— А чего вы ждали от такой глуши? — подвел итог обследования Дормидонт. — Совсем не Happy end, — добавил он же. — It is bad.

Так как производить измерения координат местности из–за висящего в небе солнца было невозможно, решили еще раз подняться вверх. Чтобы получше осмотреть окружающий остров район. Новый подъем ничего утешительного не принес. На десятки километров вокруг острова никакой другой земли не было. Так ни с чем вернулись обратно.

Вечернее измерение координат острова Жвачкин для большей верности проводил вместе с Альфом. Вычисленные координаты не совпадали с координатами лаборатории на карте. Получалось, что то, что они искали, находилось в двадцати километрах от острова прямо на север. Хотя они сегодня пролетали там два раза и ничего не заметили. Что бы это могло значить?

— Остается одно, — решил Альф. — Нужно добраться точно до этой точки. Пусть даже она находится на воде. Там на месте еще раз произведем измерения. А потом будем думать дальше.

На месте предполагаемой лаборатории оказалась ровная океанская гладь. Корзина просто опустилась на воду с зависшим в воздухе блином. Для повторного уточнения координат надо было ждать вечера. Чтобы не терять времени, Буль захотел заняться подводными исследованиями.

Через три часа он принес первые результаты. Для начала они были обнадеживающими. Самое главное — глубины тут оказались небольшими. От десяти до пятидесяти метров. Весь район представлял собой ряд затопленных рифов. Скорее всего, это было обширное возвышение океанского дна, самой высокой точкой которого являлся остров, откуда они прилетели.

Дормидонт даже высказал предположение, что возможно до катастрофы вся эта территория была над поверхностью воды. Тогда сразу становилось понятным, почему они не смогли с воздуха увидеть здание лаборатории.

Буль опять ушел под воду, но на этот раз довольно скоро вернулся.

— Что–то здесь не так, — с сомнением произнес он, появляясь из воды. — Ничего не пойму. Не узнаю рельеф дна, хотя только час назад его осматривал. Похоже, что нас отнесло от первоначального места.

Но ветра не было. Не было и волн. Корзина неподвижно лежала на воде. Оставалось предположить наличие здесь какого–нибудь неизвестного им течения.

Дело в том, что самые большие реки существуют не на суше, а, как ни странно, в океанах. Эти океанские реки называются течениями. Самое известное из них — Гольфстрим, которое начинается от Америки, а затем доходит до Европы и омывает всю ее северную часть. Это течение теплое и поэтому на севере Европы бывает часто гораздо теплее, чем в ее середине, находящейся на более южных широтах.

Течения бывают теплые и холодные, быстрые и медленные. Массы воды, которые они переносят, в десятки и сотни раз превышают объемы вод самых больших рек Земли. Да и по протяженности они также значительно длиннее. Возможно, одно из таких течений присутствует тут и относит их в сторону.

Как только появилось предположение, сразу нашлось и решение. Для Буля дать его было не проблема. В своем городе он этим уже занимался.

— Надо ставить сигнальные буи, — решил он.

Здесь им пригодились, казавшиеся вначале ненужными, многочисленные воздушные шарики. Они имели всевозможные цвета, что позволяло делать различные отметки. Например, отметить уже проверенные места, требующие уточнения зоны поиска, места остановки и другие ситуации. Особенно важно было точно зафиксировать точку координат, которую они собирались вечером уточнить.

Поэтому занялись изготовлением буйков. Альф надувал и завязывал шарики. Жвачкин привязывал к ним веревки. Дормидонт был занят изготовлением металлических штырей. Буль собирался привязывать шарики к большим валунам на дне. Но если бы таких не оказалось, тогда пригодились бы штыри, воткнутые в дно.

Поначалу Буль решил отметить буйками место уже проведенных подводных изысканий. Он проплыл по периметру весь предполагаемый район поисков, поставив на якорь в каждом из четырех его углов по шарику. Затем спокойно стал прочесывать пространство между ними.

