– Ты чего? – Встревоженный Скрипач быстрым шагом вошел в комнату. – Что случилось?

– Случился Огден… спроси, он расскажет. – Ит кивнул в сторону боевика, имя которого до сих пор так и не узнал. – Со мной все нормально, полежу немного, помедитирую… нет, рыжий, правда, все в порядке.

– Я его слегка приложил, – сообщил боевик с виноватой улыбкой.

– Потому что я его спровоцировал, – тут же добавил Ит.

– Ясно, – подытожил Скрипач.

– Мы в соседней комнате посидим, пока ты отлеживаешься, – предложил боевик. – Тебя как зовут?

– Рыжий. Можно Скрипач, без разницы. А тебя?

– Кир. Кир Гревис. Так вот, чего удумал падла Огден…

Они вышли. Ит махнул рукой, свет послушно погас. Он натянул одеяло повыше, повернулся на бок. Прислушался к себе – все-таки, болит или нет? Вроде нет… Или почти нет. О чем я хотел подумать?.. А не все ли равно. Лучше поспать. Сон – тоже бегство. Когда спишь, реальность для тебя не существует. Это где-то еще по дому ходит рассерженная Орбели, это где-то в другом месте Маден спорит с ней, а два ее мужа сидят в комнате, не смея носа высунуть за порог. Это не здесь, не сейчас рыжий стоит посреди собственной ванной с «палитрой» в одной руке и снотворным в другой… спасибо, что не голый, только вытащил, раздеться не успел. Не здесь, не сейчас Огден читает лекцию о том, кто такие на самом деле рауф. И тесты тоже… Это все где-то еще. Не здесь. Не сейчас. И не с ним…

Проснулся он от того, что в соседней комнате оглушительно смеялись на два голоса. Ит прислушался – да, действительно, Скрипач смеялся. Причем, кажется, так легко и свободно он не смеялся уже черт-те сколько. Лет десять – точно. А то и больше. Что у них там происходит такое?..

В комнате было совершенно темно, и он подумал что, скорее всего, спал совсем недолго – часа два, ну три. Ит встал – свет тут же включился сам – и, подойдя к двери, осторожно стукнул по косяку.

– Заходи… открыто… – Рыжий все еще хохотал. – Кир, и чего?..

– …и это убожество на подгибающихся ногах чикиляет ко мне. Спасите нас, говорит, а то нам, похоже, каюк. Моя группа стоит, как стадо фуцелей, и не понимает, какого… мы тут все делаем. Причем стоим мы в полной защите – все как положено, замкнутый контур, биологичка активная. Кругом – природа. Да какая!.. Лужайка, как из сказки, вся в желтеньких таких цветочках, горный склон, ручеек. Благодать! И это вот, которое когни. Стоит. Двумя руками прикрывает… ну, это самое. Я спрашиваю – кого и от чего спасать-то будем, любезный? Он машет рукой – там, мол. Смотрю – кусты шевелятся. Вокруг полянки – полно кустов, и все шевелятся, прикинь?

– И чего было в кустах?

– В кустах… Рыжий, в кусты заглядывать было нельзя, поверь… не, мы заглядывали, пока искали всю эту научную шатию… так вот, я тебе скажу, что я много чего видел, но чтобы с таким рвением этим кто-то занимался…

– А из-за чего это было? – Рыжий, скрестив ноги, сидел в головах кровати, боевик развалился в кресле и сейчас курил тонкую коричневую сигарету.

– Ты не поверишь, но это зацвел местный эндемик. Они до высадки растения перепроверили три раза, но знаешь, поговорка есть, что всего угадать невозможно? Когда они проверяли, он не цвел. Когда высаживались и снова проверяли, он опять не цвел. А когда разбили лагерь, он зацвел и пробил на раз защиту, прикинь? Кто же знал, что пыльца работает как афродизиак?.. Причем действует только на когни. Мы там потом ходили чуть не голышом, с нами ничего не было. А этих выносило – только в путь.

– Класс, – восхищенно констатировал Скрипач. – И что в результате?

– Да ничего, перепродали мир кому-то. Я так считаю, что, будь это индиго, кто-нибудь хорошо там нагрел бы руки на секс-туризме. Так что все эти гонки про рауф, которые придумывает Огден… Рыжий, это все хрень. Полная… сам видишь, как все просто делается.

– У нас таких случаев не было, – признался Скрипач. – Хотя смешного тоже хватало. Заслали нас как-то с этим вот разыскать одного Барда, которого по недоразумению занесло в…

– Простите, что я вас прерываю, – Ит сделал шаг вперед, – но мы, кажется, должны каким-то образом решить какие-то вопросы. Я прав?

