— Исполняя роли помешанных на сексе сук? Да ты ведь играешь саму себя… А это не называется талантом, — сухо прокомментировал Харрисон. Навряд ли слово «актриса» применительно к тебе.

— Я зарабатываю деньги своей работой, — оборонялась Габриэль. — На меня есть спрос. У меня есть агент. Есть поклонники моего таланта. А что есть у тебя? Ничего, кроме «Оскара» пятилетней давности. Тебя давно ухе забыли в этом городе, Харрисон.

— Не будь слишком самоуверенной, — отпарировал он. — Сценарий, над которым я работаю сейчас, будет иметь успех.

Габриэль округлила глаза.

— Ты всегда так говоришь, но либо не закончишь то, что начал, либо он получается никудышным. Мне нет больше до тебя никакого дела, Харрисон.

— Что ты хочешь этим сказать? Тебе нужен развод?

— Мне бы этого хотелось, но у моего отца наш развод вызовет инсульт. Нет, дорогой. Похоже, мы привязаны друг к другу надолго. Ты ведешь свою жизнь, я свою.

Харрисон кратко резюмировал:

— Как мы это делали всегда. Не волнуйся, дорогая, тебе не надо просить моего разрешения спать со всеми подряд.

Габриэль казалась невозмутимой.

— Как ты великодушен. Позволь мне тоже дать тебе совет: не дай Бог, я узнаю, что ты спишь со всеми подряд. Мне бы не хотелось говорить с отцом о том, что мой муж Дон Жуан. Отец очень старомоден во взглядах. — Габриэль глубоко вздохнула, лицемерно помедлив. — Даже не знаю, что он может натворить, защищая мою честь. Ну, мне пора. Когда зайдет Грейс, скажи ей, что она мне будет не нужна на студии, но я составила ей список поручений, она поцеловала Харрисона в щеку. — Всего хорошего, дорогой.

Харрисон стучал по клавишам в плохом настроении — будь проклята эта сука! Черт бы побрал ее со своими угрозами! За кого она его принимает? Он уже сбился со счета, сколько раз она обманывала его, а у него была Грейс и несколько женщин до нее, с кем он переспал за время их брака.

Харрисон постарался успокоиться. Он не собирался больше думать о Габриэль. Нужно было сосредоточиться на сценарии, который он писал. Харрисон собирался сотворить самый лучший сценарий. Его поставят, фильм получит «Оскара». Тогда у него будет все — деньги, слава, влияние. Появится возможность делать то, что он захочет. И, наконец-то, он сможет избавиться от Габриэль.

Лаура читала из своей записной книжки:

— У вас интервью в три для «Обзора сериалов», интервью по телефону для «ТВ спутника» в четыре, еще кто-то собирается заехать из американского журнала, чтобы сделать несколько фотографий для обложки журнала. Думаю, что это будет иметь заголовок: «Самая красивая женщина дневного кино».

Келли устало вздохнула, а Лаура подняла палец, возвращаясь к записям. Она сообщила, что еще целая куча почты и фотографий, которую надо подписать, а также необходимо посетить презентацию сериалов в семь. Лишь после этого Лаура закрыла записную книжку.

— Вот так, а сейчас расслабьтесь.

— Если бы я только могла! — Келли покачала головой. — Кажется, не хватает дня на все это.

— Они используют вас на износ, — заметила Лаура.

— А что прикажешь делать? Приходится прочитывать семьдесят пять страниц диалога за ночь!

Лаура укоризненно покачала головой.

— Вы же пытаетесь читать по восемьдесят. Да, — вспомнила она, — прибыл новый сценарий, пока вы были на съемках. Я подчеркнула ваши слова.

Келли одобрительно улыбнулась.

— Лаура, не знаю, что бы я делала без тебя.

За прошедшие несколько месяцев совместной работы у Келли с Лаурой не возникало никаких проблем. Келли не предъявляла к ней жестких требований, как другие актрисы, и была благодарна за то, что та хорошо вела ее дела. А Лаура старалась делать все, что от нее требовалось. Ей нравился мир телевидения. Каждый день приносил что-то интересное. Она узнавала много нового, поучительного.

— Итак, что происходит с Мелиссой на следующей неделе? — спросила Келли. Лаура подняла брови.

