— Что бы вы вдвоем ни решили, меня это устроит, — сказала Лора, — если я могу чем-то помочь, дайте знать. Ответь лишь на один вопрос, Клэй. Как так получилось, что ты здесь? Я думала, что на этой неделе ты будешь в Филадельфии, а в Вашингтоне на следующей.

— Правильно. Но я обещал Мирне, что она посетит этот бал, поэтому мы приехали из Филадельфии. Я не отстану с работой; мы вернемся завтра в первой половине дня. Эй, Лора, не сердись на меня; мне не по себе, когда ты хмуришься. Что страшного в том, чтобы приехать на праздничный бал, если находишься практически по соседству?

Лора колебалась:

— Ничего, все в порядке. Думаю, мне хотелось лишь узнать, где ты. Веселитесь. Позвони мне утром до отъезда, договорились? Я буду в офисе у Келли.

— Конечно.

— Спасибо, Лора, — сказала Мирна.

Лора плохо представляла, за что ее поблагодарили, но из бара, расположенного на другом конце помещения, ей махала Джинни, поэтому она кивнула, поцеловала Клэя и оставила их. Обернувшись, она увидела, что они вновь танцевали, медленно и плавно извиваясь, словно занимались любовью.

На Джинни было облегающее черное платье, усыпанное блестками, отражавшими каждый луч света.

— Что скажешь? — спросила она Лору. — Похожа я на секс-символ или на шаловливую ведьму с ночного шабаша?

— Первенство за сексом, — рассмеялась Лора. — Ты давно здесь?

— Достаточно давно, чтобы видеть, как ты танцевала с Бриттом. Говорят, ты выходишь за него замуж. Лора вздохнула:

— Мне бы хотелось, чтобы говорили, что «Бикон-Хилл» лучший из отелей в Вашингтоне. Или, что все мои отели самые лучшие, где бы они ни находились. Или хотя бы, что Лора Фэрчайлд лучшая среди управляющих отелями в Америке. Почему всегда предпочитают говорить о том, кто с кем спит, кто на ком женится или, наоборот, не спит и не женится?

— Людям секс нравится больше работы, ты же знаешь. Им нравится бизнес, особенно если он крутой, но секс прежде всего. Самое лучшее сочетание — ты и Уэс. Спите вместе, работаете вместе, вместе делаете деньги.

— Но мы не были крутыми.

— Что ж, три фактора из четырех — тоже неплохо. Они рассмеялись, и Джинни сказала:

— Может, пропустить по глоточку? Мне нужно с тобой поговорить кое о чем.

— О сексе или о делах?

— О делах.

— Это мне больше нравится.

Они устроились в двух креслах с высокими спинками около викторианского бара, который Лоре удалось спасти из здания, подлежавшего сносу при реконструкции «Бикон-Хилла».

— Два бренди, — сказала Джинни бармену, затем наклонилась к Лоре, чтобы та могла лучше расслышать ее в шуме, создаваемом многоголосой толпой и оркестром. — Праздничный вечер — не место для деловых бесед, но раз я решила сделать что-нибудь хорошее, мне нужно это моментально излить, пока не захлебнулась от переполняющих меня чувств. Поэтому — послушай. Что бы о ком ни говорили, этот отель самый бесподобный. И ты совершенно права: каждый из твоих отелей самый лучший. Ни один из отелей не может сравниться с домом — ты это знаешь, я это знаю — но тебе удалось приблизиться к этому идеалу ближе, чем кому бы то ни было, насколько я знаю. Ты потрясающая женщина, и я тебя люблю.

Джинни замолчала, чтобы помахать в ответ Даниэлю Иноути, который махал ей рукой с другого конца зала.

— Он строит два отеля для Сэлинджеров; думаю, он здесь в качестве шпиона.

— Его пригласили, — со смехом сказала Лора, — и с какой стати он будет шпионить? Обо всем, что я делаю, написано в журналах, посвященных гостиничным проблемам. Во всяком случае, Феликс не любит маленькие отели; ему нравятся большие и анонимные, с маленькими комнатушками и высокими ценами. Пригодные разве чтобы переночевать в них.

Глаза Джинни сияли.

— Это мне нравится. А ты, как вижу, его не любишь?

— Вряд ли это секрет.

— Но хочешь приобрести акции его компании.

— Тебе известно почему; я рассказывала об этом.

— Да.

Подали напитки, и Джинни попробовала свой:

— Боже мой! В твоих барах всегда только самое лучшее.

