В областном управлении он застал одного Данчо Данева, который сидел, подперев подбородок ладонями, и смотрел пустым взглядом перед собой.

— Ты не болен? — сочувственно спросил его Матейчо.

— Не знаю, — равнодушно ответил Данчо, — ты откуда?

— О, у этой истории ни начала, ни конца! — сразу же пустился в подробности Матейчо и рассказал, что три дня назад в Камено-Поле появился подозрительный человек в военной форме, а он, Матейчо, сразу же разгадал его махинации.

Данчо, не дождавшись конца рассказа, небрежно махнул рукой и равнодушно добавил:

— Уголовная история. Какие настроения, что говорят люди?

— Фашисты поднимают голову, — категорично заявил Матейчо и уже хотел было рассказать, как вчера камено-польская земледельческая дружба широко раскрыла свои двери перед всеми бывшими фашистами, но тут Данчо поднял голову:

— А Киро Слановский в селе?

— Да что ему делать в селе-то? На фронте он, — удивленно ответил Матейчо.

— Ты откуда сейчас приехал? — холодно спросил его Данев.

— Из Лозена, я же тебе только что рассказал о том жулике, которого чуть было не упустили Гешо и Райко.

— Оставь их, — скривился Данев. — Вчера вечером Киро Слановский вернулся в село. Под Нишем его легко ранили, из больницы его выпустили на несколько дней домой.

— Может, и приехал, я же всю ночь гонялся за этой сволочью, а рано утром подался в Лозен. Если бы не предупредил этих ворон, они упустили бы жулика, хотя признаться в этом не хотят.

— Слушай, ты ведь теперь знаешь, что тебя назначили на эту должность только благодаря мне. Цоньо Крачунов тебя знает еще с тюрьмы?..

— В одной камере сидели с ним и с Божином Шопским, — напомнил ему Матейчо.

— Сидеть-то сидели, а знаешь ли, что у него не очень-то хорошее о тебе мнение? Между нами говоря, он очень колебался, прежде чем дал согласие подписать приказ о твоем назначении.

— Вот оно что! — удивленно и глуповато разинул рот Матейчо. — А я его считал своим в доску.

— Это не имеет никакого значения. Пока я здесь, никто тебя пальцем не тронет…

— Эй, Данчо, может, ты и Калычу рога обломаешь?

— Подожди немного, — так же нервно прервал его Данев. — Что с тобой сегодня, не даешь мне слова сказать… Так вот, Киро Слановский хотел остаться на несколько дней в селе.

— Ну? — спросил Матейчо.

— Ничего особенного. Может быть, ты слышал, что он запутан в одной темной истории, но у нас нет достаточных данных и доказательств, чтобы припереть его к стене.

— Так бы и сказал. Глядишь, помогу тебе чем-нибудь. Знаю я этого Киро Слановского, фашист он до мозга костей. Не случайно его дядька Митьо Ганин защищает Танаса Йончоолу и Денчо Чолаку. Данчо, — наклонился он через стол, — ты знаешь, я твой до гробовой доски, подметки твои буду лизать, за тобой пойду в огонь и воду. Скажи, что делать. На животе буду ползать, а все для тебя сделаю.

Данев посмотрел на него испытующе:

— Что ты про Киро Слановского слышал?

Матейчо виновато моргал, как будто совершил большую служебную ошибку, затем, жадно глотнув воздух, сказал:

— Кое-что слышал, но тогда я еще не был милиционером, да и он поспешил драпануть на фронт. Эх, если бы он остался в селе, я бы его уж насквозь видел! Ты вон столько времени в лесу был, я по тюрьмам скитался, а он, сукин сын, служил себе да шашкой побрякивал! — Он угрожающе стиснул зубы и выругался.

— Есть данные, что этим летом Слановский сотрудничал с полицией…

— Может, в расход его пустить? — тут же проявил готовность Матейчо.

— Погоди, — устало скривился Данев, — я еще не все сказал. Пока что нам не хватает данных о его деятельности. Известно только, что он участвовал в расстреле Илии Велева, учителя Станчева и других наших земляков.

— Ну и ну! А мы все еще его терпим! Да он же поднял руку на наших лучших товарищей и друзей! Данчо, ну хоть раз послушай моего совета. Почему бы не арестовать его сегодня же ночью? Я его так обработаю своим способом, что он всю подноготную выложит.

— Нет, — резко заявил Данчо, — этого делать нельзя! Придется подождать. Веди себя так, как будто я тебе ничего не говорил. Тебе надо научиться беречь тайну.

