Слова тонули в слезах. Она оплакивала их мечты и надежды, повороты судьбы, красоту окружавшего их мира, которая может разбиться, если они не будут беречь и защищать ее. Она плакала о Клэе, которого любила, о котором заботилась, которого никогда не знала по-настоящему. Тело ее содрогалось от рыданий, потому что было уже слишком поздно, впереди ни на что не оставалось времени.

— Лора, — сказал Бен, — дай я тебе помогу. Она покачала головой:

— Не надо. Я хочу держать его. Но затем она подняла голову, посмотрела на Клэя и поняла, что хотел сказать Бен.

— О! Нет! Нет, нет…

Слова прозвучали как сдавленный крик. Она целовала щеки и лоб Клэя, мокрые от ее собственных слез. Приложила палец к его губам.

— Бедный Клэй, — прошептала она. — Бедный, милый Клэй. Всегда такой гордый, такой счастливый и такой возбужденный, когда… когда думал, что он взрослый человек… О Господи! Так жалко, — она заплакала, — Я думала, все обойдется, думала, впереди у тебя много времени, чтобы вырасти, а теперь… все… навсегда… Нет, не может быть, что он умер! — крикнула она Бену. — Не может быть! Он так молод!

В глазах Бена стояли слезы. Он гладил Лору по голове.

— Да, он был очень молод, — мягко проговорил он.

Лора положила голову ему на колени, и они оба зарыдали, оплакивая Клэя. Так их и застали врачи «Скорой помощи»: всех троих, впервые собравшихся вместе после того обеда на пристани на Кейп-Коде, который был одиннадцать лет назад.

Когда они возвратились с кладбища, перед домом Лору ожидал Колби. Он первым заметил Поля, обнимавшего Лору. «Что за чертовщина? — подумал Колби. — Так вот почему он передумал с фильмом».

Глаза Лоры расширились от изумления, когда она увидела Колби.

— Извините за вторжение, мисс Фэрчайлд…

— Черт подери, Сэм, — раздраженно проговорил Поль, — нельзя разве подождать день-другой? Лора не тот человек, которого ты разыскиваешь. Мы все расскажем тебе позже; поверь мне: это не Лора.

— Знаю, что не она, — спокойно ответил Колби, — попридержи лошадей. Дело не терпит отлагательства, иначе я не был бы здесь. Мне необходимо побеседовать с мисс Фэрчайлд, если вы меня пригласите.

— Не сейчас, черт подери! Нас ждут на ленч, а ты отлично можешь подождать до завтра или до послезавтра

Лора накрыла руку Поля своей:

— Ничего, Поль. Джинни не обидится, если мы немного опоздаем.

Повернувшись, она открыла дверь, и они втроем прошли в библиотеку.

— Что угодно, мистер Колби?

Продолжая стоять, поскольку никто не предложил ему сесть, Колби произнес:

— Во-первых, приношу свои соболезнования, мисс Фэрчайлд. Знаю, что вы были очень близки с братом, вместе работали. Это большая потеря, примите соболезнования. То, как это случилось, чрезвычайно сильное потрясение; не часто людей убивают при ограблении, но когда подобное происходит, то это подлинное несчастье.

Лора молчала. И если Колби надеялся, что она расскажет ему иное, чем сообщила полиции относительно ранения брата, то он ошибся.

— Однако я пришел сюда, — продолжил он, — чтобы сообщить, что ваш брат написал мне письмо.

Лора пристально посмотрела на него.

— Что?

— Вчера поздно вечером я получил от него письмо; оно было отправлено из Манхэттена, но направлено в мой адрес через редакцию газеты «Дейли ньюс». Поэтому оно так долго шло. Мне хотелось поговорить с вами об этом письме, а затем попросить об одном одолжении.

Непроизвольно Лора взглянула на кушетку, покрытую пледом, под которым остались следы крови Клэя. Она вздрогнула и повернулась к Колби спиной.

— Извините, присаживайтесь.

Он опустился на край кресла. Лора и Поль расположились на кушетке. Поль обнимал ее за плечи.

— Ваш брат прислал мне ключи от пяти адресов. Не знаю, где находится шестой от дома Сэлинджеров на Пятьдесят первой улице, но остальные снабжены ярлычками, на которых указаны фамилии лиц, пострадавших от ограблений, делами которых я занимаюсь. Вам они известны.

