«До сих пор некоторые пасхальцы помнят имя того акуаку, который был, так сказать, покровителем их клана, и не только помнят имя, но и продолжают верить в духов-хранителей. Можно говорить о существовании своего рода тотемизма». Отмечая, что некоторые резные фигурки олицетворяют аку-аку, он говорит (там же, с. 169): «Изображения духов помещали около входа в дома и пещеры, рассчитывая на их покровительство».

Энглерт (там же, с. 268) цитирует предания, говорящие о том, что обычай вырезывать мелкие каменные скульптуры сложился до того, как предки пасхальцев прибыли на этот остров: «Наиболее известным талисманом была вырезанная из камня небольшая скульптура, которую, согласно преданию, привез с собой некий Теке, прибывший с родины вместе с Хоту Матуа (легендарный первооткрыватель острова). Скульптура сперва находилась в его доме у моря в Хангароа, но была украдена и в конце концов попала в район Махатуа. Там ее прятали на участке, принадлежащем ныне Те Кохоу, дяде старика Николаса Пакарати». Пасхальцы приписывали этой каменной статуэтке волшебную способность привлекать рыбу к берегу; один из информаторов Энглерта сам будто бы видел ее в действии.

От внимания Энглерта не ускользнула роль пещер в потаенной жизни пасхальцев (там же, с. 224):

«Существовали также пещерные тайники, принадлежавшие определенным семьям, и только главы рода знали, где вход в тайник. Пещеры служили для храпения ценных предметов, таких, как дощечки с письменами — кохау ронго-ронго — пли статуэтки. Секрет пещер погребен вместе с последними представителями старины, такими, как Паоа Хитаки». И далее (там же, с. 318): «Пещерные тайники служили для хранения ценных и священных предметов, например дощечек. Несколько десятков лет назад один старик, по имени Паоа Хитаки, привел к Рано Као соплеменника Хуана Араки, но не позволил ему спускаться на дно кратера, а велел приготовить жертвенную земляную печь с курицей и бататом. Начертив круг, он строго-настрого запретил Хуапу выходить за пределы черты. Старик спустился один в кратер, исчез за камнями и деревьями и долго отсутствовал, потом вернулся, держа в руках хорошо сохранившуюся дощечку. «Семь кохау ронго ронго рассыпались в прах в пещере, — сообщил он, — только эта уцелела». Вернувшись в Хангароа, он отдал дощечку управителю компании, который тогда жил в Матавери. Вскоре после этого старик заболел, помешался в уме и умер. Его болезнь и смерть приписывали тому, что он вынес дощечку из тайника и отдал ее».

Указание Энглерта о том, что надо было приготовить курицу и батат в жертвенной земляной печи, прежде чем входить в тайник, заслуживает особого внимания. Жертвоприношение могло быть предназначено только для охраняющего пещеру родового аку-аку. В главе о суевериях и талисманах (там же, с. 267–268) мы читаем, что жертвенные печи, называемые уму такапу, призваны были обеспечить успех предприятия. И здесь сообщается, что в земляной печи пекли курицу и батат, и когда из печи выделяется пар, только тот может к ней подходить, кому она должна принести удачу. Если пар вдохнет кто-нибудь другой, удачи не будет.

Как уже говорилось, Энглерт не сомневался, что после прибытия первых миссионеров священные предметы спрятали в подземных тайниках, чтобы они не были «осквернены» руками иноземцев. Один островитянин даже рассказал ему, что аку-аку были испуганы, когда явились первые миссионеры, и просили людей «спрятать их под плащами» (там же, с. 168). Отмечая, что в мире сохранилось очень мало дощечек с письменами, он говорит (там же, с. 317–318): «Спрашивается: куда же они подевались, все эти многочисленные дощечки, которые брат Эйро еще видел в 1864 году?.. Эйро видел в домах много дощечек, когда наконец подошла к концу эпоха войн. Где теперь эти дощечки? Трудно понять, как они могли исчезнуть. Вероятнее всего, их сохраняли в пещерных тайниках. Миссионеры, которым епископ Жоссан предписал собрать дощечки, смогли добыть лишь несколько экземпляров… Это позволяет понять, почему один из стариков, показав живущему и поныне соплеменнику подлинную дощечку с условием, что тот никому о ней не скажет, несмотря на такую предосторожность, потом в приступе суеверного страха сжег драгоценный предмет… В наше время островитяне наконец избавились от этого страха и охотно развили бы прибыльную торговлю дощечками. Но они не знают входов в пещерные тайники, да если бы и знали, мало надежд найти хорошо сохранившиеся дощечки в сырых, лишенных вентиляции пещерах».

