— И если даже ничего не откроют, то мы можем теперь их взять с собой в город, — не любившая долго упрямиться, Аза загорелась новой идеей.

— Как раз их двое и камней два. А ты еще ко мне имела претензии, — с обиженной интонацией после некоторого перерыва вступил в разговор Жвачкин.

— Ну, извини, Шоколадик, ты у нас умница. Если бы мы все, как ты, догадались взять хотя бы по два камушка, то и лететь никуда не надо было бы вообще.

— Итак, направление обратно на остров! — Подвел итог дискуссии Альф. — Там мы их предварительно исследуем Измерителями, а потом — прямо к подводной лаборатории. Вот все удивятся!

— Так давай прямо сейчас измерим, — не понял Жвачкин.

— Сейчас не получится. Из–за моего амулета прибор все равно будет показывать ноль.

Роботы дружно заработали правыми веслами. Махокрыл сделал крутой разворот в воздухе и плавно поплыл в обратном направлении.

День проходил за днем, ночь за ночью. По расчетам, на рассвете должен был показаться остров. Поэтому ночью никто не спал, ждали приземления. И тут Жвачкин, который стоял на носу махокрыла, увидел далеко впереди зарево.

— Что бы это могло быть? — удивился Дормидонт. — И как раз по нашему курсу. Для восхода солнца еще рано, да и всходить оно должно совсем в другой стороне.

Чем ближе они подлетали, тем сильнее становилось зарево. В его ровном горении различались отдельные яркие всполохи. Лишь с началом рассвета оно стало постепенно тускнеть. Зато с восходом солнца появились клубы дыма, поднимавшиеся высоко–высоко вверх. К полудню они услышали и отдельные раскаты грома.

Для Дормидонта все сразу стало ясно.

— Извержение вулкана, — изрек он. — Или на нашем острове, или где–то рядом. Я читал, что это грандиозное зрелище, но ни разу не видел.

В самом деле. По их подсчетам до острова оставалось еще километров сорок, а извержение занимало уже половину видимой ими панорамы.

— Это не опасно, Дормидонт, подлетать так близко? — на всякий случай уточнила Аза.

Вообще, конечно, опасно. Но мы еще не близко. И так хочется посмотреть на все. К тому же Жвачкин забыл на острове большой Измеритель и его надо оттуда забрать.

Альф вопросительно взглянул на Жвачкина. Тот виновато молчал. Что тут говорить? Главный измеряльщик, кандидат в президенты, а допустил такую оплошность.

Скоро можно было с уверенностью сказать, что извержение происходит на острове. Но контуров его узнать было нельзя. Из–за дыма и туч пепла.

Для начала решили облететь остров по большому кругу. Чтобы осмотреться, а главное не попасть под обстрел каменных ядер, с грохотом вылетавших из жерла вулкана. Это заняло довольно много времени, так как большую часть пути махокрылу пришлось идти против ветра на веслах.

Картина была одновременно привлекательной и ужасающей. Мощь грозного явления природы притягивала, но оказаться там уже не хотелось. Если бы не забытый прибор, они, пожалуй, с ходу улетели бы отсюда.

Было похоже, что сегодня им посадка не удастся. И тут Жвачкин, напряженно пытавшийся разыскать в этом хаосе знакомую пещеру, заметил какую–то непонятную полосу, делящую остров на две неровные половины. Удивительно, чем ее можно было прочертить, чтобы она так выделялась среди общего беспорядка.

Все стало ясно, когда они пролетели у одного из ее концов. Это оказалась не начерченная или раскрашенная полоска, а глубочайший разрез поперек острова. Вернее даже разлом, похожий на тот, который получается, когда круглый пирог пытаются без ножа разделить на две части руками. В этот разлом во многих местах изливались раскаленные потоки, теряясь в бездонной глубине.

До захода солнца у них еще оставалось время. Дормидонт, которого больше интересовало функционирование самого вулкана, чем поиски Измерителя, предложил пролететь вдоль гигантской трещины, понаблюдав ее поближе.

Туда и повернули махокрыл. Почти сразу же извержение показало свой норов. Не долетев еще до береговой черты острова, махокрыл резко взмыл вверх.

— Аза, что ты там делаешь с горелкой? — недовольно крикнул ей Дормидонт, который перевесился через край корзины и пытался рассмотреть дно трещины, куда сливалась лава и из которой шли плотные потоки пара.

— Ничего не делаю, наоборот, она еле–еле горит.

— Так что тогда нас так гонит вверх?

— Наверно, нагретый над островом воздух, — предположил Альф.

— Да, да, конечно. Ты прав. Здесь воздух нагревается лавой. Еще горячий пар от соприкосновения ее с водой. Но мне нужно ниже, чтобы что–нибудь увидеть.

Для этого Азе пришлось совсем отключить горелку. Затем установили под отрицательным углом подъема крылья и подключили к работе винт. Только тогда, преодолевая подъемную силу горячего воздуха, удалось заставить блин лететь поближе к земле. Совсем опустить его на землю в этом месте им, пожалуй, не удалось бы.

Трещина была неровной и сплошной — длинный черный провал в никуда. Она пересекала как равнинные места, так и отдельно стоящие на ее пути скалы. Дормидонт на этот раз находился впереди и внимательно смотрел вниз.

Вот вдруг он почему–то вскочил и быстро перебежал на корму, напряженно всматриваясь в уходящий пейзаж, быстро заплывающий серой пеленой.

— Что случилось?

— А вы ничего не видели?

— Нет, а ты?

— Мне показалось, что около самой трещины в лаве я увидел Пуфика.

— Пуфика??!

— Ну да! Ярко–оранжевое пятно.

— Не может быть! Что он там мог делать? Он бы завяз, расплавился, свалился в пропасть, что еще, я не знаю.

— И я не знаю, но мне показалось, что это был он. Давайте вернемся еще раз. Лучше перестраховаться, чем потерять друга, хотя его там и не должно быть. Пусть вы еще раз посмеетесь надо мной.

В такой обстановке им было не до шуток. Воздушные потоки в этом месте отличались нестабильностью, поэтому пришлось пересечь остров до конца и развернуться над океаном.

При заходе на остров махокрыл опять подняло вверх и опять пришлось с помощью педалей направлять его вниз. Но что–то они не рассчитали, блин слишком низко опустился над лавой и от этого вдруг, как порох, вспыхнуло одно из крыльев.

— Аза, Жвачкин, быстрее работать веслами, — не растерявшись спас ситуацию Альф.

Риск был очень большой. Если бы загорелись все крылья, то от них могла вспыхнуть и оболочка шара. Машущие же крылья просто сбили с себя искры от горящего крыла. Все это заняло десять, от силы пятнадцать секунд. Крыло мгновенно вспыхнуло и быстро сгорело, оставив только голый каркас. Все решила своевременность команды Альфа.

Но как ни быстро горело крыло и выполнялись команды, Дормидонт сумел совершить еще больше в эти несколько секунд. Его не отвлек от наблюдения даже окрик Альфа и опасность сгореть самому.

Внизу он отчетливо увидел на погруженном в огонь куске скалы Пуфика и рядом с ним темную фигуру Буля, не замеченную им в первый раз.

Обломок уже был почти покрыт лавой. Дормидонт, к счастью, принял единственно возможное решение. Быстро размотав якорь–трезубец, он попытался на ходу зацепить им тела роботов. И ему это удалось! С первого раза!

Дормидонт еще долго гордился этим своим броском. Ведь второго уже не могло быть. И когда потом кто–нибудь говорил о чем–то как о невозможном, Дормидонт вспоминал этот случай и нравоучительно повторял: «It is impossible, but I did it!», что означало: «Это невозможно, но я сделал это».

Вот что было тем последним ударом и горящим чем–то, отправившим, как тогда показалось Булю с Пуфиком, их на Тот свет.

Остальное для команды махокрыла было делом техники. Буля и Пуфика втащили наверх и, перестав работать педалями, позволили блину быстро подняться на безопасную высоту. Затем перелетели на другую половину острова и сделали посадку на первом подходящем месте.

И вовремя. Солнце к этому моменту давно скрылось и быстро наступала темнота. Вместе с ней все ярче разгоралось зарево уставшего бушевать, но еще непобежденного вулкана.