― А что я могу сделать, о господин мой? Если бы мои руки обладали достаточной силой, я отогнал бы от вас ваших врагов. Меня очень огорчает то, что случилось с вами. Будь у меня сила и разум, я добился бы того, чего желаю. Но я ведь только один из ничтожных рабов, у которого нет никакой цены в глазах славных воинов Бену Абс. А раз так, я буду жить в одиночестве или попаду в плен вместе со скотом и буду служить любому господину, который захватит меня, как обычно служит раб. Я буду делать все, что он потребует от меня, — буду добывать для него масло и жир, чтобы меня не наказывали и не продавали.

И сказав это, Антара погнал верблюдов дальше, оставив своего отца с дядей стоять на месте. А Шаддад разгневался, когда увидел, что Антара не обращает никакого внимания на его слова, и крикнул ему:

― Горе тебе, сын греха, это что еще за пренебрежение? Ты, наверно, сошел с ума, негодный, или, может быть, тебя околдовали?

И Антара ответил ему:

― Чего ты хочешь от меня, о господин мой? Разве ты когда-нибудь видел, чтобы знатные господа арабов просили помощи у своих рабов?

И от этих слов гнев Шаддада разгорелся еще сильнее, но он сдержался и сказал:

― Я знаю, что твое сердце полно гнева против нас, поэтому я терплю и ничего тебе не отвечаю. А теперь иди и нападай вместе с нами на врагов, и ты будешь свободен с сегодняшнего дня.

Но Антара ответил:

― О господин мой, я поклялся, что отныне не сяду на боевого коня и не буду сражаться с воинами, чтобы больше не было никаких разговоров обо мне. Я буду пасти скот, как подобает рабу, и буду служить тому, кто захватит или купит меня.

Тогда Шаддад сказал:

― Горе тебе, не поступай так, ведь я тебе нужен. Садись на коня и сражайся вместе с нами, и я дам тебе свое имя.

Антара ответил:

― О господин мой, я не понимаю, что означают эти слова, я никогда не помышлял об этом и не считаю себя достойным твоего имени.

Тогда Шаддад воскликнул:

― Я заявляю, что ты мой сын и плоть от плоти моей.

После этого к Антаре приблизился Малик, отец Аблы, и сказал:

― О племянник, напади вместе с нами на врагов, мы присоединяем тебя к нашей родословной. Спаси свое племя от мук!

Но Антара ответил ему:

― О господин мой, я считаю себя самым ничтожным из рабов. Я знаю, что ничего не стою в ваших глазах. Я хочу, чтобы меня угнали в плен вместе со скотом, а вам тоже не миновать пленения. А когда меня захватят ваши враги и я стану служить йеменцам, тогда я покажу вам, кто выиграл и что я хочу сделать с вами.

Но Малик ответил ему:

― О Абу-ль-Фаварис, вернись в наше становище и будь нашим защитником!

А пока они вели этот разговор, йеменские всадники ворвались в палатки и выволокли оттуда женщин и девушек, а среди них — всех жен Шаддада и Аблу, дочь Малика. Все они кричали и вопили, а больше всех кричала от страха и унижения Абла, которую захватил дюжий воин по имени Сувар. А этот воин всю жизнь занимался тем, что захватывал девушек и женщин, дочерей и жен знатных и богатых людей, и благодаря его храбрости и силе Бену Абс потерпели поражение в этом сражении. И он потащил Аблу, унижая ее, как невольницу, а она била себя по лицу так, что ее щеки обагрились кровью, а из глаз рекой лились слезы. И когда Малик увидел, как его жену и дочь повели йеменцы, слезы покатились по его щекам, он униженно подошел к Антаре и воскликнул:

― О Абу-ль-Фаварис, разве ты не видишь, что твою двоюродную сестру уводят, как рабыню? Как же ты терпишь это, ведь ты всегда защищал ее!

Услыхав его слова, Антара спросил его:

― О господин мой, почему же ты не просишь Умару спасти ее, ведь ты отдал Аблу ему в жены и он должен быть твоим зятем и защитником!

Но Малик сказал:

― Умара ранен в этом сражении! — и стал стонать и оплакивать свою судьбу.

И когда Антара увидел его унижение, он сказал Малику:

― Сейчас я нападу на врагов и, если нужно, пожертвую своей жизнью во имя любви к Абле и спасу ее от этого бедствия. Клянешься ли ты, что отдашь ее мне в жены?

Малик был сражен постигшим его горем, и он ответил:

― Клянусь тем, кто сотворил горы и укрепил их, кто создал землю и выровнял ее, если ты проявишь усердие и спасешь мою дочь и отведешь беду от нашей семьи, от наших родичей и от всего племени, я стану твоим рабом, а моя дочь Абла — твоей рабыней и невольницей.

И не успел Малик произнести эти слова, как Шейбуб подвел к Антаре Абджара, говоря:

― Теперь никто не будет упрекать твоего отца и твоего дядю, садись на коня и достойно сражайся, ведь ты уже получил все, чего хотел.

И Антара тотчас же вскочил на коня и снарядился, и сердце его было радостно, так как его отец и дядя поклялись перед ним исполнить все его желания. Он натянул на себя кольчугу, опоясался своим мечом аз-Зами, взял в руки свое верное копье и бросился на врагов с холма, рыча, подобно льву, от сильного гнева. При этом он произносил стихи, в которых превозносил свою храбрость и устрашал врагов. И Антара направился прямо к тому всаднику, который захватил Аблу и уже выехал вместе с ней из становища. А Абла испускала вопли и, не находя никого, кто бы помог ей, кричала:

― Где твои глаза, о сын Забибы!

И когда Антара услыхал ее крики, он набросился на этого всадника, как лев, и хотел убить его, но побоялся задеть своим ударом Аблу. Тогда он разогнал коня, поравнялся с врагом и ударил его копьем прямо в грудь, и тот упал с седла, захлебываясь своей кровью. После этого Антара погнал перед собой коня, на котором сидела Абла, испуганная ужасами сражения. Но, увидав, что сделал Антара, она успокоилась, а он поздравил ее со спасением, а затем передал ее отцу и возвратился на поле боя, туда, где клубилась пыль.

Сначала он напал на самых многочисленных воинов — Бену Кинда — и обратил их в бегство, отогнав от палаток и рассеяв между холмов и долин. А Шейбуб все время кружил вокруг Антары, осыпая врагов стрелами. И когда абситы увидели все это, они вернулись на поле боя и стали храбро сражаться, а враги бежали от них, бросив коней и оружие, как бегут овцы от волков. Отогнав врагов от становища Бену Кирад, Антара двинулся на Бену Тай, которые напали на шатры царя Зухейра, чтобы освободить дочь Кровопийцы Умейму. Освободив ее, Бену Тай захватили в плен всех жен царя и его сыновей и, разграбив шатры, отправились в свои земли. но тут Антара, подобный свирепому льву, встретил их ударами своего меча. И воины Бену Тай напали на него все вместе, но он крикнул на них, и они рассеялись. И почувствовав свою силу, Бену Абс воспрянули духом, и вскоре их глашатай возгласил победу.

Тогда все всадники, которые скрылись в ущельях, вернулись к бою, а с ними Шас и Кайс. Шас увидел славные деяния Антары, увидел, как сверкал его меч, обрушивая на врагов могучие удары, услыхал его крики, рокочущие, подобно грому, и сказал Кайсу:

― Ты видел, как этот скверный раб, сын греха, уклонялся от боя, выжидая подходящего момента, чтобы показать свою славу и наше унижение. Я умру от гнева, если не убью его. Надо убить его, пока он занят битвой с врагом. Ведь если он вернется в становище невредимым, то теперь его отец, без сомнения, присоединит его к нашей родословной!

Но Кайс ответил ему:

― Его нельзя убивать. Ведь если он поймет, что ты хочешь убить его, тебе несдобровать. Посмотри, как он сражается, как защитил наших жен и детей!

И Кайс не переставал отговаривать брата, пока не убедил его отказаться от своего намерения.

Антара же продолжал сражаться и, напав на предводителя йеменцев, поразил его ударом копья, и тот упал на землю. И увидав это, йеменцы обратились в бегство, а Кровопийца бросил всю добычу и ускакал, взяв с собой только свою прекрасную дочь. А всадники Бену Кирад преследовали врага, непрестанно работая своими мечами и копьями,

И вот, обратив в бегство йеменцев, Антара вернулся к своему отцу и дяде и поздравил их с победой. Теперь Шаддад снова приблизил его к себе, и Антара уже думал, что он достиг того, чего желал, не ведая, что его дядя затаил против него злобу и зависть. Обрадованный своим успехом, он произнес стихи, в которых говорил о том, что добился победы ради любви к Абле, и прославлял свои подвиги. Услыхав стихи Антары, его отец обрадовался и сказал Малику: