А царь Фаиз обратился в бегство и прискакал с оставшимися у него всадниками в становище. Там он увидел, что все жители становища вышли из палаток и окружили двух сражающихся всадников, которые бились так, что, глядя на них, мутился разум. И Фаиз испугался и подумал, что в племени вспыхнула смута. Но жители становища увидали своего вождя и, подбежав к нему, сообщили, что это его дочь Гамра сражается со своим пленником Зу-ль-Химаром и никто из них не может одержать верх. А Гамра сначала хотела убить пленника, но потом оставила в живых, чтобы помериться с ним силами в поединке. И она договорилась с Зу-ль-Химаром, что отпустит его и будет сражаться с ним, и если он одержит верх, то она не будет больше считать его своим пленником, а если он потерпит поражение — она обрежет ему волосы и отпустит его на все четыре стороны. И когда ее отец отправился сражаться с Антарой и Дурейдом, Гамра стала проводить все дни с Зу-ль-Химаром. Она сражалась с ним, ела и пила вместе с ним, а он расспрашивал ее о сражениях, в которых она участвовала, и чувствовал себя униженным оттого, что не может осилить в бою женщину. Так они проводили время, пока между ними не возникла любовь, так что они уже не могли жить друг без друга. И Зу-ль-Химар хотел посватать Гамру, но стыдился и хотел сначала победить ее.

И узнав, в чем дело, царь Фаиз приблизился к дочери и сказал:

― Горе тебе, погибают знатные люди нашего племени, а ты проводишь время, развлекаясь с этим человеком.

И он рассказал ей о том, какое поражение он потерпел от Антары и Дурейда. Услыхав об этом, Гамра побледнела и из глаз ее посыпались искры. Потом она приказала своим воинам собираться в путь, и не прошло и часа, как Гамра отправилась на битву с абситами.

И они ехали весь день и всю ночь, а под вечер следующего дня встретились с войсками Антары и Дурейда, которые остановились у источника, чтобы дать коням отдохнуть и напиться А Гамра неслась впереди своих воинов, подобно разгневанному льву. Ей не удалось встретиться с врагами днем и потешить свое сердце ударами острого меча, поэтому вечером она не вошла в палатку вместе с отцом, а сменила коня и стала объезжать свои войска во главе ночной стражи. А у абситов во главе ночной стражи ехал Антара ибн Шаддад, который хотел посмотреть, где остановились Бену Кудаа, и сразиться с вражеской стражей. И вот, когда он приблизился к правому крылу Бену Кудаа, он встретился с Гамрой, которая боролась со сном и оглядывалась по сторонам, ожидая наступления утра. Увидав приближавшегося в темноте Антару, Гамра крикнула:

― Кто это?

Но он не ответил ей, а напал на нее, думая, что это один из всадников стражи, и они стали обмениваться ударами копий и мечей, стремясь поразить друг друга. И вскоре каждый из них понял, что встретился с опытным и отважным воином; тогда их обоих охватил такой гнев, что они забыли свое племя и свой род и все на свете.

А когда наступило утро, абситы стали искать Антару, но нигде не могли его найти, а Бену Кудаа хватились Гамры. Тогда Фаиз, отец Гамры, собрал своих приближенных и сказал им:

― Нет сомнения в том, что Гамра отправилась ночью, чтобы спрятаться в засаду за спиной врагов, и если мы их разобьем и они обратятся в бегство, она встретит их и пригонит к нам, чтобы ни один из них не уцелел. Она всегда так поступает, я знаю ее хватку в бою!

И он послал тысячу всадников, чтобы они разыскали Гамру и помогли ей.

А в это время Антара и Гамра отдалились от стана абситов и кудаитов и углубились в степь, потому что оба были горды и не хотели возвратиться к своим, не одолев противника. Антара был поражен мужеством и воинским искусством Гамры и говорил себе: «Вот это славный воин! Дурейд говорил, что среди Бену Кудаа нет ни одного доблестного воина, кроме дочери царя Гамры. Если это она, то ее можно поставить в ряд с самыми храбрыми и прославленными фарисами».

А когда наступило утро и первые лучи солнца осветили поле боя, Гамра узнала Антару по его черной коже и по воинскому искусству. И они продолжали наступать и отступать и вести бой различными способами, а когда кони под ними устали и Гамра изнемогла от жажды и голода — потому что она все-таки была женщиной, — она сказала:

― О абсит, не вернуться ли нам к своим, пока не пали наши кони? А завтра утром мы вновь встретимся и продолжим бой.

