Про это
– Мужчине от женщины нужно только одно! Одно, вы слышите, Мария Тимофеевна! Чтобы вы, наконец, замолчали!
Рассказ о столице
Шел по Москве – и нашел от волнения рубль.
Разница
Что такое в самолете бизнес-класс? Это, во-первых, улучшенный вид из окна…
Развод
Муж, который младше жены на несколько лет, решил развестись. На суде интересуются: в чем дело?
– Прервалась связь времен, – вздыхает он…
Наша реклама
Будильники славлю,
которые есть,
Но трижды —
которые будят.
Ревность
Она таки докопалась до истины. Она выдергивала ему бороду под девизом: любит – не любит…
Сон
– Не убивай меня, Слава, я тебе еще пригожусь. Время.
Признание
Быль
Она меня окликнула:
– Вы журналист из первого подъезда?
– Да, а что?
– Это вы в «Вечерке» написали, как на Гладковке коты задрали поросенка?
Я насторожился:
– Я, а что?
– Не пропускаю ни единой вашей строчки!..
Сатисфакция
С лучшими намерениями человека, аккуратного во всех отношениях, я тщательно вытер ноги и позвонил в дверной звонок. Однако, разглядев меня в глазок, они решили мне не открывать.
Для чего я ноги вытирал? Вот что обидно!
Не обидно!
Я скрутил половичок – и был таков…
Прогресс
– Боже, как ты, Слава, изменился, как изменился! Я б на такого раньше и не плюнула!
Я предусмотрительно отошел. Боюсь я прогресса в интимных отношениях…
Внук
Был у Наташи Хаткиной в гостях. Ребенок – внук – все плакал, все капризничал.
Ухожу. Он притих, впервые улыбнулся. А Наташа:
– Вот видишь! Ты почаще уходи!
Укол
Когда я попал в больницу, врачи оказались бессильны: сбросив с себя шестерых, я уколу так и не поддался…
Подруги
Две закадычные подруги: Сима, Рая. Рая пришла к подруге в гости. Потом ушла. Потом прошло три дня. Звонит в тревоге:
– Сима, ты не знаешь, я от тебя уже ушла?
– Я не знаю, щас пойду проверю…
Так шутили в городе Донецке.
Она и Бетховен
Есть люди с отрицательной энергией. Я раньше думал: это чепуха. Не чепуха! Она сидела за моей спиной. И ничего не делала. Казалось бы. Она просто дышала – и все.
А отравила мне всего Бетховена!
Оскорбление
Ее имени я не узнал вполне осознанно. Скажет: Лена. Я забуду. Будет стыдно. Или Оля. Или Валентина…
И вдруг она сообщает:
– А я Майя!
Может, через месяц или два.
Я даже оскорбился:
– Как же так?! Что ж ты сразу не сказала, что ты Майя?! Это имя – так легко запоминается!
Наша реклама
Наши цены ниже всякой критики!
И о погоде
Ноябр-р-р!
Лиля Карасик возвращается
* * *
– Славонька, я так вас рада видеть, как дай вам Бог любимым быть другой!
* * *
Засуху в наших краях объясняет очень доступно:
– Мы живем у черта на куличках, и этот дождь нас просто не нашел.
* * *
– Славонька, вы же меня любите, признайтесь!
– Что вы, Лиля, у меня и в мыслях!
– А в мыслишках?
* * *
– Мои глаза, влюбленные в вас по уши…
* * *
– Как же я люблю общаться с вами! Вы один из тех, кто не понимает меня меньше остальных…
* * *
Рассеянна феноменально. Каково?!
– Славонька, вы, может, не поверите: шла я по мосту – и заблудилась!
* * *
– Славонька, я знала одну даму. Красоты была неописуемой! При ее виде художники подавали в отставку.
* * *
– Открою вам секрет, но между нами. Тридцать лет назад у вас в семье родилась двойня.
– Как?! Родился я один, ну что вы, Лиля?!
– Нет, вначале появилась ваша хитрость!
* * *
– Лиля, – печально обратился к ней раввин, – сегодня вы на трапезе опять метнули тарелку с горячим супом во вдову Рубинчика, а, Лиля?
