Еще одна важнейшая перемена, знаменующая переход от Раннего к Среднему периоду, — замена солнечного культа культом птицечеловека. На ровных поверхностях скал, часто поверх личин Макемаке Раннего периода, высекали человеческие фигуры с птичьей головой; их даже добавляли к солнечным символам главного божества Раннего периода, перенесенного теперь в одну из каменных построек Оронго. Религиозный центр Оронго в основном был посвящен культу птицечеловека. В исторические времена культ этот включал ежегодные состязания, участники которых плыли на маленьких остроконечных камышовых поплавках к прибрежным островкам за первыми в году яйцами черной крачки. Поплавки были того же типа, что на побережье Южной Америки. А пошедший на них камыш тотора был как раз завезен на Пасху из Южной Америки в Раннем периоде. Художники Среднего периода рисовали на плитах культовых построек большие серповидные суда из камыша. И эти суда тоже, вместе с двойным веслом и «плачущим глазом» на росписях — неполинезийские элементы, типичные для доинкских культур Южной Америки. В частности, весло ао, занимавшее столь видное место в религиозных мотивах и ритуалах острова Пасхи, со всеми присущими ему особенностями находят в областях культур Мочика и Чиму доинкского Перу, — убедительное свидетельство контакта. Некоторые данные говорят о том, что между Ранним и Средним периодами был большой интервал; по-видимому, речь идет о двух последовательных волнах пришельцев из Южной Америки. Но в Среднем периоде на остров, кроме того, прибыли полинезийцы, которые постепенно составили важную часть местного населения. Кое-какие обстоятельства, связанные с их прибытием, позволяют предположить, что либо их вначале было слишком мало, чтобы они могли тотчас начать борьбу, либо их намеренно привезли откуда-то пасхальцы Среднего периода как рабочую силу, необходимую для осуществления все более грандиозных архитектурных замыслов. Как бы то ни было, эти полинезийцы мало повлияли на местную неполинезийскую культуру; археологических следов их прибытия не обнаружено. Более того, они настолько усвоили обычаи и нравы племени, которое обосновалось на острове раньше них, что верховные полинезийские божества Ту, Тане, Тангароа, Тики и Мауи были ими совсем забыты. Имена Хиро, Ронго, Тангароа и Тики сохранились в преданиях, но их не чтили, им не поклонялись. Прибыв на Пасху, полинезийцы стали поклоняться неполинезийским богам Макемаке и Хаоа, исповедовали также неполинезийский культ птицечеловека. Они отказались от общеполинезийского ритуального напитка кава, который в Океании считается типичным для полинезийской культуры, и хотя привезли с собой несколько полинезийских растений, в том числе таро, перестали приготовлять из него основную для полинезийцев пищу пои и полностью перешли на выращивание американского батата, главную растительную пищу на острове. Изумительные колоколообразные каменные песты для приготовления пои, характерные для всех исторически или археологически известных поселений собственно Полинезии, не обнаружены на Пасхе; вплоть до прихода миссионеров не знали тут и деревянной или костяной колотушки для тапы, наряду с пестом для пои — самой важной в Полинезии принадлежности домашнего хозяйства. Восприняв обычаи раннего населения Пасхи, полинезийцы здесь отбивали луб махуте гладкой галькой, потом сшивали полосы иглой и ниткой. Остров Пасхи — единственное место в Полинезии, где лубяную материю сшивали, и неполинезийские костяные иглы в раскопочном материале тут так же обычны, как в собственно Полинезии — рифленая колотушка для тапы и шлифованный пест для пои. На смену полинезийским орнаментам и атрибутам пришли типичные для Пасхи своеобразные деревянные поделки. На Пасхе полинезийцы отказались даже от типичных для других островов прямоугольных и овальных хижин из жердей и травы и жили в неполинезийских харе паенга, напоминающих опрокинутую камышовую лодку, или в опять-таки неполинезийских каменных постройках южноамериканского образца. Явно неполинезийские черты пасхальской культуры сохранялись и в исторические времена; это тем примечательнее, что как раз полинезийские переселенцы уцелели после гражданских войн и численно преобладали на острове ко времени прибытия европейцев.
Гражданские войны начались с межплеменной усобицы, которая внезапно положила конец цветущей культуре Среднего периода. Катастрофа произошла около 1680 года; дата эта установлена независимо как радиокарбонной датировкой наших находок, так и ранее проведенными вычислениями Энглерта на основе местных генеалогий. Как уже говорилось, для последовавшего затем декадентного Позднего периода характерно преобладание полинезийского населения с преимущественно неполинезийской культурой; этот период завершился уже в исторические времена. Остров изобилует следами пагубных усобиц. Ничто не было свято, кроме общепасхальского ритуального поселения Оронго с базальтовым кумиром, изображающим бога солнца, бога-творца. Работы в карьерах оборвались, множество статуй было оставлено на разных стадиях изготовления, другие брошены в ходе транспортировки по древним островным дорогам. Во время усобиц низвергались монументы, воздвигнутые на родовых аху, но и то многие из них еще стояли в исторические времена. Каменные селения сравнивались с землей, остались только следы сообщающихся фундаментов и неполинезийские пятиугольные каменные печи. Лодковидные камышовые постройки сжигали; при этом великолепные обтесанные камни фундаментов потрескались от огня. В это смутное время, которое сами островитяне называют Хури-моаи — время опрокидывания статуй, — жить общиной в прежних, сообщающихся постройках стало невозможно, семьи укрывались порознь в пещерах.
В раскопках Раннего и Среднего периодов оружие вовсе не найдено, зато с началом гражданских войн вдруг появляется неполинезийский обсидиановый копейный наконечник или режущий инструмент матаа, преобладающий в инвентаре Позднего периода. И то же оружие было разбросано по поверхности острова.
Доискиваясь причины внезапной войны и последующего упадка, стоит обратиться к устным преданиям пасхальцев, прямых потомков тех островитян, которые уцелели после кровавых усобиц. Начиная с самых первых опросов, проводившихся через переводчиков ранними европейскими мореплавателями, пасхальцы неизменно сообщают, что все они, за редкими исключениями, — потомки местного племени «Короткоухих», вышедших победителями из опустошительной гражданской войны. Однако некоторые островитяне, в том числе предки нынешних Атанов, утверждали, что происходят от единственного уцелевшего представителя побежденного и истребленного племени «Длинноухих». Такое название племя получило за обычай искусственно растягивать мочки ушей, как это показано на статуях для аху и на деревянных фигурках моаи кавакава. Будто бы «Длинноухие» и «Короткоухие» говорили на разных языках и у них были разные обычаи. По преданию, «Длинноухие» прибыли на остров после двухмесячного плавания с востока (со стороны Южной Америки) под предводительством Хоту Матуа, а «Короткоухих» позднее привел с запада (со стороны Полинезии) Туу-ко-иху. Люди Туу-ко-иху застали готовые каменные статуи и восприняли местную веру. Предание подчеркивает, что «Длинноухие» и «Короткоухие» мирно уживались карау-карау — то есть двести лет, и «Длинноухие» использовали «Короткоухих» на сооружении своих грандиозных построек и в карьерах, где создавались статуи. Но когда «Длинноухие» повелели очистить от камня восточный мыс, «Короткоухие», которым надоело повиноваться всем их прихотям, восстали. Легенды подробно описывают, как «Длинноухие» зажгли огромный костер в оборонительном рве, отсекающем мыс от острова, но их погубило предательство женщины из племени «Короткоухих», которая помогла своим сородичам зайти с тыла и загнать «Длинноухих» в их собственный костер. Раскопки и карбонная датировка показали, что от той поры, когда был создан ров, огражденный сверху валами, до того дня, когда в нем запылал костер, прошел немалый срок, ветер успел наполовину засыпать выемки мелким песком.
После крушения культуры Среднего периода географические особенности острова определили развитие культуры Позднего периода. Огонь уничтожил все остатки леса, голый остров можно было обозреть почти целиком с любой возвышенности, грабители в несколько часов могли добраться до любой точки. Бежать некуда, ведь до ближайшей пригодной для обитания суши около двух тысяч миль, а после развала общины строительство достаточно больших камышовых судов для такого плавания было непосильной задачей. Зато остров пронизан множеством вулканических туннелей и пещер. Некоторые пещеры достигают внушительных размеров и могли вместить изрядное количество людей. Вход, как правило, либо помещается на отвесной скале над морем, либо представляет собой узкое отверстие на поверхности острова, которое можно сделать еще уже, выложив камнями изнутри. И большую часть Позднего периода семьи жили в таких укрытиях, причем искусственно суженные, изогнутые в несколько колен ходы позволяли протискиваться внутрь только по одному, что делало невозможной прямую атаку. Статуи на аху были слишком велики, чтобы брать их с собой, но все, что поддавалось переноске, как утварь, так и изделия искусства, в период гражданских войн уносили под землю. Что оставишь на поверхности — либо украдут, либо уничтожат. Еще и нынешние жители помнят яркие рассказы дедов о поре свирепых усобиц и каннибальских ритуалов, когда голодающие островитяне только ночью отваживались выходить из укрытий, чтобы ловить рыбу среди береговых скал или выращивать батат, нередко достававшийся врагу.
