— Как скажешь, — согласилась она, воздерживаясь задавать вопросы, решив подождать более удобного момента.

На следующее утро сообщение о нападении на Габриэль появилось во всех газетах. Грейс не стала молчать.

— Ты душил ее, да? — возмутилась она, размахивая утренней газетой перед его носом.

В этот момент они находились на кухне.

Харрисон отвернулся от газеты, посмотрел на Грейс затравленным взором, и стал наливать себе кофе.

— Нет, я этого не делал. Я говорю правду.

— Тогда почему ты был в такой панике прошлым вечером? Господи, Харрисон, это же преднамеренное убийство! Ты просишь, чтобы я подтвердила твое алиби, и держишь меня в неведении. Бели хочешь, чтобы я тебе помогла, расскажи мне все.

Он неохотно согласился.

— Я пошел на банкет Марка Бауэра вчера. Прошел туда незаметно. Мы с Габриэль разговаривали перед тем, как она ушла туда. Нельзя было позволить ей вылить на меня всю грязь перед своим папой. Я надеялся, что у нее хватит немного здравого смысла. Но нужно было поговорить с ней наедине, поэтому я и пошел за ней в дамскую комнату, совершив большую ошибку. При виде меня она покрылась пятнами. Было похоже, что она перед этим проиграла какой-то спор и находилась в ярости. Весь свой гнев она вылила на меня. Мне не понадобилось долго ждать, чтобы самому прийти в ярость. Она продолжала оскорблять меня самыми скверными словами и смеяться надо мной, обещая погубить полностью и оставить ни с чем. Сказала, что наговорит отцу все, что придет ей в голову.

Харрисон прикрыл глаза.

— Обезумев, я схватил ее за горло. Возможно, я бы ее убил, но она с силой ударила меня коленом в мошонку. От боли я вынужден был ее отпустить. Она отскочила и поклялась, что я пожалею о том, что сделал. Мои попытки урезонить ее, мои извинения она не стала даже слушать. В конце концов, мне пришлось уйти.

Суматоха поднялась, когда я уже вышел из ресторана. Один из служащих спросил, что происходит. Кто-то сказал, что душили женщину и, похоже, что она мертва. У меня похолодело в жилах. Я не мог в это поверить. Это было невозможно! Грейс, клянусь тебе. Габриэль была жива, когда я уходил. Она кашляла и растирала шею, бросая на меня убийственные взгляды. Ты должна мне верить. И должна помочь.

В конечном итоге, Грейс решила дать Харрисону алиби. Иначе поступить она не могла. Она любила его. И хотя верилось с трудом, что Харрисон мог совершить убийство, произошла странная вещь. Душил он Габриэль или нет, это ее нисколько не задевало: сука получила то, что заслужила, особенно после того, что она сделала по отношению к Харрисону. А теперь сама Грейс настойчиво добивалась того, что заслужила своим трудом.

Она набрала номер телефона Харрисона, с нетерпением ожидая, когда он поднимет трубку. После случившегося они решили держать определенную дистанцию между собой. Грейс использовала это время для работы над сценарием. Скептицизм Харрисона, узнавшего, что она собирается переделать его сценарий, только подстегнул ее усилия. Теперь, когда сценарий был готов, пришло время дать себе волю.

— Харрисон, дорогой, — с чувством прошептала она в телефонную трубку. Это Грейс. Угадай, почему я звоню? Да. Я закончила переписывать сценарий.

Означает ли это, что мы можем снова увидеться? — в голосе Харрисона безошибочно угадывалось большое желание.

— Конечно. Что, если я приду к тебе? — Я приготовлю горячую ванну.

— Чудесно. Я полна желания наверстать упущенное время.

Он напомнил:

— Не забудь сценарий. Не могу дождаться, когда начну критиковать.

— Очень забавно, — сказала Грейс. — Можешь не волноваться, не забуду. И приготовься сдаваться. Попомни мои слова, Харрисон, сценарий изменит нашу жизнь.

Келли ничего так не хотелось, как принять горячую ванну и послушать успокаивающую музыку. Во всем теле чувствовалось напряжение. Ей хотелось покоя после изнурительного пятнадцатичасового дня, проведенного на ногах.