– Спокойно, псих, – посоветовал Кир. – Не переживай.

– Ит, он прав. Вопросы действительно решаются быстрее, чем мы думали. – Скрипач усмехнулся. – Мы с тобой пошли не по тому пути. Все проще.

– Не понимаю, – нахмурился Ит.

– Скажем так, мы по этому пути не ходили… ммм… – Скрипач задумался, подыскивая слова. – Не ходили, потому что у нас не было возможности. Для этого нужно…

– Мужик для этого нужен. – Кир, кажется, с тактичностью был не в ладах. – В данном случае сойду и я. А мне сойдете вы, потому что мне, если честно, фиолетово.

Ит нахмурился еще больше, посмотрел вопросительно на Скрипача, потом на Кира. Тот возвел очи горе, щелкнул в воздухе пальцами, возмущаясь, по всей вероятности, очевидной итской тупости.

– Не надо для этого в койке ничего делать, – объяснил он. – Растормозились, на три точки нажали, и через полминуты гуляй. Все. Доступно?

Ит ошарашенно посмотрел на него. Боевик продолжал смотреть ему прямо в глаза, совершенно не смущаясь. Да еще и ухмылялся при этом.

– Так и есть, – подтвердил Скрипач. – Пять-шесть раз повторить, с паузами, конечно, и пусть Огден подавится своими тестами и россказнями. Мы пробные делали, смотри сам. За три часа – по десять процентов в плюс. Кир говорит, что это пристрелочный результат, начальный, дальше будет лучше. Я – верю.

– То есть, по сути, это тоже… подделка, – тихо сказал Ит.

– Тебя что, это не устраивает? – с вызовом спросил боевик.

– Меня-то как раз более чем устраивает, – криво усмехнулся Ит. – Я просто…

– Ты просто медленно догоняешь, – констатировал боевик. – Ладно, сейчас догонишь. Рыжий, ты погуляй пока что минут десять, а я ему объясню, чего и как.

– Раздеваться надо? – неприязненно спросил Ит.

– Рубашку сними и довольно. – Боевик встал.

– Слушай, сколько я спал? – запоздало вспомнил Ит. Повернулся к Скрипачу – и опешил, на сотую долю поймав его взгляд, направленный на Кира. Во взгляде было… восхищение и какая-то совершенно незнакомая радость. – Ты чего?..

– Я – чего? – удивился Скрипач. – Да вроде ничего. Четыре часа ты спал.

– А что вы делали, пока я спал?

Они недоуменно переглянулись.

– Ничего, – удивленно ответил Кир. – Что мы могли делать?

Ит промолчал. Видимо, просто показалось. Действительно, от такой жизни впору рехнуться…

– Простите, – выдавил он через силу. – Глюки какие-то, честное слово…

– Говорю же, псих, – уверенно сказал Кир. – Скрипач, выметайся.

– Сгоняю за едой, – предложил Рыжий. – Трое суток тут торчать, если вы не забыли. Кому чего?

– По фигу, чего привезешь, все сгодится, – ответил Кир, стаскивая через голову рубашку.

– Ты мясо ешь?

– Ем, чего же не есть… Так, рыжий, ты еще тут?

– Раскомандовался, – проворчал Скрипач.

– Только не домой, – попросил Ит. – Смотайся к Соне, ладно?

– У Сони мяса нет.

– Блин, я не подумал. Ну тогда в учебку. Но домой не надо! Крику не оберешься…

– Жена, что ли? – нахмурился боевик.

– Типа того. – Ит решил, что в подробности вдаваться не стоит. – Ладно. Давай рассказывай, чего нужно делать.

Его звали Кир Гревис. Ему оказалось сто семьдесят лет, почти на сто лет моложе их самих; у него были кобальтово-синие глаза, темные, густые волосы; и еще – он постоянно улыбался, то больше, то меньше, словно на лице его поселилась когда-то тень затаенной радости, да так и не ушла – грустить он не умел. Казалось, уголки его губ в любой момент могут поползти вверх, и так оно и было – по малейшему поводу, который тому же Иту поводом вовсе не казался, Кир мог начать смеяться… и лишь позже объяснял, чему именно. Уверенный, точный в движениях, язвительный – он словно был средоточием какого-то ритма, исключающего покой; он словно был тут и не тут одновременно – и, если окружающие были не против, они тоже попадали в этот ритм, и пространство начинало двигаться словно бы в каком-то замысловатом танце, повинуясь воле Кира Гревиса.