– Ребе, это клевета! – она потупилась. – Суп уже практически остыл…
* * *
Однажды Лиля написала мне послание. Любовное? А как же! Но когда ответил я отказом, оскорбленная, она мне изрекла:
– Я понимаю, Славонька, что я, конечно же, уродка, но ведь и вы, Славонька, не лыком шиты!
Я отпал.
* * *
– Славонька, вы бы не хотели прийти ко мне в гости? У меня будут такие люди!
– И какие?
– Вы!
* * *
Я был в гостях у Лили, в первый раз. Вдруг в комнату вломилась летучая мышь. Я тут же упал в обморок. Лиля разрывалась между нами! Но предпочтенье все же отдала летучей мыши. Меня же Лиля выгнала потом…
Это кто здесь так смеялся?
Полезная информация для тех, кто меня не хочет видеть. Пишите! Петербург, Лесгафта, дом 12, квартира – то же самое, 12. За надежность адреса ручаюсь: там меня уже не будет никогда!
А как же хорошо всё начиналось!..
Я явился на работу весь в приподнятом. Сегодня. Здесь, в Донецке, где живу. И сразу поделился своим сыном:
– Вот, сегодня сыну моему…
– У тебя есть сын?! – они отпали, по привычке выпучив глаза. – А мы не знали!
Я не то чтоб оскорбился – растерялся:
– Сын, а как же!…исполняется семнадцать. Да нет, не здесь, а в Питере, ага. И, представьте, учится в спецшколе!
А одна, такая незатейливая, высказалась:
– Что, такой же идиот, как папа? – в смысле, я. Она подумала, спецшкола, всё такое.
– Нет, ну что вы! – улыбнулся я. – Он – с математическим уклоном!
– Ой, а с чего всё начиналось, расскажи!
Уговаривать себя я не привык…
Год вроде 90-й, где-то так. Я иду еще по Ленинграду. Все, кто идет, куда-то да приходит. Так и я. Вижу – кинотеатр «Баррикада». На перекрестке Невского и Герцена, хотя я в Герцене, возможно, ошибаюсь. И афиша страшно завлекательная: там у них внутри кинокомедия. То ли «Питкин – там – в тылу врага», то ли… Нет, не помню, то ли что. То ли «…в больнице». А какая разница? Потому что Питкин – он везде!
Афиша – мол, не проходите мимо, она буквально всасывает внутрь. А вошел – билетов в кассе нет: аншлагом зал уже укомплектован.
Купил я с рук, с руками оторвал: третий ряд, у Питкина под носом…
Там, где я живу, я очень скован. Чтобы свои чувства во весь голос? Здесь, в Донецке? Боже сохрани! Если и смеюсь, то в кулачок… Так стыдливо, даже виновато. А то бывало… Стоит засмеяться – тут же рядом, по закону подлости, нарисуется знакомый: «Слава, это ты?! Ну ты и смеялся, ничего себе!» Тот сказал тому – и все узнают. Потом доказывай, что ты не этот самый…
Ну а где меня не знают никогда, там я уже, естественно, естественный. И ни в чем себя не ограничиваю. А я ж спонтанный, я же импульсивный! Если плачу я… Моим врагам! Я плачу в три ручья, и это минимум. А уж если я смеюсь, то это всё!..
Когда крутили «Питкина», на Невском, вся «Баррикада» просто содрогалась. Но заглушить меня… Не доросли!
Я смеялся, будто проходил массаж щекоткой, до судорог, до всхлипов, третий ряд, шестнадцатое место. Питкин был так близко, на экране, что казалось, еще чуть-чуть – мы поменяемся местами…
Я вскрикивал, икал, валился набок, размазывая слезы… Питкин, боже, Питкин, уморил! Сучил ногами… А у меня же смех такой особенный, у меня особенное всё. Я дважды сполз под собственное кресло. Ухнул филином. Трижды хрюкнул, очень органично. В общем, я смеялся до безумия. Ну и громче всех, не без того. Потому что кто меня… Никто ж не знает…