— Данчо, — Матейчо сложил руки на груди, — клянусь, как перед богом, буду нем как могила. Скажи мне только, что делать, и я все выполню.

— Тогда слушай: пока он в селе, следи за ним, но так, чтобы он не заметил, слушай, что будет говорить, пойдет ли в Лозен, попытается ли встретиться с Лиляной Узуновой…

— А что, она тоже?..

— Ее не трогай.

— Она хоть и недолго, а все же была в партизанах…

Данев сердито прервал его:

— Ты меня не слушаешь, очень спешишь! — Он с упреком поднял палец. — Только не проболтайся где-нибудь, что мы его подозреваем в чем-то и следим за ним, а то потом не оберешься неприятностей.

— Пусть меня вешают, пусть меня режут, ни слова не скажу! — поклялся Матейчо.

Дверь широко распахнулась. На пороге появился Цоньо Крачунов, гладко причесанный, в новой форме, в начищенных до блеска сапогах. Зажмурившись от табачного дыма, он сморщился и сказал:

— Фу, и как вы не задохнетесь в этом дыму! Откройте окна. У вас тут никак охота на лис?

Не говоря ни слова, Данчо нехотя отодвинул в сторону пепельницу. Матейчо поднялся со своего места, Крачунов притворил дверь и холодно, по-казенному, сказал ему:

— Послушай, мне кажется, ты проводишь больше времени в городе, чем в селе. Зачем пожаловал?

— По службе, как раз к тебе собирался заглянуть.

— А что же не заглянул? Или кошка дорогу перебежала? Данчо, Розов и Чугун едут к нам на короткое совещание. Будь на месте, никуда не уходи.

— О-ох, — нахмурившись, вздохнул Данев, — знаю я эти наши короткие совещания, раньше полуночи не кончим. А я сегодня не обедал.

— Да и я тоже, — Крачунов посмотрел на часы, — а уже скоро ужин. Смотри у меня, — вдруг обратился он к Матейчо холодно и явно недовольный чем-то, — доберусь я до тебя!

— Это что же такое получается? Никому угодить не могу! — Опять тебе кто-то накапал на меня?

— Надо уметь работать с людьми, не то вылетишь в два счета.

— Да ты что, Цоньо, товарищ начальник, — залепетал Матейчо, разве ты не знаешь, что у нас за народ? Вот пусть и Данчо скажет…

— Люди везде одинаковы, а вот в районном управлении жалуются, что тебя никогда нет на месте.

— Я же один! Если и ухожу, то по делу, на то и работа! А сидеть в тепле, у телефона, когда сверху не капает, мне тоже нравится.

— Вчера вечером Цветков был в Камено-Поле…

— Был, — прервал его Матейчо, — доложу в рапорте, как было дело.

— Вот-вот! — недовольно нахмурился Крачунов. — И ты начал совать свой нос куда не следует. Смотри не перестарайся. У меня нет оснований не верить секретарю областного комитета Отечественного фронта, ты согласен?

— Согласен, но ты-то ведь знаешь, что меня не терпят за то, что ненавижу разных гадов, — обиделся Матейчо.

— Ты молись, да лоб не расшиби.

— Неопытный еще! — Данев хлопнул Матейчо по плечу. — Привыкнет, не шуми на него так, — сказал он Крачунову и спросил у Матейчо: — Пошли, что ли?..

Когда Крачунов и Данчо Данев вошли в кабинет Санди, Розов стоял у вешалки, снимал пальто. Данев пытливо оглядел его набитый бумагами портфель, лежащий на столе. Чугун тихо разговаривал с Божином Шопским около окна, а Санди просматривал письма на своем столе.

— Кажется, все тут! — Розов сел за стол и стал тщательно протирать очки.

— Ты бы лучше сел здесь, — предложил ему свое место Санди.

— Все равно. — Розов открыл портфель и начал медленно вынимать из него папки.

Данев внимательно и настороженно наблюдал за каждым движением Розова. Ведь тот доставал папки с показаниями Янева, значит, вместе с Чугуном они анализировали и сопоставляли факты и предполагаемые подозрения. «Они уже серьезно сомневаются во мне», — с тревогой подумал Данев и огромным усилием воли заставил себя принять спокойный и даже беззаботный вид. Чугун сел рядом с ним. Данчо по-приятельски хлопнул Чугуна по колену и, нагнувшись к его уху, прошептал: