— Опасайся американской принцессы! Она сначала позволит тебе съесть пирожное, а потом велит отрубить тебе голову!

Алана выпрямилась в шезлонге и сняла очки, сверкнув глазами на Экса.

Но он продолжал шутить на тему о том, что во всяком обществе обязательно найдется хоть одна американская принцесса. Она, как паучиха, сначала соблазняет партнера, а потом съедает его на завтрак.

Алана нагнулась ко мне и доверительно спросила:

— Можно, я прикончу его прямо сейчас? Не могу ждать до завтрака.

Она встала, и я только пожала плечами, когда она широко улыбнулась и, обратившись к публике, заявила:

— Надеюсь, вы поняли, кто такой мистер Ксавье Гудмен. Он — мистер Шутка-С-Бородой.

На пляже стало тихо, а Ксавье прищурился, наблюдая за Аланой поверх голов слушателей.

— Наверняка у каждого из вас есть такой приятель, — вкрадчиво продолжала Алана. — Еще в детстве он без конца повторял один и тот же заезженный анекдот, и вы были готовы сбежать от него куда глаза глядят.

Публика ответила дружным смехом.

— Он взрослел и совершенствовал свои шутки. На вечеринках вокруг него всегда собирался народ, по крайней мере в первый час или около того. Но дело в том, что он не может остановиться. Он вроде CD-плеера на авторежиме. Можно сходить в химчистку и вернуться, а он все будет играть то же самое. Снова и снова.

На сей раз даже Ксавье выдавил принужденную улыбку, хотя, выставленный на посмешище, Чувствовал себя явно неуютно.

— Этот приятель переполнен самонадеянностью, — продолжала Алана. — Она так и сочится изо всех пор, возможно будучи последствием гормонального дисбаланса, что случается у мужчин. Если бы собрать эту самонадеянность в бутылку и продать, то вас бы со всех сторон окружили женщины-комики…

Я изумленно наблюдала за всем этим, уверенная, что Алана проделывает это с отвращением. Конечно, ей нравилось быть в центре внимания, но так, чтобы восхищались ее красотой и модным нарядом, а не вывороченной наизнанку логикой.

Слишком много злобы в отношениях между Аланой и Ксавье, даже между Аланой и ее кузеном Тревором. Причина была мне не совсем понятна, но я твердо поняла одно: сердить Алану опасно.

Я с трудом удержалась от искушения зарыть Ксавье и Тревора в песок по шею, намазать медом и поставить рядом банку с огненными муравьями. Уж поверьте, эта сдержанность далась мне нелегко.

Мы вернулись в дом, и, расслабившись под массажным душем, который мы с мамой устроили наподобие того, что видели в отеле «Токио Ритц», я сообразила, что поступила мудро, сохранив им жизнь, поскольку мне требовалась их помощь в расстановке мебели. Эта ванная комната была частью хозяйских комнат, и к ней никто не имел доступа, кроме нас с родителями. Я благодарила Небеса за то, что Тревор не выбрал мой тихий японский садик для того, чтобы заставить уборщицу обрабатывать его набалдашник. В воздухе витал свежий запах шампуня, а я прикидывала, как разместить гостей в доме: парней надо разместить в комнатах для гостей в центральной части (раз уж пестрая комната Хейли все равно обесчещена). Мы же переберемся в северное крыло, где спальни не перестраивались с того времени, когда я еще училась в колледже, зато нам никто не будет мешать.

Пока мои подруги принимали душ, я позвала парней, чтобы они размяли задницы и отработали ночлег и питание. Тревор спустился вниз, шлепая босыми ногами и ворча, что в этом доме женщины распоряжаются и не дают ему ни минуты покоя. Ксавье шел следом в одних шортах цвета хаки, распространяя свежий запах лимона.

Я отступила с площадки, слегка смущенная его видом. Шоколадная кожа и округлые мышцы, заметные, но не настолько выпуклые, чтобы распирать кожу.

Красивый мужчина. Восхитительный. Но неприлично же появляться в таком виде, когда в доме полно женщин.

— Почему бы тебе не одеться попристойнее, пока я не рассердилась? — проворчала я.

— Я вполне пристойно одет. На улице почти тридцать градусов. Для такой погоды это пристойная одежда.