— Джинни, ты становишься застенчивой. О чем ты хотела поговорить?

— О тебе и о Сэлинджерах. Ты все еще хочешь выкупить часть акций в этой корпорации?

— Конечно. Но пока не нашла способа достать деньги, к тому же не знаю, захочет кто-либо из них продать их мне, даже если у меня будут деньги.

— Об этом-то я и хотела поговорить. Ты никогда не просила меня вложить средства в «Оул корпорейшн»; никогда не просила о займе. Мне правится это: не следует путать дела и дружбу. Однако теперь я вижу, что ты открыла четыре отеля, и я вижу, как идут дела. Какова у тебя окупаемость?

— В целом? Где-то семьдесят пять — восемьдесят восемь процентов.

— Неслыханное в гостиничном бизнесе. Верно? Лора кивнула Она вся напряглась от возбуждения, потому что знала, что Джинни собиралась сказать.

— Правильно, — продолжала Джинни. — Ты работаешь прекрасно, мы все это знаем. Поэтому мне хочется вместе с тобой участвовать в деле. Я переговорила по этому поводу со своими финансистами и думаю ссудить тебе средства для приобретения акций отелей Сэлинджеров.

Лора обняла Джинни и прижалась к ней щекой. Так они сидели несколько мгновений, не говоря ни слова, не нуждаясь в словах. Затем она выпрямилась.

— Удивительно, как много людей помогали мне, — сказала она спокойно; Джинни пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее слова. — Мне повезло, что я встретила столько замечательных людей…

— Это не везенье, — решительно сказала Джинни. — Разве тебе не известно, как много ты даешь людям взамен? Ты выслушиваешь их проблемы, не осуждаешь их, приглашаешь на свои вечера, кто бы они ни были, ты не столько говоришь о себе, сколько уделяешь им внимание. Помнишь Чикаго? Я подумала, что ты дура, раз сидишь рядом с Бриттом за завтраком после того, как он словно с цепи сорвался и учинил скандал, но я была не права; теперь он твой друг на всю жизнь. Правда, он не может сделать для тебя многого…

— Я не для того поступила так, чтобы он что-то мне делал.

— В этом-то вся суть! Ты поступаешь так, потому что заботишься о людях и интересуешься ими. Я знаю, знаю, заботишься; у тебя самой были трудные периоды в жизни; не все помнят о них. Во всяком случае, — она откинулась назад и выпила свой бренди, — нечему удивляться, что тебе помогают. Однако я ссужаю деньги не поэтому, а потому, что ты ужасно деловая женщина и на тебя можно смело ставить. Говорят, становлюсь сентиментальной, но не тогда — по крайней мере, я надеюсь, что нет когда вручаю десять миллионов долларов.

Ошарашенная, Лора не мигая, смотрела на нее. Разговоры, смех в зале, пульсирующий ритм оркестра, казалось, поднялись вверх и обрушились на нее.

— Сколько?

— Десять миллионов.

— Откуда ты знаешь? Хочешь сказать, что кто-то продает часть пая? Джинни кивнула.

— Друг одного друга. У них возникли трудности — Феликс слишком быстро расширял дело, и им предстоит многое сделать, чтобы дела и дальше шли столь же прочно, как они шли до этого. Но один из членов правления решил продать свою часть акций, пока цены достаточно хорошие. Ему принадлежат два процента в компании; их стоимость десять миллионов долларов, то, что я предлагаю тебе, чтобы выкупить пай. Насчет процентов и других условий ссуды поговорим завтра, могу обещать, что они будут весьма благоприятными. Если тебе это кажется приемлемым.

Из тридцати процентов акций сети отелей «Сэлинджер» я оставляю двадцать восемь процентов в равных долях моим сыновьям Феликсу и Асе Сэлинджерам. Моей самой любимой Лоре Фэрчайлд, которая принесла мне радость и любовь и украсила последние годы моей жизни, я завещаю оставшиеся два процента акций…

Два процента.

Оуэн, мы добились!

Лора взяла Джинни за руки и, наклонившись вперед, снова поцеловала ее в щеки.

— Дорогая Джинни, — сказала она, — это так замечательно, так приятно!

Шестая кража была совершена из усадьбы Даниэля Иноути на Гавайях. Четыре рисунка работы Матисса были украдены, пока он находился в Лондоне на праздновании Пасхи в кругу членов своей обширной семьи. Ничего больше не пропало, не осталось никаких следов преступников; сторожа, находившиеся в соседнем помещении, не потревоженные, проспали всю ночь.