В последнем выпуске «Инсайд Эксес» заявлялось, что Грэхэм собирался развестись с ней и жениться на Диане. Еще одна ложь, конечно. Но ложь, которая могла быть похожа на правду.

Сколько раз она представляла себе это? Стоило ей закрыть глаза, как она видела эту картину: по возвращению Грэхэм оставляет ее, заявляя, что никогда не любил и что он возвращается к Диане. Чем больше она этого боялась, тем реальнее казалось ей все, представляемое ее воображением.

Келли не могла дождаться, когда закончатся съемки. Снималась вечеринка, и ей нужно было всего лишь стоять в вечернем платье, изображая участие в светской беседе, не произнося при этом вслух никакого диалога. От яркого света осветительных ламп у нее разболелась голова, и когда режиссер объявил перерыв, она с облегчением отошла в тень.

— Мисс Стодарт?

Голос принадлежал человеку, неясно вырисовывающемуся в тени. Под дорогим итальянским костюмом в нем чувствовались крепкие и напряженные мускулы. Воротник его белой шелковой рубашки был расстегнут, и в спутанных темных волосах на груди поблескивала золотая цепочку «в елочку». Лицо мужчины, находившегося в вечернем освещении, выделялось неотчетливо. Только видна была его чувственная ухмылка и пронзительные глаза. Картину дополняли золотые наручные часы на грубом браслете и фестончатое кольцо с бриллиантом. От незнакомца сильно пахло одеколоном.

Келли не относилась к людям, делающим поспешные выводы, но сейчас почему-то сразу почувствовала, что стоящий перед ней мужчина пришел не с добром. Он сразу ей не понравился. Этот человек, явно, из породы хищников. Наряду с мужским высокомерием и чувством собственного превосходства, от него исходили грубость и решительность. Она поняла — ему от нее что-то нужно.

— Да? — спросила она нелюбезно. Он протянул руку.

— Позвольте представиться. Нико Росси. Келли, не желая быть неучтивой, протянула свою руку.

— Чем могу быть полезна, мистер Росси?

— Называйте меня Нико, — улыбнулся он ей. Но она не ответила на его улыбку. — Я пришел к вам по делу. Пол Фонтано попросил меня заняться случаем с его дочерью. Насколько я понял, вы тот человек, кто первым обнаружил ее?

— Да. Это так. Но я уже все сказала полиции. К сожалению, я не так много знаю.

— Не могли бы вы это повторить мне? Келли выполнила эту просьбу, хотя ей не понравилось, как Нико вульгарно строил ей глазки.

— Это все? — спросила она в заключение. — Если наш разговор закончен, мне пора возвращаться на съемки.

— Еще один вопрос, пока вы не ушли, — он задержал ее и показал фотографию. — Узнаете ее?

Это была фотография Лауры. Келли перевела взгляд с фотографии на Нико и заметила, как сузились его глаза и сжался рот. Заметил ли он, что она узнала Лауру? Какое отношение могла иметь Лаура к этому хулигану?

— Мне нужно идти, — сказала она.

— Вы не ответили на мой вопрос, но это и не обязательно — крепко держал ее Нико. — Вы узнали ее.

— Какое это имеет значение, — спросила Келли, выигрывая время, чтобы подыскать ответ и отвязаться от него.

— Уверен, что вы о ней знаете.

— Она была моей ассистенткой. Я уволила ее на прошлой неделе, — солгала она.

— Где она сейчас?

— Я не знаю.

Нико крепче схватил ее.

— Не играй со мной в игры, сука, — прошипел он. — Где она?

— Что вы делаете? Мне больно! — Келли вцепилась в железный кулак, сжавший ее руку. — Она сказала, что уезжает из города, но я не знаю, куда. Будьте добры, уберите руки, пока я не позвала на помощь.

— Келли, у тебя все в порядке? — спросил один из ассистентов.

Нико ослабил свою хватку.

Келли тем временем растирала свою руку, на которой, она в этом не сомневалась, на следующий день будут синяки.

— Прекрасно. Мистеру Росси пора уходить.

Нико повернул голову в сторону Келли с самодовольной улыбкой на лице.

— Благодарю, мисс Стодарт. Вы мне очень помогли.

Келли стало тошно от злонамеренного удовольствия, промелькнувшего на лице Нико Росси. При первой же возможности она должна позвонить и предупредить Лауру.