Она пожала плечами:

— Он сказал, что в Европу.

— Я еду с ним.

— Нет, ты не едешь. — Она хотела сказать, что Бен обвинил его в краже, но не стала. Пусть думает хорошо о своем сводном брате, которого он так долго идеализировал. — Ты останешься со мной, закончишь школу, обучишься чему-нибудь полезному. Потом можешь ехать куда угодно. Клэй, ты нужен мне, мне больше не на кого рассчитывать, пожалуйста, останься и помоги мне. Хотя бы… на год, это все, — один год, пока я не привыкну быть одна, а потом, если ты действительно захочешь уехать, я ничего не скажу. Я даже помогу тебе.

Клэй, нахмурив светлые брови, смотрел куда-то вниз, изучая носки своих ботинок.

— Что ты имеешь в виду, говоря «остаться здесь»?

— С Сэлинджерами. Я надеюсь на это. Мы все еще работаем на них, зарабатываем деньги, и в основном они все хорошо к нам относятся. И если мы будем упорно работать, то хотя бы немного исправим то, что сделал Бен.

— Это не наша вина, что он их ограбил.

— Нет, наша. Ты придумал, как это сделать, я нашла, где лежат драгоценности, и выяснила насчет сигнализации. Я рассказала ему, что нас не будет вечером. Это произошло из-за нас, а теперь Оуэн может умереть. Клэй, мы им должны!

Все еще глядя на свои ботинки, Клэй спросил:

— Что будет в сентябре, когда они переедут в Бостон?

— Я не знаю. Может быть, мы сможем продолжить работать у них.

— В Бостоне?

— Может быть.

— Мы ничего не знаем о Бостоне.

— Узнаем. Там много школ и колледжей.

— Ты действительно такая, как они.

— Ну, а ты такой, как Эллисон, — сказала она, защищаясь.

— Да, но из-за этого я не меняю всю свою жизнь. Как бы там ни было, она считает меня простым садовником. — Он подвесил велосипеды на крючки в гараже. — Если ты хочешь, чтобы я остался, хорошо, я побуду здесь какое-то время. Не так уж здорово будет жить с Беном, когда тебя нет рядом. И может быть, я еще год проучусь в школе. Я не обещаю, что закончу, но думаю, что можно попробовать. Дерьмо, я думал, что уже покончил с этим — чертовыми маленькими партами, домашними заданиями и людьми, которые ни черта не знают о настоящей жизни… Я просто попробую, это все. Может, у меня ничего не получится.

— Нет, получится. Ты очень хороший. — Лора обняла и поцеловала его. — Я люблю тебя, и я так рада, что ты остаешься. Все будет хорошо. — Она опять поцеловала его. — Я должна идти. Увидимся после работы.

Ближе к вечеру Оуэн стал спрашивать о Лоре, и Ленни отправила ее в больницу в одном из лимузинов, принадлежащих семье. Лора не видела Оуэна с тех пор, как случился этот сердечный приступ, и когда она на цыпочках вошла вслед за сестрой в его палату, то думала, что увидит умирающего человека. На самом же деле он выглядел как обычно и только лежал с закрытыми глазами на плоской узкой кровати.

— Мистер Сэлинджер, — мягко произнесла сестра, — Лора здесь.

Он открыл глаза.

— О, моя дорогая! — Он повернулся к сестре. — Вы можете идти.

— Я буду тут, недалеко, — сказала она и, уходя, оставила дверь открытой.

Оуэн подмигнул Лоре в слегка усмехнулся:

— Она — людоед. Теперь можешь поцеловать меня.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Лоб был прохладный, почти ледяной.

— Что-нибудь болит?

— Моя гордость. Старый человек, сбитый с ног вором. Нет уважения к возрасту. Проклятый трус.

— Он бы не сделал этого, если бы знал — я имею в виду, не могу поверить, чтобы кто-то мог сделать вам больно, если… если бы знал, что вы намного старше, чем он сам.

— Может, ему восемьдесят. Подумал, что я моложе.

Лора тихонько рассмеялась. Она была вся напряжена, зла на Бена, но защищала его, любила Оуэна, но сердилась, что он назвал Бена трусом.

Но Бен и был трусом, — мне не следует защищать его, — и это чудесно, что Оуэн шутит, это означает, что ему скоро будет лучше, он не умрет, и мы не будем причиной его смерти.

