И сказав это, он поручил рабам стеречь пленных, вернулся к себе в палатку и улегся спать, и во всем становище водворился мрак.

Тогда Шейбуб сказал Антаре:

― Давай унесем эти дрова и уберемся отсюда, пока нас не узнали.

Но Антара ответил:

― Нет, клянусь Аллахом, я брошу эти дрова в костер перед шатром Рабиха и нападу на рабов, которые стерегут пленников, и освобожу их, прежде чем кончится ночь!

Возьми их с собой и спасайся, а я останусь здесь и встречу всех, кто выйдет против меня.

Тогда Шейбуб ответил:

― О брат, делай что хочешь, но не порицай меня, если я спасусь бегством, увидав перед собой слишком много врагов.

И Антара ответил ему:

― Остановись здесь, и ты увидишь чудо, а если тебе покажется, что врагов слишком много, — спасайся и оставь меня одного.

И сказав это, Антара бросил вязанку хвороста прямо в огонь, обнажил меч и подбежал к палатке, возле которой был привязан его дядя, а Шейбуб последовал его примеру. И Антара напал на рабов, которые стерегли Малика и Амра, а в это время Шейбуб подошел к пленным и, перерезав веревки, которыми они были связаны, сказал им:

— Вставайте, возьмите оружие убитых и спасайтесь, а мой брат будет защищать вас.

Так они и сделали, не веря в свое спасение.

А Антара встал у входа в палатку Рабиха, когда тот вышел на крики, отрубил ему голову и последовал за своим братом, и они взяли коней, которые были привязаны между палатками, и пустились в обратный путь, чтобы достигнуть становища до наступления утра.

[За беглецами гонятся, а с другой стороны на них нападают Лукейт и его союзники. С помощью Хариса Антара побеждает всех врагов и возвращается в становище с добычей.]

[Царь Кайс захватывает у рода Бену Риях из племени Бену Тамим жеребца по имени Дахис, который возбуждает зависть всех племен и особенно Бену Фазара. Вождь этого племени Хузейфа утверждает, что его кобылица Габра не уступает Дахису в беге. Кайс и Хузейфа заключают пари на сто верблюдиц и решают устроить гонки Дахиса и Габры.]

И вот царь Кайс готовил Дахиса к скачкам в течение сорока дней. И все арабы волновались, и во всех становищах в эти дни говорили только о Дахисе и Габре. А когда настал день скачек, всадники обоих племен и все шейхи и воины Бену Зубьян собрались у источника Зат аль-Арсад, и один из шейхов выступил вперед и выстрелил из лука на север, выпустив одну за другой сто стрел, и отметил этими стрелами конец пути.

А царь Кайс приказал Антаре не покидать своей палатки во время скачек, боясь, как бы не возникла смута. Но Антара не смог усидеть дома, потому что опасался, как бы Бену Фазара не предали царя Кайса. Он сел на Абджара, опоясался своим острым мечом и вместе со своим братом Шейбубом выехал в степь. И вот, когда уже хотели пустить коней, он появился у источника, подобный нахмуренному льву, со сверкающими глазами и с обнаженным мечом в руке. Тут все взгляды обратились на Антару, а он выехал на середину поля и крикнул:

― О знатные арабы Бену Зубьян и Бену Гатафан, все вы, собравшиеся здесь, знайте, что я многим обязан царю Зухейру, отцу царя Кайса. Благодаря ему я получил и родословную и имя, и мне не жить, если я не воздам за его благодеяния и не заставлю всех арабов повиноваться его сыну теперь, когда отца поразила судьба. Я надеюсь, что тот, кто сотворил небо и землю, дарует царю Кайсу победу. И я клянусь, что если Хузейфа затеет против него что-нибудь недоброе, то мой острый меч заставит его испить чашу гибели и между нами начнется война. А вы, вожди племен и предводители становищ, не ищите вражды!

И услыхав эти слова, всадники зашумели со всех сторон, и некоторые из них говорили: «Ты прав», — а некоторые ругали и поносили Антару.

