Ему наскучило смотреть на южан, и он обратил взор на кочевников — на эти блуждающие души, которые он так легко согнал с их земель и отправил в бесконечное странствие. Они тщательно обходили города, где можно столкнуться с враждебностью и жестокостью. Оказывается, рвение, охватившее южан, снова внушило им ненависть ко всем чужакам и страх даже перед самой незначительной ворожбой. Он вздохнул. Так было всегда. Маги и колдуны всегда вызывали недоверие и подозрительность. Ему пришлось обойтись с кочевниками более жестоко, чем хотелось бы, когда он поселился в этом мире. Вкус боли, ужасный образ того, что может произойти, был единственным способом, который удерживал их на верном пути.

Он навел фокус на маленький караван, передвигающийся на йеках. В поле зрения попала молодая женщина, ее волосы и кожа — неопределенного красноватого оттенка, что говорит о смешанной крови, текущей в ее жилах. Глаза у нее тоже светлые в отличие от других кочевников. Но мальчик, который сидит рядом с ней, определенно принадлежит Странствующему Народу: темноволосый, черноглазый, худощавый. Он осматривает остальных и замечает, что все они — кожа да кости, жилистые мышцы и обвисшие груди. Тяжелые времена переживает этот народ. У них не осталось свободно идущих животных; это плохо, в долгой дороге животные должны время от времени отдыхать без упряжи. Наверняка они потеряли нескольких в пути; скорее всего их украли.

Следуя своим размышлениям, он направил кристалл далеко на юг, к подножию Красного Пика. Там он нашел еще больше свидетельств надвигающейся беды, и на этот раз мороз пробежал по его коже. Маленькие трещины появились на склонах огромной горы, и стала видна кровь мира, текущая внутри, красная и кипящая. Над вершиной горы вздымались вверх клубы вонючего желтого дыма, который мог убить любую птицу: одно мгновение — она парит в вечернем воздухе, расправив мощные крылья, а в следующее — камнем летит вниз и исчезает в жерле горы.

Он отклонился назад, руки его затряслись. Может ли он хоть как-то предотвратить беду? Еще сотню лет назад, когда он был сильнее и увереннее, когда он был влюблен в возможности, которые рисовало ему будущее, он сумел бы. А сейчас? Он мог собрать всю свою энергию и остатки магии и отправиться на юг, наказать своего слугу и силой вернуть кошку, потом уйти в те дикие места, чтобы вернуть силу древним заклинаниям, которые когда-то были наложены им. Но его древний возраст и усталость делают задачу почти невыполнимой, слишком это серьезное предприятие. Однако если он не возьмется за это…

Он опустил голову на руки. В первый раз за двести лет величайший маг, какого когда-либо видел мир, Рахе Великолепный, как он любил величать себя в дни своей славы, безвольно опустил голову и заплакал.

— Ха!

Хищное лицо лорда Форента светилось от радости. Он триумфально размахивал пергаментным свитком перед Тайхо Ишианом. Зеленая с красным ленточка, обозначавшая, что послание пришло от герцога Сэры, упала на пол ванной комнаты. В ванне по грудь в пене сидел лорд Кантары. Женщина, что ухаживала за Тайхо — согбенная старуха, закутанная с ног до головы в сабатку из грубой мешковины, — только глянула на Руи Финко и тут же поспешно скрылась за дверью.

— Фу-у! — Руи помахал рукой перед носом. — Ради Фаллы, скажите мне, чем эта старая каракатица пользует вас?

— Дикий чеснок, — грустно ответил Тайхо, потянувшись к полотну из беленого льна. Ванна опасно покачнулась. Тонкие ручейки бледно-зеленой воды полились через край, увлекая за собой салат из мелко порезанных листьев.

Лорд Форента осторожно переступил через лужу, дотянулся до полотенца и подал Тайхо. Старуха, приставленная им к лорду Кантары, должна была каким угодно способом добиться того, чтобы даже самые последние шлюхи потеряли интерес к Тайхо, не говоря уже об избалованных женщинах из гарема Руи. Теперь он наверняка будет смердеть в течение нескольких дней.