— Скоро вы поправитесь, — сказала она.

— Я надеюсь. Садись. Я так не вижу тебя.

Она пододвинула стул поближе к кровати, наклонилась вперед, поставив локти на кровать и подперев рукой подбородок.

— Сестра сказала, что я могу побыть только несколько минут.

Он покачал головой:

— Я хочу, чтобы ты осталась. — Он раскрыл ладонь и подождал, пока Лора не положит свою руку на него. — У меня много планов.

У него не было сил, чтобы сжать ее руку, но Лора чувствовала тепло его ладони и сжала его руку своими крепкими пальцами.

— Какие планы?

— В отношении тебя. Я хочу, чтобы ты приехала в Бостон, жила в моем доме и помогала мне. Ты не возражаешь?

Волна радости мгновенно захлестнула Лору и так же быстро отступила.

Сэлинджерам нет дела до тебя или Клэя, вы — люди не их круга.

— Я не медсестра. Я ничего не знаю… Оуэн покачал головой:

— Не сестра. Компания. Работа. Говорить со мной, читать мне, помогать в библиотеке. Там будет больше работы, чем здесь. И беспорядка больше. — Он опять украдкой взглянул на нее и улыбнулся. — И ты сможешь ходить в колледж.

У нее вырвался вздох.

— Я думал, тебе это понравится, — сказал Оуэн.

— Да, это все, чего я хотела. Мне это очень нравится. Но… у меня есть еще Клэй.

— Клэй. — Он замолчал, дыхание было учащенным и поверхностным. — Ленни нравится Клэй, она найдет что-нибудь для него. Но ты — это то, что нужно мне. Жесткая и ранимая. Как я сам когда-то. — Легкая усмешка тронула его губы. — Каким я бываю сейчас иногда. Ты сделаешь это?

— Да, о да! Спасибо, не могу передать… Спасибо.

Его дыхание замедлилось. Он улыбнулся Лоре, на этот раз очень слабо.

— Теперь почитай мне. — Он слегка повернул голову в сторону окна, где среди цветов и зеленых растений Лора увидела его любимый сборник коротких рассказов. Она взяла книгу.

— Что бы вы хотели?

— Что-нибудь забавное, со счастливым концом.

Она наклонилась и быстро поцеловала его, на мгновение прижав губы к его колючей щеке.

— Я буду заботиться о вас, и вы поправитесь, станете сильным. Я обещаю. Я люблю вас.

Оуэн медленно поднял руку и положил на голову Лоры.

— Дорогая Лора, лежа здесь, я думал, что не могу еще умереть, слишком много надо сделать, и Лора мне поможет. — Он закрыл глаза, и рука бессильно упала на кровать. — Читай. Я должен поспать. Ты не возражаешь?

Лора улыбнулась, сморгнув горячие слезы.

— Я не возражаю.

— Ты будешь здесь, когда я проснусь?

— Я всегда буду здесь, столько, сколько нужно вам. — Она наклонила голову, и слезы покатились на книгу, лежащую на коленях. Она осторожно смахнула их кончиками пальцев. — Спасибо, что думаете обо мне, — прошептала она. А потом она принялась листать книгу, искать рассказ со счастливым концом.

В восемь часов утра все корты были пусты, единственным звуком в огромном зале с высоким потолком был гулкий звук теннисного мяча, отбиваемого на лету сильным ударом, до тех пор, пока Эллисон или Лора не выигрывали очко.

— Черт! — воскликнула Эллисон, когда мяч упал за чертой. — О чем я думала, когда учила тебя играть?

— Ты думала о том, чтобы сделать меня более совершенной, и ты добилась этого, — ответила Лора.

Они играли в сосредоточенном молчании, составляя в игре прекрасную пару — обе были упорными, быстрыми, но все же Эллисон удалось наконец-то сделать решающий удар, который Лора не смогла отбить.

— Чуть не проиграла, — сказала она, задыхаясь, и с нежностью прикоснулась к руке Лоры, когда они менялись сторонами. — Но проиграю, если не буду внимательна. Не могу поверить, что еще три года назад ты никогда не играла в теннис, ты уверена, что не разыгрываешь меня?

— Ты же знаешь, что это так. Я никогда не держала в руках ракетку, пока ты не научила меня. У меня так получается, потому что я очень люблю играть. Разве ты не учишься чему-нибудь быстрее, если любишь это дело?