Как Тлепш смастерил клещи По скончании Дабеча Тлепш — единственный кузнец. Камень вместо наковальни, Вместо молота — кулак. Как-то утром в щели кузни Заглянула Сатаней: Полыхает в горне пламя. Обнаженными руками Раскаленное железо, Словно глину, мнет кузнец: То расплющит кулаками, То растянет, то закрутит, То согнет, как прутик вербы, То опять сует в огонь. Сатаней глядела в щелку, Втихомолку размышляла: "Толку мало, без орудий Натрудит лишь руки Тлепш!" Сатаней к себе вернулась. Из дубового обрубка Быстро выстрогала молот И на палку насадила, — Молот есть и ручка есть. Из другой дубовой чурки Вырезала наковальню И орудья в кузню Тлепша Ночью бросила тайком. Днем заходит мастер в кузню, Видит молот с наковальней. Поражен догадкой смелой, Он подарки разглядел. Словно свет увидел яркий И с природною сноровкой Молот с наковальней ловко Из железа он сковал. Испытал — годятся в дело, По ущельям загудело… Наковальня есть и молот, Лишь клещей у Тлепша нет! Стоя в кузне возле горна, Сжавши голову руками, Тлепш упорно думал — чем же Из огня железо брать? Несподручно Тлепшу стало Обходиться без орудий. Усмиряя в горне пламя, Он с богами говорит: "Бог богов, ты всем богат, — Как сковать клещи?" "Не знаю". "Тхаголедж, хранящий сад, Как сковать клещи?" "Не знаю". Бог Амыж, владыка стад, Как сковать клещи?" "Не знаю". После этого ответа О клещах не думал Тлепш. Но однажды в полдень жаркий Сатаней, спускаясь к речке, Увидала, что пред нею На тропинке неприметной Две змеи лежат крест-накрест, Грея спинки, мирно спят. Сатаней пошла за Тлепшем, Вместе с ним вернулась к змеям, Их скрестившиеся шеи Острой палкой пригвоздила. Расплестись не могут змеи, Но от боли нестерпимой То смыкаются головки, То расходятся опять. И хвосты — то врозь, то вместе. В жажде мести, в злости жалкой Вьются змеи, острой палкой Неразрывно скреплены. "Вот клещи!" — кузнец воскликнул. Поспешил, ликуя, в кузню. Положил крест-накрест мастер Две железных полосы И на месте их скрещенья Накрепко скрепил их вместе: Два конца сомкнул и сплющил, Как змеиные головки, Два других спрямил и сблизил, Как змеиные хвосты. Тлепш любуется клещами. Наконец-то, честь по чести, Все кузнечные орудья Смастерил своей рукой! Вдруг звучит нивесть откуда Голос вкрадчивый и злой: "Тлепш, всесильный бог железа! Будешь век ты всех искусней, Запирай лишь двери кузни, Не впуская никого; Чтобы люди знать не знали Про кузнечные орудья, Спрячь подальше их, иначе Ты утратишь мастерство…" Смолк советчик неизвестный — Ни души в тиши окрестной. Тлепш подумал: "Не к добру!.." Поутру разжег горнило, Раскаленное железо По привычке взял руками; А железо хвать за пальцы, И огонь шипит: "Не тронь!" Тлепш дивится: "Ведь, бывало, И железо не кусало, И огонь не жег меня, А теперь нельзя коснуться Ни железа, ни огня!" Он берет клещи проворно, Чтобы руки не изжечь, Возле огненного горна Закаляет нартский меч. С той поры уже ни разу К раскаленному железу Обнаженными руками Прикоснуться Тлепш не мог. Прорубил в скале пещеру, Поместил в пещере кузню; Прорицанию поверя, Не впускал к себе людей. Тлепш и старуха Уорсар
Нарты посеяли просо. Время снимать урожай. Нартов сомненья тревожат, Кто им подскажет, поможет, — Нарты ума не приложат: Чем убирать урожай? С горя устроили Хасу. Тлепша зовут для совета. Судят и рядят с рассвета: Чем убирать урожай? Старые, те втихомолку Бестолку долго толкуют, А молодым — невтерпеж, Спорит, шумит молодежь. Неразрешима загадка! Ладно, один спохватился: "Старшая в нашем селенье Маленькая Уорсар. Вот у нее-то и спросим, Как нам управиться с просом. Сбегайте, дети, за нею, Нас поумнее она!" Самые прыткие сразу За Уорсар побежали. Старенькая старушонка Греется на солнцепеке, Перебирая тряпье. Вот ее просят на Хасу, А старушонка не хочет, В сторону глядя, бормочет: "Некогда мне, не пойду!" Юноши тут же смекнули, Старую на руки взяли, На шесть шестов положили И понесли с торжеством. Наземь спустили на Хасе. Старенькая оступилась, Не устояла, упала. Еле вставая, хитрит: "Вот как, танцуючи, входят на Хасу!" А молодежь хохотать: "Видели, как ты плясала! Шагу не сделав, упала! Ноги не держат тебя!" Глянула гостья сердито, Поковыляла в селенье, Горько браня грубиянов, Вслед ей кричат старики: "Не уходи, золотая! Просим тебя, посоветуй: На поле просо поспело, Чем же его убирать?" "Мне не до вашего горя. Старая — много ли знаю! Вас молодые научат". Прочь поплелась Уорсар. Тлепш утешал огорченных: "Сроду старуха болтлива. Думать молчком не умеет. Все, что от нас утаила, Выболтает по дороге. Надо подслушать ее". Вызвалось трое проворных. Быстро догнали ворчунью, Крадутся следом и слышат, Как старушонка брюзжит: "Глупые, нужно согнуть его Вроде хвоста петушиного, А изнутри зазубрить его, Как гребешок петушка. И остается безделица: Надо к зубасто-горбатому Ручку приладить из чурочки, — Вот и получится серп". Юноши, тайну проведав, Сразу вернулись на Хасу, Тлепшу от слова до слова Слышанное рассказали. Радуясь вести бесценной, Нартам кузнец говорит: "Вновь Уорсар догоните! На солнцепек отнесите, Пусть еще долгие годы Будет светло и тепло ей. Я же в пещере священной Выкую блещущий серп". В, кузницу Тлепш удалился, Молотом сплющил железо, Выгнул хвостом петушиным, По-изнутри зазубрил, Ручку приладил из чурки, Вышел с подарком, и нарты Сжали богатое просо Первым на свете серпом. |