Но Антара ответил:

― Нет, мы не разойдемся до тех пор, пока один из нас не будет побежден.

Тогда Гамра сказала:

― В таком случае подожди, пусть мой конь немного отдохнет, а потом мы снова начнем поединок.

И Антара ответил:

― На это я согласен.

И он отъехал от Гамры, спешился, разнуздал и напоил коня, а потом снял кольчугу и напал на Гамру с еще большей решимостью и стойкостью, так как видел, что она утомлена и не в силах противостоять ему. А Гамра так же смело напала на него, делая вид, будто вовсе не устала. Подражая Антаре, она тоже сняла кольчугу и осталась в йеменской рубахе с короткими рукавами, и тут Антара увидел, что перед ним женщина. И он понял, что это Гамра, и был поражен ее красотой и стройностью. Тогда он почувствовал унижение и презрение к себе из-за того, что претерпел такие тяготы от женщины, и крикнул ей:

— Горе тебе, ты Гамра, дочь Фаиза?

И она ответила:

― Да, я Гамра, прославленная среди фарисов, и если бы не сильный полуденный зной, я бы ни за что не сняла перед тобой кольчуги. А теперь уж я не допущу, чтобы ты вернулся невредимым, ведь ты станешь всем рассказывать, что я показалась тебе в таком виде!

А сказав это, Гамра поняла, что смутила Антару, тогда она крикнула и напала на него. А Антара совсем потерял голову от ее красоты и почувствовал, что погрузился в пучину страсти, и забыл свою Аблу. Однако он продолжал сражаться и отражать удары Гамры, говоря себе: «Клянусь Аллахом, эта девушка не заслуживает того, чтобы быть убитой, ведь она — храбрый фарис».

Так они сражались долго, пока их терпение не истощилось. И Гамра вложила в этот бой всю свою силу и все свое искусство, но к полудню она ослабела и чуть не погибала от усталости. Тогда она сказала Антаре:

― Сжалься над своим пленником!

И сложила руки за спиной, чтобы Антара связал их. И Антара подбежал к ней, стянул ей руки, а потом опрокинул ее на спину и стал смотреть ей в глаза, очарованный их красотой. Потом он склонился на грудь Гамры и, прижав ее к себе, хотел поцеловать, но Гамра поняла, чего он от нее хочет, оттолкнула его и закричала:

― Чего тебе надо, сын распутницы, ты хочешь опозорить девушку! Ведь ты называешь себя защитником женщин!

И Антара ответил ей, огорченный ее словами:

― Горе тебе, разве я нашел тебя за занавесями? Ведь я взял тебя мечом, и если бы ты была укрыта, как другие девушки, я бы даже не посмотрел на тебя в этой степи. Ты ведь сама нарушила закон, которому повинуются арабские девушки, и этим навлекла на себя такое. Знай, я видел многих девушек, равных тебе красотой, но мое сердце не стремилось никогда ни к кому, кроме Аблы, дочери Малика, а теперь ты запала мне в душу, сам не знаю как. И раз уж я захватил тебя в этой безлюдной степи, то обязательно добьюсь того, чего хочу.

И когда Гамра увидела, что ей не удастся спастись от Антары, она сказала:

― О Абу-ль-Фаварис, заклинаю тебя тем, кто уготовил судьбу всем нам, я не дамся тебе до тех пор, пока ты не дашь за меня выкупа и не поклянешься хранить в тайне то, что произошло между нами, иначе я буду опозорена среди мужчин и женщин.

И услыхав ее слова, Антара застыдился и, встав, сказал:

— О Гамра, клянусь тебе тем, в чьих руках наши судьбы, никто не узнает о том, что произошло между нами. А что касается выкупа, то ведь у меня нет с собой ничего, я могу только вместо выкупа отпустить тебя, а если ты хочешь, я прибавлю к этому свой стременной меч.

И Гамре пришлось согласиться, и между ними произошло то, что происходит между мужчиной и женщиной, а потом каждый из них отправился своей дорогой. И Гамра ехала, опустив голову и думая о том, что ей лучше было пасть в бою, чем быть опозоренной черным рабом, который пас верблюдов в степи.