— Каким калачом?

— Это древняя поговорка. Калач — что–то очень хорошее, например, смазка или оптическая линза высокой прозрачности.

— Дормидонт прав, — согласилась Аза, у которой опыт от штурма гор был такой же отрицательный, как и у него. — Наберем этих камней побольше и начнем думать, как отсюда выбираться.

К вечеру куча была довольно большой. Камни складывали около знака посередине ущелья. Потом начали набивать рюкзаки. Часть камней, которой как раз хватило бы на рюкзак Дормидонта, даже не поместилась.

Оставалось совсем ничего — выбраться из ущелья.

Можно было попытаться найти еще один подземный ход. Если бы он нашелся, у них не было бы проблем с птицами. Переждать на выходе до темноты, а ночью перейти долину.

Но шансов на успешное завершение таких поисков почти не было. Наличие же ловушек делало переход даже по найденному ходу чрезвычайно рискованным. В прошлом году им просто повезло. Хотя за такое везение пришлось расплатиться потерей Марса.

Переход через горы был не менее опасен и сложен. Даже в случае подъема наверх, неразрешимой оставалась проблема спуска при нападении птиц. Спускаться же ночью в горах было равно самоубийству. Единственным преимуществом по сравнению с подземным переходом являлось то, что опасности здесь можно было смотреть прямо в глаза. Слабое утешение при равных шансах на успех.

Жвачкин и Альф стояли за второй вариант. Дормидонт и Аза склонялись больше к подземным поискам.

— А давайте все доверим случаю, — вдруг предложил Альф. — Тогда, если что и случится, во всем будет виновен он.

— Давайте, давайте, — подхватили остальные радостно, как будто Альф уже перевел их через горы, а не просто предложил выбирать между «орлом» и «решкой».

Альф взял маленький камушек и за спиной зажал его в один из кулаков. Затем выставил их вперед и предложил Азе:

— Если угадаешь камушек, идем через горы, если нет, ищем подземный ход.

— В правой, правой руке, — шепотом начал подсказывать ей Дормидонт, которому левый кулак показался толще.

— В правой, — послушалась его Аза.

Альф разжал указанный кулак с камушком внутри.

— Эх, Дормидонт, — накинулась на того Аза, — ты даже подсказывать не умеешь. Это тебе не рюкзаки терять!

— Значит, через горы! — резюмировал Альф. — Главное для нас сейчас — подняться на вершину ущелья. Вниз спускаться будет легче, так как в рюкзаках имеется большой запас веревок. Привязываем веревки к вершине и затем по ним вниз.

— А птицы?

— Пока Аза отгадывала руки, мне пришла в голову простая стратегия спуска.

— Простая, но гениальная, — как будто она знала о чем идет речь, уточнила Аза.

— Может и не гениальная, — скромно потупился Альф, — но должна сработать. Если пересказать ее в двух словах, то это — «не спешить».

— Да мы и так никуда не спешим, — удивился Дормидонт.

— Ну, тогда ты все понял. Находясь на вершине, мы находим ниже ее ближайшее подходящее укрытие. Поздно вечером или рано–рано утром, когда почти ничего не видно, делаем быстрый короткий спуск. И прячемся. Поэтому рассвет застает нас в укрытии. Дальше целый день никуда не двигаемся, даже если птиц и не будет видно. Затем, уже в темноте, повторяем этот маневр. И так далее. Здесь главное — выдержка. В таких условиях спуск может занять целый месяц, а то и больше. Ну и пусть. Лишь бы не рисковать. Ведь стоит птицам один раз заметить нас и нам не уйти.

— Как–то противно так долго прятаться, — уныло проблеял Жвачкин, который и пяти минут не мог простоять спокойно.

Но Аза с Дормидонтом поддержали Альфа. Одно дело выбрать заранее место и путь, а затем быстро съехать по веревке на 10–20 метров. И совсем другое, когда тебя клювами выковыривают из–под–камня, чтобы затем с неба сбросить вниз.

Переход приобретал какие–то стройные формы. Когда же Альф дополнительно предложил подыматься не по одиночке, а в связке, то план получил свое логическое завершение.

