Я вышла из гостиной, без сожаления оставив страстные стоны и вздохи позади. Если вас когда-нибудь били в живот так, что весь воздух покидал ваши легкие, вы сможете представить себе, что я чувствовала. Я споткнулась и почти что упала на груду одежды на полу, но тем не менее устояла, упершись одной рукой в стену. Другой рукой я прикрыла лицо, потому что плакала.

Ненавижу плакать, правда. От слез моя кожа покрывается пятнами и краснеет, а нос распухает так, что годится только для Санта-Клауса. Терпеть не могу смотреть фильмы, где плачут актрисы — это так ненатурально. Они все так хорошо выглядят, когда плачут. Но я — нет. Я выгляжу просто жутко.

— Что случилось?

Звук этого голоса заставил меня подпрыгнуть. Он прозвучал рядом со мной, и я ощутила жаркое дыхание в ушной раковине. Сначала мне показалось, что это Джон заглянул ненадолго, чтобы проверить, как у меня идут дела, но, когда вытерла слезы и оглянулась, вскрикнула от удивления.

Это был Алек.

— Что… что ты здесь делаешь? — запинаясь, спросила я, пытаясь отстраниться от него подальше. Но я стояла в углу, зажатая между ним и стенами комнаты. — Мне нужно идти.

— Да не волнуйся ты. Я не собираюсь причинить тебя зло. — Алек выставил руки вперед, как бы защищаясь. Думаю, он пытался выглядеть дружелюбным и безобидным, но я-то на такое не покупаюсь. — Я один. Руфуса со мной нет.

Он, должно быть, увидел, как я в отчаянии озираюсь. Наверное, я выглядела как крыса, которую посадили в клетку, а она пытается из нее выбраться.

— Почему ты здесь? — спросила я.

— Хотел увидеть тебя.

Это был бесхитростный ответ, но был ли он честным? Я не могла понять.

— Что случилось? — повторил он вопрос.

Не знаю, почему вдруг все выложила Алеку, но я это сделала. Я его совершенно не знала, он охотился за мной, но дело в том, что я мертвая. А он просто невероятно привлекательный. И настроен благожелательно.

И красивый. Но об этом я уже, кажется, говорила.

— Там мой приятель — с моей сестрой. — Препятствие, которое сдерживало мои эмоции, внезапно рухнуло, и, еще не поняв, в чем дело, я оказалась в объятиях Алека, безутешно рыдая, уткнувшись в его обнаженную грудь. После всего того плохого, что случилось со мной за последнюю неделю, было так приятно чувствовать себя под защитой пары сильных рук, обхвативших меня. — Они… они там занимаются ллллюбовью. А я — ммммертвая всего лишь одну неделю.

— Шшш. — Алек гладил меня по волосам и бормотал какие-то малозначительные слова, которые во все времена успокаивали людей. — Все будет хорошо. Вот увидишь, все будет просто прекрасно.

Я резко, со злостью отстранилась от него.

— Не будет все просто прекрасно! — выкрикнула я. — Я мертвая! Как что-нибудь вообще может быть хорошо?

Алек выглядел таким удивленным, как будто я без причины внезапно ударила его по лицу. На мгновение мне показалось, что он рассердится или разозлится. Но ничего подобного не произошло.

Вместо этого он поцеловал меня.

Да, в тот момент я была зла, и обижена, и уязвима, что, скорее всего, далеко не лучшее состояние, чтобы целоваться с незнакомцем. Но уверена, что я — далеко не первая женщина в истории, которая допускает подобную ошибку. Нет нужды говорить, что я не оттолкнула его. Я целовалась со многими мужчинами, но этот поцелуй не шел ни в какое сравнение — он был, без сомнения, лучшим из того, что мне пришлось испытать. Не стану говорить штампами и повторять глупости вроде «его поцелуй сказал мне все» или «его губы были подобны жаркому водопаду». Вместо всего этого я просто скажу, что целовался он здорово. Правда, действительно здорово. Несомненно, у него было достаточно времени, чтобы совершенствовать свое мастерство. Семь тысяч лет, если я посчитала правильно.

Алек прижался ко мне всем телом, тесня меня к стене и загоняя в ловушку. Конечно, я могла бы исчезнуть сквозь стену, я могла бы перенестись куда-нибудь далеко-далеко — но, Боже, помоги мне, — я хотела быть там, где была.

Думаю, вы скажете, что передо мной стоял нелегкий выбор. Меня просто приперли к стенке.