Когда он опять выплыл на поверхность, то увидел, что махокрыл отнесло далеко в сторону. Таким образом, они убедились, что течение в этом месте действительно существует.

Как раз к этому времени наступил закат. Подошел час заниматься астрономическими измерениями. Гребцам на веслах не пришлось дремать, перегоняя махокрыл с места на место. Зато последние цифры их координат точно совпадали со значениями координат секретной лаборатории, отмеченными на карте.

Оставалось только зафиксировать положение махокрыла на воде. Для этого Пуфик сбросил якорь, а Буль хорошо его закрепил. Дополнительно он установил буек ярко–оранжевого цвета, на случай, если вдруг придется куда–нибудь отлетать на махокрыле.

Они достигли конечной точки своего пути.

Не теряя времени, сразу после установки махокрыла на якорь, Буль исследовал подводное пространство под ним. Эта работа заняла целый день. Только к вечеру Буль поднялся на поверхность.

— Ну, как там? — засыпали его вопросами.

— Ничего не нашел, — почему–то виновато развел руками Буль.

— Ничего, ничего? — огорченно переспросила Аза.

— Ничего в смысле что много чего.

— Так ничего или много чего?

— И ничего, и много чего. Ничего, что нам надо и много чего другого.

— И чего там много чего, что нам ни к чему?

— Да перестаньте вы чегокать, — не выдержал Дормидонт. — Рассказывай понятнее.

— Так нечего, ой!, извини, не о чем рассказывать. Никаких искусственных строений. В основном камни, подводные островки и всевозможные холмики.

— Может под ними и есть наша лаборатория? Только ее занесло песком за это время.

— Ну, тогда нам поисков здесь не на один год. А если добавить сюда ещё неточности в определении координат, то…

— … то надо опускать блин на воду и устраивать здесь постоянную базу, — подвел итог Дормидонт. — Я эту возможность предвидел еще перед полетом.

— Как же ты ее предвидел, если мы считали, что лаборатория располагается на острове?

— А вот так! Предвидел и все тут. Нечего зря время терять. Давайте опускать блин.

Это было сделать нетрудно. Воздух в шаре достаточно остыл. Оставалось отсоединить подающую нагретый воздух трубку от горелки. Затем через нее же спустили немного воздуха из оболочки. Блин начал опускаться и, чтобы их не накрыло, пришлось усиленно поработать педалями винта. При этом корзина, словно моторная лодка, сдвинулась немного в сторону. Вот блин коснулся воды, осел и стал расплываться в ширину. Когда его размеры достигли желаемой формы, трубку заткнули. А Буль дополнительно закрепил сам блин якорем за дно.

База для длительных поисков была готова. Оставалось разметить подготовленными буйками район исследований и приступить к работе.

Вот тут–то выяснилось, что они не все учли. Роботы они были сухопутные, а работы предстояли подводные! Конечно, нырнуть один–два раза они могли. Даже больше. Но постоянно находиться в воде, особенно соленой, им было нельзя.

К счастью, выяснилось, что хоть у Пуфика защитная конструкция позволяет работать под водой. Без этого Булю пришлось бы все время находиться там одному. Это было очень опасно, всякое могло случиться.

Первые дни посвятили общему осмотру подводного района. Всю зону поисков разбили на небольшие квадраты и Буль с Пуфиком медленно прочесывали океанское дно, исследуя длинными металлическими штырями каждую подозрительную возвышенность, провал грунта или заросли подводных растений. И так день за днем.

Неделя не дала никаких результатов. Труднее всего приходилось тем, кто был наверху. Буль с Пуфиком занимались делом, настоящим делом. А четверка наверху ничем не могла им помочь. Особенно плохо себя чувствовал Альф, но и ему ничего не приходило в голову.

Он даже попробовал нырять с их резинового плотика, привязавшись к нему веревкой. Но даже не смог донырнуть до дна, хотя и хорошо плавал.