Подыматься в связке означало следующее. Вся группа связывалась в цепочку одной веревкой, причем расстояние между горновосходителями было не менее десяти метров. Впереди и сзади располагались самые опытные, а посередине — менее умелые и сильные.

В роли переднего вызвался идти Жвачкин, который чувствовал себя в горах, как Буль в воде. Когда–то Аза за это назвала его горным козлом. Поэтому Альфу автоматически досталось место замыкающего, Дормидонта и Азу разместили между ними. Азу вслед за Дормидонтом.

Первому приходилось тяжелее всех. Ему никто не помогал. А он сам подтягивал за собой остальных. К тому же в самых трудных местах Жвачкин мог забивать в скалы крючья, за которые крепилась веревка.

Но не это самое любопытное при подъеме связкой. Здесь пока все понятно. Более сильный впереди помогает более слабому сзади. Самое любопытное в хождении связкой то, что последние не являются в связке лишним и ненужным балластом. В критические моменты именно они оказываются самыми необходимыми в группе.

Это происходит когда передний альпинист, не в силах преодолеть подъем, срывается вниз с горы. В обычных условиях он должен разбиться. Не то в связке. Последний, видя такую ситуацию, закрепляет свою веревку на ближайшем крючке или сам покрепче цепляется за все возможное.

Бывший первый, падая, пролетает мимо заднего, но в последний момент останавливается веревкой, закрепленной за крюк или удерживаемой товарищем. Последний в этот критический момент становится первым! Теперь уже он помогает бывшему первому и вытягивает его наверх. Именно эта круговая взаимовыручка и является основой связки.

В такой вот связке и началось восхождение, следуя стратегии «не спешить». Понемногу все приноровились к этой манере восхождения и дело пошло довольно быстро. Правда, из–за своей ловкости и смелости Жвачкин ни разу не сорвался. Но смелость у него была именно потому, что его страховали.

Однако все предугадать в подъеме было не возможно. Поэтому, когда после очередного подъема перед ними открылась довольно ровная площадка, им пришлось остановиться. Площадка, куда хватало глаз, тянулась вправо и влево. Дальше опять шли горы, но при этом нависая над площадкой широким карнизом.

— На такой карниз просто теоретически невозможно забраться, — уверенно заявил Жвачкин.

— Смотря кому, — не согласился с ним Альф. — По теории муха или любой паук могут спокойно проползти эту стену с отрицательным склоном.

— Так то муха, — поддержала Жвачкина Аза, — а это козлик. Если уж он не может, то мы и подавно.

— Забросить кошку на такую верхотуру также не удастся, — продолжал задумчиво Альф.

— Так у нас нет кошки, — удивился Жвачкин. — А то можно было бы попробовать. Только что это нам даст? Кошка наверху, а мы внизу?

— Не живая кошка, — отмахнулся Альф.

— Мертвая? — испугалась Аза.

— Нет, так у альпинистов называется веревка с трехзубым крючком на конце. Она за все цепляется, поэтому и называется кошкой.

Все обескураженно стояли, не зная что делать. Один Дормидонт что–то напряженно пытался вспомнить.

— Катапульта! — наконец радостно расслабился он. — Римская катапульта для штурма крепостей. С ее помощью они перебрасывали через высокие стены огромные камни.

— Ну, ты не Дормидонт, а Дормидонтище! — восхитилась Аза, теперь полностью доверявшая ему во всяких исторических воспоминаниях.

— Если бы у нас была настоящая катапульта, — продолжал Дормидонт, — то с ее помощью мы бы легко забросили на карниз самих себя. Вместо камней. К сожалению, у нас такой катапульты нет. Но мы можем быстро сделать упрощенный вариант и забросить на карниз не себя, а кошку с веревкой. Для этого нам нужна доска, палка или труба длиной в несколько метров.

Нужной доски и палки у них не было, но зато вдоль площадки то там, то там росли чахлые маленькие сосенки, выросшие из заброшенных в горы шальным ветром семян. Цепляясь корнями за трещины в камнях, такие деревца встречаются в любых горах до высоты нескольких километров.