А потом Хузейфа выбрал из Бену Зубьян опытного в обращении с конями всадника по имени Малик ибн Маглуб, а Кайс выбрал для своего коня Дахиса всадника абсита по имени Сабик ибн Галиб. И когда они оба сели на коней, Кайс подошел к своему человеку, рассказал ему, как обходиться с Дахисом, и произнес стихи:

Когда Хузейфа увидел, что сделал Кайс, он также подошел к своему всаднику и, не умея сочинить ничего нового, повторил те же стихи. Услыхав стихи Хузейфы, Антара улыбнулся и сказал:

― О Хузейфа, клянусь господом Каабы, придется тебе отдать сто верблюдов! Кайс уже обогнал тебя в словах, ведь он царь и сын славного царя — значит, и твоя кобылица не сможет опередить Дахиса.

Тогда Хузейфа разгневался и сказал:

― Уже прошла большая часть дня, и я не хочу выпускать коня, давайте начнем завтра рано утром.

А хотел он выиграть время и что-нибудь подстроить. И Кайс согласился, и они договорились, что пустят коней на восходе солнца.

Тогда Шейбуб крикнул:

― О знатные арабы, постойте немного и послушайте, что я вам скажу!

И все обернулись к нему и окружили его, а он сказал:

― О родичи, вот вы все, абситы, Бену Фазара и Бену Зубьян, собрались здесь, и вы говорите и спорите о Дахисе и Габре, а я бьюсь об заклад перед всеми вами и призываю в свидетели все племена, что если я опережу обоих коней, то получу сто верблюдиц, а если придет первым кто-нибудь из них, то его владелец получит пятьдесят.

Тогда один из шейхов Бену Фазара спросил его:

― Как это, негодный раб, ты получишь сто, а конь — пятьдесят?

И Шейбуб ответил:

― Конечно, так, сводник, ведь я бегу на двух ногах, а у коня четыре ноги и хвост, значит, мне приходится бежать вдвое быстрее.

Тогда все присутствующие разразились смехом и подивились остроте его речей.

А потом все разошлись, и Антара сказал Шейбубу:

― Как ты можешь опередить этих коней, ведь все говорят, что им нет равных в беге!

И Шейбуб ответил:

― Клянусь тем, кто открыл глаза зари и знает все, прежде чем оно свершилось, я пробегу быстрее, чем оба коня, даже если бы у них выросли крылья, и извлеку из этого большую выгоду, потому что, когда всадники арабов услышат об этом, у них пропадет охота преследовать меня в бою.

А Хузейфа, вернувшись в свою палатку, позвал к себе раба по имени Хабис и велел ему спрятаться там, где будут пробегать кони, и ударить Дахиса по голове, если он окажется впереди, чтобы он свернул с пути и уступил дорогу Габре.

И вот с первыми лучами солнца пустили коней, и их всадники крикнули на них, и они помчались, как молния или как бурный ветер, и Габра вырвалась вперед, а Дахис отстал. И всадник Бену Фазара закричал от радости:

― Пропали вы, абситы!

Но абситский всадник крикнул ему в ответ:

― Лжешь, еще посмотрим, кто из нас потерпит поражение!

И он крикнул на Дахиса, и тот полетел по степи, подобно птице, едва касаясь копытами земли, — так что его наезднику показалось, будто он взлетел на вращающиеся небеса, — и обогнал Габру в одно мгновение. Тогда абсит крикнул своему сопернику:

― Ну как, придется, видно, тебе скакать позади меня и наглотаться горечи терпения!

А в это время Шейбуб бежал перед Дахисом с быстротой северного ветра и прыгал подобно газели, так что, глядя на него, все думали, что это шайтан. А когда они приблизились к ущелью, где притаился раб Хузейфы, тот увидел Дахиса, который приближался подобный светлой луне, и когда конь поравнялся с ним, ударил его большим камнем по голове. Тогда Дахис встал на дыбы, задрожал и шарахнулся в сторону, чуть не свалив своего наездника. А Шейбуб видел все и понял, что это козни Хузейфы. В сильном гневе он бросился на раба и вонзил ему в сердце кинжал, а затем подбежал к Дахису, чтобы успокоить его. Но в это время появилась Габра, которая неслась с быстротой молнии и опередила Дахиса на расстояние полета стрелы. И конь поскакал вслед за ней; а на лбу его зияла ссадина, а из глаз текли слезы от боли. Но Шейбуб опередил обоих коней, и когда он подбежал к источнику, все собравшиеся там зашумели, дивясь быстроте его бега. А вслед за ним пришла Габра, и Бену Фазара подняли крик от радости. Тогда Шейбуб подошел к царю Кайсу и рассказал ему о том, что случилось с Дахисом по пути.