— Кровосмешение. По крайней мере, она так считает. Серена выходит из комы, и первое, что она делает, — это махинации с анализом групп крови Чета и Мелиссы.

— Догадываюсь, что мне придется сильно тосковать.

Послышалось слабое мяуканье, и Келли взяла на руки подбежавшую к ней маленькую белую ангорскую кошечку.

— В чем дело, киска? Ты голодна? — после ее неожиданного откровения перед Грэхэмом, тот заявил, что заберет кошечку обратно, но Келли не отдала. Его подарок был даром любви, а дар любви дается свыше и может все победить, даже плохие воспоминания из прошлого. И еще у Келли возникло смутное ощущение, что подарок Грэхэма явился возмещением, пусть и малым, тем страшным событиям, которые произошли в ее детстве.

Лаура погладила кошечку по спинке.

— Она такая милая. А когда Грэхэм возвращается?

Келли крепко прижала котенка.

— На следующей неделе.

— Ты, наверное, волнуешься.

— Очень. Не могу дождаться, когда увижу его.

Лаура улыбнулась.

— Раз ты к нему так относишься, он наверное, особенный. Хочется взглянуть на него.

— Особенный, — согласилась Келли, — даже очень.

В костюмерную постучали. Разрешив войти, Габриэль увидела перед собой Фроста Баркли. Ее глаза при этом не выразили ничего, кроме равнодушия.

— Габриэль, — сказал Фрост, — прошло столько времени с тех пор, как мы в последний раз вместе читали сценарий. — Он удобно расположился в костюмерной. — Почему бы нам не наверстать упущенное?

Габриэль сделала вид, что не заметила его приглашения к сексу. Этот человек уже ушел из ее воспоминаний. Фрост Баркли ей не нужен, более того, он был пройденным этапом. Зачем терять время понапрасну?

— Моя героиня находится в коме уже несколько месяцев, — фыркнула она. — И у меня нет слов.

Габриэль схватила сценарий и пробежала глазами страницы.

— Слава Богу! Бели бы мне пришлось записывать еще одну сцену с комой, находясь в неподвижном состоянии, то я бы не выдержала — закричала.

Митци подписала для нее новый контракт, добившись денег и льгот, которые она требовала. Но сценаристы решили вредничать и оставить Габриэль в состоянии комы больше, чем в этом была необходимость.

— Серена опять берется за свои обычные трюки? — самодовольно заметил Фрост. — Похоже, ты будешь сшиваться поблизости?

— Да.

— А что с твоими планами насчет большой карьеры в кино?

Габриэль хлопнула Фроста сценарием в грудь.

— Не беспокойся обо мне, Фрост, — став выталкивать его из костюмерной. Мои платы идут по расписанию, — она бросила на него снисходительный взгляд. Я перешла к вещам более высокого уровня.

Выдворив Фроста, она со стуком захлопнула дверь перед его носом.

Как продвигались у нее дела с Марком? Габриэль думала об этом, прохаживаясь по комнате. Она знала, что обвела его вокруг пальца или, точнее, держит его между ног: ему все больше хочется спать с ней. Тем не менее, он неделями тянет с ответом. А все, чего Габриэль требовала от него, это определенности. Она устала ждать.

Шагая по костюмерной, она подошла к телефону и набрала личный номер Марка на «Тринити Пикчез».

Когда он ответил, ее голос стал сладким как мед.

— Милый, это Габриэль. Послушай, зайка, я только что получила свой новый сценарий, и похоже, что Серена будет в гуще событий снова. Какое ты принял решение? Мне нужно дать ответ сценаристам, как им быть дальше. Роль Оливии моя?

— Пока еще нет, — ответил Марк.

Мед в голосе Габриэль исчез и появилась язвительность.

— Так когда же?

— Я не знаю.

Габриэль вышла из себя: утром издевки Харрисона; затем Фрост Баркли со своими вопросами, теперь это!

— Послушай хорошенько, Марк, я не стану повторять это дважды, понял? Мне нужен ответ к концу дня. Иначе между нами все кончено. Ты меня понял?

Габриэль со стуком бросила телефонную трубку.

Марк сморщился, словно от боли, отнимая трубку от уха. Выхода не было, нужно принимать какое-то решение.