— Я тебе все объясню, когда приедешь. Давай встретимся в отделе косметики у витрины «Trenda».

Я накинула кожаный пиджак, чуть не подвернула ногу на высоком каблуке и схватила ключи. Выбегая из дома, я пыталась сообразить, что могло приключиться с Аланой.

С моим воображением картинки получались самые зловещие.

Как там говорится: вор возвращается на место преступления?

Конечно, я чувствовала себя довольно паршиво, когда вернулась в отдел косметики «Бон Ни» в тот же вечер, после того как повздорила с продавщицей. Как там ее звали? Марта? Марли? Марчеза?

Да какое мне до нее дело, если я ее больше не встречу? Мне просто надо все же купить для Хейли ее любимую помаду «Trenda» и удрать, прежде чем эта продавщица выскочит, как чертик из коробки, и опять начнет спорить. Мне так и не отдали мою кредитную карточку, но она все равно аннулирована, а до остальных папа не доберется раньше завтрашнего утра.

Был уже восьмой час. У меня оставалось примерно двенадцать часов финансовой независимости… и менее двух часов до закрытия большинства магазинов. Последняя ночь больших покупок до того, как меня вышибут из финансового седла, и уж эту ночь я использую на все сто. Я интуитивно чувствовала, что начать грандиозный поход надо с покупки помады для Хейли, чтобы исправить положение: может, тогда сработает положительная карма.

Я вернулась к стойке «Trenda» и несколько расстроилась, увидев, что там никого нет. Беда с этими продавщицами: то они набрасываются на вас, как будто вся эта косметика принадлежит им лично, то ни одной нет поблизости.

У витрины «Эсти Лаудер», наоборот, стояли сразу три продавщицы; две возле «Ральф Лорен» — одна из них и есть та самая, рыжая. Я приготовилась. Вот оно, возмездие. Интересно, о чем она сейчас болтает?

Может, ее уволили после всей этой заварушки? Я медленно подошла поближе. На ней все еще была зеленая униформа косметического отдела, и, судя по тому, как она беспрерывно трещала, обращаясь к своей товарке, она явно нуждалась в терапии. Я подобралась к ним, чтобы послушать, и укрылась за фиолетовым, величиной с арбуз, флаконом туалетной воды.

— Ну, когда меня вызвали в отдел по персоналу, я сразу решила: все из-за этой стервы! Из-за нее я могу потерять работу!

Я так и застыла. Речь шла обо мне!

— Но оказалось, что ничего подобного, — продолжала Марчелла (наконец я вспомнила ее имя). — Ну, думаю, сейчас мистер Померанц наорет на меня и уволит — не тут-то было! Вместо этого они решили перевести меня в отдел закупок. Можешь себе представить, как мне повезло? В отдел закупок, потому что они решили, что у меня большой потенциал, но для работы непосредственно с покупателями я не очень подхожу. Теперь я пройду курсы оптовой торговли и направлю свой напор на придурков-оптовиков. Представляешь? И всем я обязана этому чуду в перьях!

— Вот именно, — подтвердила я, появляясь из-за гигантского флакона и сжимая кулаки. — Ты должна за все благодарить меня.

Рыжая яростно сверкнула глазами, и в какой-то момент мне показалось, что она готова наброситься на меня и рвать когтями и зубами.

Однако нет. Неуловимое движение — и сработала стальная воля. Что-то такое мелькнуло в ее глазах. Уважение? А может, чувство юмора.

— Чудо в перьях вернулось, — сказала она. — Замечательно, я ведь кое-что тебе должна. — Она вынула коробочку из кармана униформы, маленькую коробочку с блестящим знаком «Trenda». — Я сохранила это для тебя.

Я уставилась на помаду, как будто она могла обжечь мою ладонь.

— «Чувственный поцелуй»? Она пожала плечами:

— Твоей подруге помада совершенно не подходит. Но можешь меня не слушать. Пускай она расхаживает в ней, как клоун из цирка. Наверное, иногда надо позволять людям поступать по-своему, и пусть они будут довольны собой. Во всяком случае, так сказал мистер Померанц.

Удовольствие от победы несколько портила покорность Марчеллы и еще то, что она сохранила для меня этот тюбик помады. Да, победа была неполной.