О магико-религиозном значении секретных родовых пещер говорит и то, что даже в XX веке некоторые старики, чувствуя приближение смерти, потихоньку уходили из дома, чтобы умереть в тайнике, возле наследственных родовых сокровищ. Энглерт (там же, с. 52–53) пишет: «Женщина по имени Марате попросила племянника отнести ее в пещерный тайник. Дескать, она объяснит ему, как найти вход, а в уплату за эту последнюю услугу он сможет взять из пещеры некоторые старинные вещи, но когда он внесет ее внутрь, пусть потом заложит вход. Племянник пришел днем позже того срока, который она назначила, а к этому времени состояние женщины настолько ухудшилось, что выполнить уговор не удалось. Было это в 1922 году. Другой старик несколько раз уходил из дому, намереваясь перед смертью укрыться на земле своего клана, но родичи каждый раз находили его и относили домой, где оп в конце концов и умер. Лишь одному старику, некому Андресу Теаве, деду тех, кто теперь носит фамилию Чавес, удалось выполнить свое намерение. Он ушел из дому ночью, и больше его не видели. Он не оставил никаких следов. Родичи тщетно искали его в районе Ханга Отео, принадлежавшем его клану. Старик пожелал умереть в пещерном тайнике, вход в который никому, кроме него, не был известен».

Ханга Отео — как раз то место, где члены нашей экспедиции спустились по скале в пещеру, в которой вместе с изумительной коллекцией каменной скульптуры лежали человеческие скелеты (с. 69–72).

Из приведенного выше обзора данных, опубликованных до пашей экспедиции 1955–1956 годов, видно, что пещеры, в которых укрывались люди и имущество, играли важную роль в жизни пасхальской общины. И если полинезианисты прошли мимо столь характерной черты, это отчасти можно объяснить покровом тайны, охраняющим укрытия, чья надежность всецело зависит от секретности. Для того, кто знает остров Пасхи только по литературе, упоминания пещерных тайников приобретают важный и целостный смысл лишь в том случае, если эти данные извлечь и сгруппировать, как это и сделано здесь впервые. Подводя итог цитированным выше сведениям, можно выделить некоторые моменты, позволяющие понять необычные приключения, выпавшие на нашу долю в 1955–1956 годах.

Первые иноземные посетители острова, голландцы и испанцы, пишут о пасхальцах как о чрезвычайно ловких ворах и предполагают, что на безлесном острове должны быть какие-то тайники. Испанцы прямо заподозрили, что краденое прятали под землей, потому что им пи разу не удалось обнаружить утраченные или подаренные ими вещи. Когда затем капитан Кук прибыл на истерзанный войнами остров с голодающим населением, впервые появились и стали предметом меновой торговли великолепно вырезанные деревянные фигурки, плясовые принадлежности. Они снова исчезли перед прибытием французов, и хотя женщины впервые вышли из укрытий, для обмена снова были предложены одни овощи. Пасхальцы разрешили французам осмотреть некоторые подземные жилища, однако не показали ни одного резного изделия, ни одной дощечки с письменами. Когда на острове поселился первый миссионер, все его имущество перекочевало в личный тайник его покровителя-пасхальца и потом не было обнаружено ни самим владельцем, ни другими пасхальцами. Первый миссионер убедился, что в жилищах островитян хранится множество фигурок, в том числе изображения неизвестных на острове животных, а также дощечки с письменами, но все это исчезло, когда оп переселил островитян в Хангароа и навязал им христианство. Миссионер отметил, что пасхальцы прячут свое имущество в подземных тайниках, больше того — все население острова могло мгновенно исчезнуть под землей, причем узкие входы в глубокие пещеры легко было замаскировать несколькими камнями.