Так я еще не бегал никогда: через пять ступенек на восьмую!
Я успел – все только начиналось! Две собаки раздирали мою шубу. С наслаждением. Видно, думали: упал какой-то зверь. Буквально с неба. И захотели с ним подискутировать…
Шекспировские страсти отдыхали!
Собаки разыгрались, увлеклись.
Мою шубу попытался я отбить, отчаянно, как никогда ни до, ни даже после. Я схватился было за рукав, но он ожил: из рукава явилась третья, просто выпрыгнула, вроде не собака – собачонка! Но, оказалось, самая задиристая, и, оскалясь, – прямо на меня!
Шуба уходила на глазах.
Я отпрянул, ничего не оставалось.
Так они загрызли, мою шубу…
Убитый горем, я только выхватить успел клочок клочка. Его оплакать, к сердцу приложить…
Меня собаки провожали дружным лаем.
Сам не свой, я возвратился на этаж. Боня сразу:
– Шуба, где она?!
– Я… Ее… Трусил… – опустошенно.
И, показав клочок клочка, я тихо всхлипнул.
Боня в шоке, Боня – просто в ужасе:
– Ты был же украшеньем Мавзолея!
А нужно уже ехать. Что надеть? На улице зима без послаблений, полновесный минус двадцать пять. И она – дает свое пальто:
– Быстро надевай – и не раздумывай!
(У нее их было несколько, пальто.)
А она же роста – ого-го! Ну просто гренадерского размаха! И на формы Бог не поскупился: бюст – такой, и бедра… Всё такое! Я мог трижды завернуться в то пальто. А характер добрый и отзывчивый. Вот взяла дала свое пальто. И еще зеленое в придачу! А что женское, так тетка ж – не мужчина…
И еще по полу волочилось! Но укоротить…
Она вздохнула, Боня незабвенная:
– Чтоб не опоздать, иди такой!..
Тогда в Москве терактов еще не было. Но каждый встречный милиционер тормознуть меня считал едва не доблестью:
– Так, а что у вас за пазухой? – шмонали. – Так, а здесь что? Ну-ка, раздевайтесь!
У меня кругом же оттопырено. Пальто помнило все формы наизусть: где у тетки бюст, что по бокам. А обо мне не думало совсем. И к тому же волочилось по земле. Зеленое, почти что ядовитое…
Я выворачивал себя им наизнанку…
Я путался в пальто и трижды падал. На меня все снова оборачивались.
Я едва успел на поезд, за минуту…
Столичной штучкой прибыл я в Донецк. Дома я, едва переступил, все отшатнулись:
– В чем ты, Слава? Ты совсем сдурел? А шуба где?!
Я им рассказал, что не сдурел. И даже предъявил клочок клочка.
Бабка:
– Не уйти нам от судьбы! – и засморкалась.
Мама ей составила компанию:
– Кажется, от шубы и подавно!
И со вздохом извлекла из шифоньера ту, испытанную временем, мою, которую я начинал еще со школы:
– Твоя взяла, носи ее, сынок!
Я надел – и тут же вышел в люди!..
А потом, в апреле 83-го, я был призван в армию, в советскую. Взять шубу в армию мне не позволили по уставу. Но тяготы армейской службы я переносил с достоинством и честью.
Когда я возвратился, отслужив, шубы в доме не было нигде.
Но и меня здесь больше не было, того: я вернулся взрослым человеком…
Клочья
* * *
Не верьте предсказаниям: Богу самому интересно, чем всё это кончится.
* * *
Прочел надпись: «Срок годности не ограничен». Запахло вечностью.
* * *
Не родись красивым: вырастешь – не узнают…
* * *
Всё терзаюсь вопросом: улитки! Не спешат или не могут?
* * *
Культурный человек, я кашлял в пепельницу. Потом я ползал под столом, сгребая пепел…
* * *
Казалось, что мы знали цену каждому.
Но, Боже, откуда эти бешеные скидки?!
* * *
Мужчина мучил ящерицу. Я на него крикнул так, что ящерица оглохла. Если вы где-нибудь встретите глухую ящерицу, – скажите мне спасибо.
* * *
Перед удачливыми открыты все двери, перед неудачливыми – все окна.
* * *
Происхождение человека: заработал денег – стал человеком.
* * *
В эпоху религиозных войн Бог – на стороне атеистов.
* * *
А меня совесть любит: она меня не мучает!
* * *
Если людей подслушивать, они окажутся такими подлыми!
* * *
Борюсь с косыми взглядами – ловлю их на себе…
* * *
В военкомате: «Среди вас глухие есть?» Признались двое, остальные сделали вид, что не расслышали…
* * *
Весеннее наступление трудящихся. На одни и те же грабли.
* * *
В моей смерти прошу никого не хвалить.
* * *
В результате пластической операции женщина была красивая с натяжкой…
* * *
Где ангелы? Ау!.. Все, нету ангелов!
Вот и еще один миф рассеялся – о пресловутом ангельском терпении…
* * *
Дедушке доложили о моих успехах. «Много, – сказал дедушка. – Нужно быть скромней…»
* * *
Думайте обо мне, что хотите, но к людям с веснушками у меня особое доверие…
* * *
Из аннотации: «Действие сказки разворачивается в германском городе Вуппертале осенью 1834 года»…
* * *
Как часто свет в конце тоннеля – это озарение, что нам туда не надо.
* * *
Казалось, ничего не предвещало – но Бог миловал…
* * *
Из монолога эстета:
– Вместо «укола в задницу» следует говорить «укол в изголовье ноги».
* * *
Камень за пазухой не держу – работаю с колес.
* * *
Люди честные, пока им доверяешь.
* * *
На его месте я б не занимал чужое.
* * *
Написал работу «Влияние алкоголя на трезвость», где доказал обратное.
* * *
Покойник – это человек, но в переносном смысле.
* * *
Опасения – это надежды на худшее.
* * *
Обнаружен дневник первого гринписовца: «Участвовал в куликовской битве – на стороне куликов…»
* * *
Предчувствие конца нет-нет да и обманет…
* * *
Самый безопасный секс – это любовь.
Искусство и его жертвы
Пела Алла Пугачева
Соседка экономила на всем. Была скупая до изнеможения. Так, глядя телевизор, экономила на звуке, даже так.
Я у нее. И слышно еле-еле. Как всегда. На экране Алла Пугачева. Я сижу и напряженно вслушиваюсь.
Она заметила и… Даже устыдилась:
– Вам сделать хоть немножечко погромче?
Чтоб не травмировать больного человека, я развеял все ее волнения:
– Что вы, нет! Я понимаю по губам!
Афиша недели
К нам в газету звонят из драмтеатра и диктуют афишу недели. Слышимость ни к черту.
– «Три сестры»! – кричат из театра. – «Три сестры»!
– Записала!
– Чехов! Чехов! А Пэ!
– Как?
– Инициалы!
– Повторите!
– А Пэ!
– Я не слышу!
– Ну, Александр Петрович, например!..
Домнич и «Хованщина»
В Донецке есть один фотограф-репортер. Сказать о нем, что полный идиот, – это значит, просто похвалить. Но, как ни странно, фотограф Петя Домнич – неплохой. Даже на выставках каких-то брал призы. И хотя в годах, он очень прыткий.
Однажды в донецкой филармонии арии из опер пела народная артистка СССР Ирина Архипова, действительно великая певица. И вот, когда, воздев руки, она исполняла что-то из «Хованщины», стоя буквально на ободке авансцены, этот кретин, пригнувшись, как лазутчик, пробежал перед первым рядом и, нацелив на Архипову свой «Никон»…