— Мне неприятно с тобой работать, когда ты в таком виде, — настаивала я.

Он откинул голову и расхохотался… и смеялся, пока поднимался назад по лестнице.

Как он себя ведет? Он что, хочет меня смутить или разозлить? Скажу я вам, эти два приятеля — два сапога пара.

К моему удивлению, когда дело дошло до поднятия тяжестей, Тревор проявил смекалку и отыскал в сарае тележку. Словно заправские подсобные рабочие, они с Ксавье перевезли тяжелые ящики к боковому крытому портику и вытащили огромные корявые скобы с помощью длинных отверток.

— О боже! — воскликнула я, когда Экс вытащил первый стул, точнее, плетенное из натуральной лозы кресло с роскошными подушками, вышитыми пальмами, орхидеями и тропическими цветами. — Какая красота! Настоящий кокосовый рай — точь-в-точь как я задумала. — Я забыла тему дизайна, но теперь, при виде теплого кофейного оттенка лозы, все всплыло в памяти. — Я куплю в местном питомнике две пальмы в горшках и установлю маленькие бирюзовые светильнички вдоль дальней изгороди. Как маленькое кафе на пляже на Багамах. Я, правда, там еще не была, но в «Conde Nast Traveler» за 2004 год они значились на первом месте.

Тревор отошел в сторону и со страшным скрежетом потащил к себе по бетонному настилу одно из зеленых алюминиевых кресел, стоявших вокруг стола.

— Что плохого в этих креслах? Они же совершенно новые!

— Я тебя умоляю! Папа купил этот ужасный гарнитур на распродаже ради зеленого цвета. Он так и называется — «Ледяной лайм». Что тут еще скажешь?

Тревор уселся в кресло.

— По-моему, вполне удобно…

— Он хотел, чтобы все было под цвет травы! — Я махнула рукой в сторону ровно подстриженного газона позади патио у бассейна. — Кто же выбирает под цвет газона, когда нужно подчеркнуть контраст? Плетеные стулья подойдут гораздо лучше. — Я подошла к самому большому ящику. — Это, должно быть, стол. Его еще надо собрать, но инструменты есть в сарае. Как вы думаете, вы справитесь до обеда? Мне ужасно хочется обедать сегодня вечером под открытым небом.

— Справлюсь ли я? — Тревор уселся поглубже в кресле и закинул руки за голову. — Мне нравятся эти зеленые кресла. Ну хорошо, пусть тебе не нравятся кресла, но что плохого в столе? Стеклянная столешница на белых ножках.

— Я что, говорю на иностранном языке?

— По-моему, мы вполне успеем собрать стол, — сказал Ксавье.

— Вот и собирай стол, Экс, — заявил Тревор, перекинув ногу через ручку зеленого кресла. — Я в этом зеленом кресле счастлив, как зеленая саламандра. Не возражал бы против пивка или какого-нибудь коктейля с маленьким зонтиком. Как насчет дайкири с дыней? Или мартини с соком зеленого яблочка?

— Если хочешь получить сегодня вечером обед, помоги своему приятелю, — заявила я Тревору, поглаживая яркий тропический орнамент на распакованном кресле. Я уселась в него и закрыла глаза, вспоминая фотографии багамского рая в журналах. Ах!

— Что делать с зеленой мебелью? — спросил Ксавье.

— Вынеси это на берег, поближе к воде. — Сказав это, я тут же забеспокоилась, что нарушаю экологию. — В самом деле, может снести в сарай? Я найму кого-нибудь, чтобы их увезли после выходных.

После того как мебель была распакована, собрана и установлена, мы с Ксавье потратили какое-то время на уборку патио, пока остальные готовили обед. Тревор жарил мясо на гриле, Марчелла варила свежую кукурузу и раскладывала хлеб, купленный в бруклинской пекарне, а Хейли крошила салат — она в этом деле специалист.

Когда мы сели обедать, косые лучи заходящего солнца осветили северную лужайку, вызолотив цветочный ковер. Оранжевые бархатцы, многоцветные анютины глазки, мамины любимые вьющиеся белые розы и стена кустов сирени вдоль изгороди. Этот сад — одно из самых любимых папиных мест — теперь приобрел удобный и стильный вид, папа сможет наслаждаться им в свое удовольствие. Папа будет гордиться мной.