― Послушай, старуха, меня нельзя получить, постарайся, чтобы царевич отказался от своего намерения, потому что мой муж такой прославленный герой, что сама смерть отступает перед его отвагой и джинны страшатся его храбрости, а великие цари дрожат, услыхав его имя. И если он узнает что-нибудь подобное обо мне, он убьет меня и отрубит голову всякому, кто посмеет посягнуть на меня. Отправляйся же к царевичу и передай ему то, что я сказала. И кроме того, таким славным царям, как он, не подобают подобные позорные дела. И пусть он не думает, что на нас можно посягать, потому что мы пленницы. Еще найдется кому нас освободить!

И услыхав от Аблы эти слова, кормилица встала в страшном гневе и ушла, ворча и осыпая Аблу проклятиями на языке персов. А Абла подошла к Мутаджарриде и рассказала ей обо всем, а потом заплакала и сказала:

― Если я соглашусь на это, то не смогу больше жить от горя, потому что буду опозорена среди всех арабских женщин. А если узнает об этом Антара, он убьет меня.

И Мутаджаррида возмутилась и сказала:

― На такое дело может согласиться только недостойная, и если царевич увидит, что ты ему повинуешься, он захочет того же от всех нас, а то еще, чего доброго, потребует, чтобы ему каждую ночь приводили одну из нас, и мы будем опозорены на всю степь.

Тогда Абла воскликнула:

― Мне ничего не надо, кроме острого ножа. Если я увижу, что меня хотят взять силой, я убью себя!

Тогда Мутаджаррида посоветовала Абле притвориться покорной и пожаловаться на голод и усталость, а потом попросить кормилицу подождать три дня и присылать им побольше пищи. Она сказала:

― Так ты оттянешь время, а кроме того, мы получим вместе с пищей острые ножи, и если царевич не отступится от своего желания, у нас будет оружие, чтобы убить себя.

И Абла одобрила ее совет, и они провели ночь в думах. А наутро к ним пришла старуха и принесла с собой украшения и платья, которые царевич прислал Абле, и вновь стала твердить ей о его любви и страсти. Тогда Абла сделала все так, как научила ее Мутаджаррида: она приняла дары, стала прославлять царевича и его отца и попросила отсрочки на три дня. На это старуха сказала:

― Радуйся, царевич в твоей власти, и если бы ты попросила, он ждал бы и десять дней.

Потом кормилица отправилась к Ардаширу, рассказала ему обо всем, и обрадованный царевич тотчас же послал за поваром и приказал ему готовить арабским пленницам самые изысканные блюда и относиться к ним с почтением. И вот к полудню, когда еда поспела, повар разложил ее на золотых и серебряных блюдах и невольницы поставили эти блюда на голову и понесли их пленницам. А там была баранина, жирные куры, румяные гуси и отборные фрукты. И когда все это поставили перед арабскими женщинами, они вымыли руки и каждая взяла нож и спрятала его под платьем, приготовившись к любому бедствию. И с этого дня Ардашир заботился о пленницах, посылая им утром и вечером фрукты и всяческие яства. Так прошло три дня, а на четвертый день кормилица пришла к Абле и приказала ей, чтобы она готовилась провести эту ночь у царевича. Но Абла ответила ей:

― О негодная, что побудило твоего господина покуситься на меня? Клянусь Аллахом, если бы меня разрубили на тысячу частей и если бы мне дали испить тысячу глотков смерти, я все равно не стала бы его наложницей и не повиновалась бы ему. Пойди и скажи ему это и еще скажи, что если он прикажет убить меня, то я еще раньше убью себя собственной рукой. И пусть он не думает, что мы попросили у него еду от голода, мы просто хотели добыть ножи, чтобы нам было чем убить себя, если у нас не будет другого выхода, и тогда ему не избежать мести за нашу смерть.

И услыхав ее слова, старуха почернела от гнева и сказала ей:

― О дочь сатаны, ты обманула сына царя! Ты за это жестоко поплатишься!

Но Абла ответила ей насмешкой и грубостью, и старуха вскочила в бешенстве и побежала к царевичу. И когда она рассказала ему об этом деле, он едва не лопнул от гнева и сказал:

― Клянусь огнем и светом, это неслыханно, чтобы арабы перехитрили персов! Ведь все персы отличаются хитростью и коварством, а мы — их повелители, и нас перехитрили эти дикие овечьи пастухи!