— Да ты дрожишь. — Алек поднес мою руку к глазам и медленно рассмотрел каждую клеточку на коже. — Я пугаю тебя?

Казалось, я не могла говорить, слова не шли, поэтому я просто кивнула. Быстро. Дважды. Мой взгляд был устремлен вниз, но я увидела, как усмешка искривила его губы.

— Тебе не нужно меня бояться, Анжела, — пробормотал Алек, поднося мою руку ко рту и прижимая ее к губам. Его приоткрытый рот был горячим и влажным. Это ощущение отозвалось в моем желудке приятной волной. — Я никогда не обижу тебя.

У меня было желание вырвать руку и плюнуть ему в лицо. Это был человек, который убил Джона. Он был плохой. Но все, что я могла выдавить из себя, было похоже на скулеж собаки, которая просится на прогулку.

Алек медленно провел губами вдоль моей ладони до бледной полоски кожи на запястье, потом выше до ложбинки, где плечо соединяется с шеей. Я чувствовала, как его жесткая щетина царапает мою кожу, оставляя на ней красные полосы, но даже не шелохнулась. Более того, я прильнула к нему, чтобы его ищущие губы могли ласкать меня. Пока его губы прикасались к моей коже, он шептал что-то на языке, которого я не знала, но понимала, что это были слова безудержной страсти.

Его руки то и дело касались то моих рук, то плеч, а потом он обхватил мою грудь, и его пальцы умело захватывали и перекатывали нежные чувствительные соски, прикрытые тонкой материей блузки. Я застонала, и Алек, видимо, принял это за мое желание ответить ему, потому что его губы внезапно оказались поверх моих, а языком он стал двигать так, что его можно было понять однозначно.

Алек уложил меня на пол и расстегнул блузку, потом резко отодвинул кружевную чашечку бюстгальтера и прильнул к жесткой бусинке соска моей груди. Он покусывал ее, сосал и водил по зубам — раньше ни один мужчина так не делал. Лаская мою грудь, Алек быстро стянул с меня юбку, обнажая бедра, вслед за юбкой снял трусики, при этом не переставал шептать что-то, и его слова обволакивали меня словно шелком. Слава богу, в момент смерти на мне было красивое сексуальное белье.

— Ну пожалуйста, — простонала я. Мои пальцы зарылись в его густые кудри, и я пыталась притянуть его к себе, в себя. — Пожалуйста.

Алеку не нужно было объяснять, о чем я прошу. Уже через секунду его тело покоилось на моем, его сильные ноги раздвигали мои бедра. Он нагнулся и принял нужную позу, а затем посмотрел мне в глаза. Этот момент продолжался почти вечность. Его глаза были такими темными, как бездонные водоемы мутной черной воды, где слегка проступали очертания моего лица.

Наконец Алек начал движение вперед нежно и болезненно медленно, я чувствовала, как миллиметр за миллиметром он входит в меня. Добравшись до самой глубокой точки, он так же медленно двинулся назад. Он повторял так снова и снова, слегка увеличивая темп с каждым разом, пока наши бедра не стали сталкиваться ежесекундно. Единственные звуки, которые доносились до меня, было хлопанье наших тел друг о друга и наше прерывистое дыхание.

И в конце концов я почувствовала, как у меня начинает закипать кровь, признак приближающегося экстаза, — и, когда он наступил, накатывая на меня огромными всепоглощающими волнами, я впилась зубами в плечо Алека, чтобы подавить стон. Даже во время оргазма я чувствовала все увеличивающееся присутствие Алека внутри себя, и только потом он позволил себе освобождение.

Мы долго лежали рядом на полу, пока наше дыхание снова не стало ровным. Я схватила блузу и попыталась прикрыть наготу, но Алек перехватил мои руки.

— Не делай этого. — Он лениво улыбнулся. — Ты самая красивая женщина из всех, кого я видел.

Я положила голову ему на грудь, и, несмотря на то что он был фактически мертв — мы оба были мертвыми, — клянусь, я слышала биение его сердца.

Я громко рассмеялась.

— Что тебя так рассмешило? — спросил Алек.

Я покачала головой. Я не могла сказать, насколько в действительности забавно все выглядело: я только что занималась любовью в гостиной у моего друга с мужчиной, который был мертв в течение нескольких тысяч лет. Хотя, впрочем, я могу сказать, что теперь Дэнни — мой бывший близкий друг.