Лора выжидающе смотрела на него. Она удивленно приподняла брови при упоминании Сэлинджеров, но не более; Колби готов был поклясться, что она понятия не имела, где находится шестой ключ или пользовался ли им ее брат еще раз.

— В письме Клэй рассказал, каким образом, пока гости пребывали в ваших отелях, он снимал копии с ключей, списывал коды охранной сигнализации, расписание деловых поездок и так далее, как проникал в их дома, когда знал об их отсутствии. Он прислал мне две гравюры пятнадцатого века, которые он решил сохранить для себя, потому что, как он написал, они ему понравились. Он сообщил, что все остальные кражи были совершены им для брокера, который нанимал его для выполнения заказов по похищению конкретных картин, поступавших от частных коллекционеров. Лора покачала головой:

— Брокер? Как он с ним познакомился? Что вы, звучит так организованно, профессионально — Клэй всегда казался таким молодым и рассеянным.

— Что вы, он не был рассеянным. Он был чертовски умным, осторожным. Даже талантливым.

Усмешка, очень похожая на всхлипывание, вырвалась у Лоры.

— Ему бы очень понравились ваши слова.

Колби пожал плечами, затем одернул себя; не следует проявлять безразличие, когда речь идет о только что умершем человеке. Нет, она не кажется убитой горем, хотя глаза красные от слез, выглядела она внутренне напряженной, двигаясь, разговаривая и делая мелкие дела внешне совершенно нормально, но на самом деле отрешенно, не понимая, что происходило вокруг. «Она еще не пришла в себя, — подумал Колби, — многое еще не воспринимает как реальность». Непроизвольно он понизил голос и заговорил мягким тоном, столь непривычным для него.

— Исходя из присланных вашим братом ключей, гравюр и письма, я совершенно уверен, что именно он совершил все те кражи, над расследованием которых я работаю. У меня нет оснований полагать, что вы не работали вместе, но я верю своей интуиции, а она подсказывает мне, что вы понятия не имели о происходившем. Вы абсолютно непричастны, и я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства. Смею вас заверить, что не имею никакого отношения к информации, ставшей достоянием прессы, и проблемам с вашими отелями, которые, как я искренне надеюсь, вскоре будут разрешены. Надеюсь, что в этом смогу оказать вам некоторую услугу.

Поль пристально посмотрел на него.

— Как? Ты же не готов выступить в печати.

— Правильно. Не готов. Но если помните, я сказал, что собираюсь попросить об одном одолжении. Причина того, что я не готов выступить в прессе, в том, что расследование еще не закончено. Вор не является моей настоящей целью, понимаете. Я работаю на страховые компании, и печальная правда заключается в том, что их меньше интересуют грабители, чем возвращение украденного. В этом и состоит моя настоящая работа, потому что, если я не верну картины, моим боссам придется выложить солидные суммы, которые они, разумеется, предпочли бы не платить. Поэтому я все еще продолжаю работу над этим делом. Я непременно осмотрю квартиру вашего брата в Сохо, но сначала хотел бы, с вашего позволения, взглянуть на то, что он имел при себе. Лора подняла брови.

— Вы ищете имя его брокера?

— Верно, — просиял Колби; замечательно, когда его понимали. — Он упомянул, что имел отношения с одним из них, но не назвал его имени. Как я предполагаю, он намеревался продолжить работать с ним в будущем…

Колби увидел, как лицо Лоры напряглось.

— Не будем строить догадки по этому поводу. Но мне необходимо имя. Оно может помочь распутать все дело в течение ближайших нескольких дней; я, конечно, не уверен, но возможность имеется. В этом случае я непременно дал бы информацию в прессе, которая могла бы представить большой интерес для тех, кто останавливается в ваших отелях

— Пресса взбесится, — проговорила Лора, — как только имя Клэя появится во всех газетах и теленовостях.

— Так или иначе в любом случае это произойдет, — сказал Колби как можно мягче. — Из того, что я понял, вы могли сделать это сами, чтобы убедить людей, что ваши отели в полном порядке. Если я раскрою имя брокера, то, может быть, именно оно останется в памяти многих. Я абсолютно уверен, что ваш брат помнил наизусть его имя и номер телефона. Но все равно есть большая доля вероятности, что он где-нибудь записал его. На это я, честно говоря, и надеюсь. Поэтому это так важно, и я был весьма признателен…