Тогда кормилица сказала ему:

― Раз она осмелилась схитрить, убей ее, и пусть она будет проклята!

Но Ардашир ответил:

― Я боюсь гнева моего отца, вдруг он рассердится и отстранит меня от престола, а царство отдаст одному из моих братьев? Я лучше подожду и посмотрю, как обернется дело с арабами.

А наутро в Мадаин прибыли гонцы, которые принесли радостную весть о том, что туда будет доставлен Антара ибн Шаддад и другие пленные арабские герои. Ардашир обрадовался победе над врагами и приказал своим придворным прогнать перед дворцом пленных воинов и вывести арабских пленниц, чтобы они посмотрели, как их мужей гонят на веревках, подобно верблюдам.

И хаджибы привели пленных женщин и поставили их там, где должны были пройти их мужья. Тогда среди пленниц поднялся крик, раздались вопли, а воины царя стояли вокруг них с обнаженными мечами в руках. И вот стали проводить пленных, которые были привязаны к верблюдам, а сзади гнали их испуганных коней с оружием и снаряжением. И когда Ардашир увидел среди пленных Антару, он обрадовался этому и сказал себе: «Вот теперь я добьюсь любви Аблы!» И когда пленные женщины увидали своих мужей в таком состоянии, они откинули покрывала, распустили косы по плечам и приготовились к неизбежной гибели.

Антара же, глядя на унижение арабских женщин и торжество персов, совсем потерял рассудок от позора; он стал биться в оковах и кричать остальным пленникам:

— Горе вам, почему мы позволяем этим негодным трусам гнать себя, как верблюдиц! Бросайтесь на них, и пусть нас всех убьют, ведь никто из нас не жаждет жить вечно! Лучше смерть, чем эти оковы и цепи! Легче умереть, чем знать, что наши сестры и жены видят нас в таком положении, а мы не можем их освободить из рук этих негодяев. Что может быть ужаснее этого!

И все ответили ему:

― Да, ты сказал правду.

И потом все арабы бросились на персов, и Хани крикнул:

― Горе вам, трусы, вас здесь больше, чем песка в степи и камней в горах, вот перед вами герой Дайкара, фарис, прославленный во всех краях! Я убил Ширсана, сына вашего царя, отомстите же за него, если у вас есть гордость и честь!

И когда Ардашир услыхал слова Хани, его гнев разгорелся еще сильнее и он сказал:

― Клянусь огнем и светом, этот бедуин сказал правду, и хотя мой отец, которому я повинуюсь, приказал мне заточить их, я сделаю с ними то же, что отец сделал с Нуманом.

И Ардашир приказал привести бешеного слона и бросать ему пленников одного за другим, чтобы покончить с ними. И первым он приказал бросить Антару. Но перед этим он призвал к себе кормилицу и сказал ей:

― О матушка, это время исполнения моего желания и свидания с возлюбленной. Иди сейчас же к Абле и объясни ей, что я намереваюсь сделать с ее мужем. И если она хочет, чтобы он остался в живых, пусть покорится мне.

И кормилица сказала царевичу:

― Слушаю и повинуюсь!

И она отправилась к Абле, которая вместе с другими женщинами проливала слезы отчаяния, глядя на Антару и остальных пленных героев, и сказала ей:

― Оставь свое упорство и знай, что, если ты не покоришься царевичу, от тебя и от твоего мужа не останется и следа и вы оба станете назиданием для всех людей, потому что царевич возьмет тебя силой, а потом, после того, как ты увидишь гибель своего мужа, — заточит в подземелье. Тогда ты будешь кусать себе руки от раскаяния, но уже будет поздно.

И когда Абла услыхала эти слова, у нее потемнело в глазах и она сказала:

― О злосчастная старуха, ты самая, подлая из всех, над кем восходит солнце! А я клянусь тем, кто создал мир и все живое, кто сотворил людей и джиннов, кто вывел на лик земли растения и животных: даже если бы погибли племена Абс, и Аднан, и Фазара, и Гатафан, царевич все равно не увидел бы меня своей наложницей! Пусть он делает что хочет и приказывает что пожелает, а я знаю, что жизненный срок моего брата кончился и ему настало время покинуть этот мир.