Лорд Кантары вышел из ванны и быстро завернулся в материю, но Руи все же успел заметить, что лекарства старой карги, как ей и было велено, не возымели успокаивающего действия: его эрекция оставалась по-прежнему стойкой. Руи не смог сдержать усмешку. Если они не начнут вскоре войну с Севером и не захватят шлюху-кочевницу, Тайхо, пожалуй, может взорваться.

— Ну что, никаких улучшений, милорд? — спросил он учтиво. Тайхо искоса посмотрел на него и плотнее замотал полотенце.

— Нет, — ответил он коротко и перевел взгляд на свиток в руке лорд Форента. — Что в послании?

— Лорд Лодоно, герцог Сэры, и лорды Дистра, божественной волей главы Высшего совета, созывают всех лордов Истрии на собрание, которое состоится в день после полнолуния в Большом Зале Рассветного замка Йетры, — церемонно произнес Руи, не разворачивая пергамента. — И всякая прочая чепуха подобного рода. Особенно интересным мне кажется тот факт, что они организуют это собрание в Йетре.

Тайхо нахмурился.

— Отдать дань почтения Леди?

— Наверняка это будет военный совет, — сказал лорд Форента, еще раз просмотрев содержание свитка. — Хотя об этом здесь прямо не говорится. Но зачем еще собираться в городе, принадлежащем Дистрам и Леди, так презренно отвергнутой варварским королем? — Он поднял взгляд, глаза его сияли. — А вас, милорд, удостоили особого упоминания.

— Меня? — Он был удивлен. Герцог Сэры не снисходил даже до разговора с ним. Все из-за того, что Лодоно проследил его родословную до славных дней Стодневной войны, в которой его предки полностью вырезали все кланы, жившие у подножия Скарнских гор. Тайхо Ишиан тщательно скрывал свое происхождение от лордов. Он выхватил пергамент из рук лорда Форента и прочитал:

— Лорду Тайхо Ишиану, который так славно правит в Кантаре, мы шлем особое приглашение в связи с его горестной утратой.

Он побледнел.

— Какой еще горестной утратой? — Он стал дико озираться по сторонам, решив, что всем уже известно о его позорном вожделении. Но внезапно он понял, что имелось в виду. — Ах да… Селен… они же о моей дочери, так? Может, у них есть какие-то известия? Может, они нашли ее истерзанное тело, выброшенное на какой-нибудь пустынный берег?

Руи помотал головой.

— Не паникуйте, мой друг. Я нюхом чую, здесь все дело в политике, а не в чьем-то несчастье. Можете заставить своего колдуна посмотреть в магический кристалл, если вам от этого станет легче. Мне кажется, Совет хочет использовать вас как вдохновителя народа, чтобы повлиять на них этой ужасной историей похищения… — Он сделал паузу, призадумался. — А может быть, наш план сработал лучше, чем мы ожидали, и мнение народа вынуждает их к действию, потому что я никак не могу поверить, чтобы старый вояка стал приветствовать новую войну. Очевидно, поднялись волнения, которые заставили их шевелиться. «В день после полнолуния» — это через неделю. Нам нужно приготовиться к путешествию. — Он похлопал лорда Кантары по спине. — Прекрасные новости, а, Тайхо? Готовьтесь проповедовать на каждой рыночной площади по пути на юг, чтобы поддать жару. И попросите эту каргу приготовить новое снадобье, которое не отпугнет от вас толпу!

— Сильнее, мальчик, сильнее. Ну же, поднапрягись…

— О, ради Фаллы!

Capo Винго с глухим ударом рухнул на землю, подняв в воздух облачко красной пыли. Капитан Гало Бастидо возвышался над ним с улыбкой маньяка, его огромные руки сжимали рукоять гигантского деревянного меча. У Capo болели руки, плечи, голова, ноги. Тренировка продолжалась больше полутора часов без передышки, и за все это время Capo сумел нанести противнику лишь несколько скользящих ударов. Что касается капитана, то тут дело обстояло совсем наоборот. Он лупил парня мечом, казалось, специально для того, чтобы доказать наблюдателям — его отцу, дяде и заезжим торговцам лошадьми, — что младший Винго никогда не приобретет силу, мастерство и мужество, чтобы хоть в какой-то мере оправдать надежды, возлагавшиеся на старшего.