Она сильно отличалась от других, хотя я еще не решила, в хорошую или плохую сторону.

— Все в порядке? — неслышно подошла Хейли. Она тряхнула волосами, оглянувшись. — Пока никаких охранников?

Я протянула ей тюбик «Чувственного поцелуя»:

— Вот, попробуй.

— Мой цвет, — Хейли слегка оживилась и повернулась к зеркалу на прилавке. По-моему, все продавщицы отдела косметики затаили дыхание, пока она распаковывала тюбик, снимала крышечку, подкручивала помаду и намазывала губы.

Яркая помада отливала оранжевым цветом на ее губах. Действительно, как у клоуна.

Великолепная красавица Хейли смотрелась ужасно с этой помадой.

— Действительно, кошмар, — вынесла я окончательный вердикт. — Придает лицу синюшный оттенок.

Хейли улыбнулась перед зеркалом, а затем ее передернуло.

— Какая гадость! — Она взяла две салфетки из коробочки у продавщицы соседнего отдела. — И как только я могла пользоваться такой помадой?

— Ты была права, — сказала я Марчелле, с достоинством признавая свое поражение. Я вся в отца: спорю до последнего, но умею признавать себя неправой, если встречаю убедительное доказательство. — Я просто повторяю твои слова.

Марчелла поправила лацканы зеленой униформы и поджала губы:

— Угу.

— Я была не права, — признала я, обращаясь к группе продавщиц. — Марчелла разбирается в оттенках. Я готова всегда покупать косметику у нее.

Девушки хором принялись восклицать «Разумеется!», «Она лучше всех!» и «Я думала, что они просто хотят изменить внешность». Напряжение спало, народ вернулся к своим прилавкам, покупатели — к своим покупкам, а Марчелла подошла к витрине, взяла тюбик — предмет нашего спора — и протянула его мне.

— Попробуй, — сказала она. — Это твой цвет.

Я подкрутила помаду и намазала губы. Да-а, на моих губах это выглядело словно огненная радость, приправленная перцем.

— Аллилуйя! — запела я.

Марчелла чавкнула во рту жвачкой. Она еще и жвачку жует. Невероятно.

— Я ж говорила, — сказала она.

— Я чувствую себя идиоткой, — признала я.

— По крайней мере, ты не выглядишь идиоткой. — Стерев остатки «Чувственного поцелуя» с губ, Хейли накладывала собственную помаду коричного цвета. — А я-то какова: с этими оранжевыми клоунскими губами на виду у десятка специалисток по косметике. Как ты думаешь, кто-нибудь меня узнал?

— Ты уж извини меня, Марчелла. Слушай, а ты работаешь с процентов? Что, если нам сегодня закупить тонну макияжа? — спросила я.

Она подергала сережку:

— Дело хорошее, а у тебя есть наличные?

Наличные? Ах да… эта история с кредиткой.

Я почувствовала, что краснею.

— У меня полный кошелек кредитных карточек, и одна из них уж наверняка действует. Мы с Хейли жаждем запастись косметикой. Можешь показать нам весенние оттенки?

— Сколько угодно! — Марчелла подвела нас к стойке «Trenda». — Можно начать с установления палитры ваших личных оттенков. Вы ведь знаете, что отнюдь не все цвета подходят всем. Сюда. Начнем с блондинки…

Она хорошо разбиралась в оттенках, но определенно не годилась в продавщицы. Может, я действительно сделала ей одолжение, устроив скандал, благодаря которому ее направили на курсы оптовой торговли. Пока Марчелла объясняла насчет тонов кожи, оттенков косметики и времен года, я поглядела на часы. Уже больше половины восьмого.

— Остановись, Марчелла, — сказала я. — Мы уже обращены в твою веру, так что проповедь отменяется. Давай, грузи нас товаром. Нам нужно накупить как можно больше до закрытия магазина.

Как можно больше.

— Ну, выкладывай, — сказала я, когда мы с Аланой наблюдали, как очаровательная старушенция в ресторане «Зарела» разделывает авокадо для гуакамолы[8] прямо на нашем столе. — Для чего ты все это накупила? Тебе ведь это не нужно?