

— Глубже, — просила она, обнимая Харрисона. — Как можно глубже.

Солнце нещадно светило на них, добавляя пота к уже выступившему на их телах от страстного желания и пара, который шел от горячей воды в ванне.

Харрисон и Грейс переплелись, их скользящие тела двигались в нарастающем безумном темпе по мере того, как нарастала страсть.

— Никто не мог доставить мне такого удовольствия, как ты, — призналась Грейс, отбрасывая со лба Харрисона мокрые пряди волос.

Он поцеловал ее, прежде чем вскочить в горячую ванну.

— А-а-х, — застонал он, наслаждаясь успокаивающими струями воды. — Это почти так же хорошо, как спать с тобой.

Грейс, с удивленным выражением лица, оперлась на локоть и дотянулась до ближайшего блюда с фруктами, взяв спелую темно-красную вишню. Куснув сочную сладкую ягоду, оставляя вишневый сок на губах.

— Почти? — дразнила она, высунув язык и облизывая сок.

— Почти, — мягко согласился Харрисон. — Присоединяйся.

— Попозже, — Грейс взяла еще одну вишню, чувственным ртом откусывая крошечные кусочки. — Как обстоят дела с Габриэль?

Глаза Харрисона наблюдали за ней.

— Все то же — вся в переживаниях по поводу кинопроб у Марка Бауэра…

— До сих пор не могу поверить в ее отказ от своего сериала, — с притворной скорбью заметила Грейс. — Просто невозможно, чтобы Марк Бауэр взял эту клячу на роль.

— Мне нравятся твои выражения. Но есть еще одна причина, по которой она отказалась от сериала — из-за того поклонника. Он готов наброситься на нее.

— Никогда бы не подумала, что доживу до того момента, когда Габриэль придется скрываться от чрезмерного внимания, — с иронией прокомментировала Грейс. — У нее довольно низкий уровень…

— Она получала еще подарки от него?

— Розы перестали присылать, и она говорила, что прекратились телефонные звонки. Возможно, это какой-то вредитель.

— Так сказали в полиции?

— Там ей сказали, чтобы не теряла бдительности и никуда не ходила одна. Как обычно они говорят в таких случаях. Если бы Пол не вернулся в Лас-Вегас, она бы к нему пешком побежала. Какой бы он ни был, он заслуживает благодарности от меня. Знает, как поставить Габриэль на место. С ней было бы легче жить, и она не пилила бы меня за мою писательскую деятельность, Харрисон лег в ванну, — предоставив мне время на более приятные вещи.

Грейс наклонилась над краем горячей ванны; держа горсть вишен в руке, и поманила его пальцем, приглашая придвинуться к ней.