— Да и он тоже был злющий-презлющий, — вздохнул Коул. — В жизни не слыхал от него столько ученых слов подряд. Хуже ремня, ей-богу.

Леви кивнул.

— А мистер Лангтон ни слова не проронил. Стоял и смотрел, скрестив руки. Как думаете, папа теперь правда построит отдельный сарай для порки — как Чарли говорил?

— Стоило бы! Надо же, так мучить бедное животное. И как только вы додумались до такого? Мистер Лангтон всегда к вам так хорошо относился…

— Вы за него замуж собираетесь, да?

— Нет, и при чем тут… — В этот момент мальчики обменялись торжествующими взглядами, и она умолкла. — Господи, так вы что же, решили его таким образом… отвадить?

Леви постарался принять смиренный вид.

— Миссис Мерфи, мы не хотим, чтобы вы от нас уходили.

— Лучше оставайтесь здесь, выходите за нашего папу и будьте нашей мамой, — сказал Коул.

— К вашему сведению, я и без вас отказалась выйти замуж за мистера Лангтона, так что вы только зря издевались над Галлахадом. А о том, чтобы выходить за вашего отца, и речи быть не может.

— Почему? — воскликнул Леви.

— Разве он вам не нравится? — удивился Коул.

— Конечно, нравится, но мало ли кто кому нравится! Все же не могут из-за этого друг на друге пережениться. Кроме того, ваш папа и сам не имеет ни малейшего намерения жениться на мне. — Кейт удовлетворенно отметила, что хотя слова Клея до сих пор жгли ее огнем, все же ее голос прозвучал достаточно твердо. — И вообще: что вы тут вертитесь, вам что, нечем заняться?

— Угу. Утром, когда мы уходили к мистеру Лангтону, папа забыл нам дать на сегодня работу. А вот теперь мы вернулись, а он, наоборот, уехал в поселок.

— Зато мы уже поговорили в сарае с мистером Джонсоном. Он тоже сидел ждал папу, но так и не дождался.

— Ага. Чарли говорил, что вряд ли мистер Джонсон захочет с нами разговаривать, но, по-моему, мы ему очень понравились. Он задавал нам разные вопросы. И про мистера Лангтона, и про мистера Филдинга, даже про Луноцветку.

— Вы, верно, сами ему надоедали? Что-то сомнительно, чтобы мистер Джонсон любил посплетничать о людях, которых он знать не знает.

— Не, мы ему правда понравились. Он нам даже прозвище свое назвал. Кнут!

— Что? — Руки Кейт вдруг замерли на полпути.

— Кнут. Его так прозвали за то, что он с кнутом управляется лучше всех.

— Боже милостивый! — Все вдруг встало на свои места. Вот он, Кнут Джонсон, жестокий убийца, от которого столько лет скрывается ее браг! — Он не говорил, куда они с напарником направились?

— Нет, но по-моему, к Чарли, — неуверенно сказал Леви.

— Точно, я видел, они поскакали в ту сторону.

— Помогите мне оседлать лошадь, — бросила Кейт и, схватив ружье, с которым мальчики ходили на охоту, метнулась к двери.

— Миссис Мерфи, что случилось?

— Пока не знаю, но Кнут Джонсон — очень опасный человек Нужно предупредить Луноцветку и мистера Филдинга.

Через пять минут Кейт уже сидела верхом на Молнии.

— Разыщите мистера Филдинга, — трогая поводья, торопливо говорила она, — скажите ему, что Кнут Джонсон здесь.

— А вы куда?

— К Чарли. Торопитесь!

Дорога казалась Кейт бесконечной. Что нужно этому чудовищу от Луноцветки? Может, его ненависть распространяется не только на южан, но и на индейцев?

Подъезжая к участку Чарли, она еше издали услышала отчаянный вопли Луноцветки. Голос индеанки, к ужасу Кейт, становился все слабее и слабее, а к тому моменту когда между деревьями показалась хижина, и вовсе превратился в тихий стон.

Кейт спрыгнула с лошади, намотала поводья на какой-то куст и с ружьем в руке начала пробираться между деревьями. На лужайке глазам ее предстало зрелище, при котором у нее от гнева болезненно сжалось сердце.

Луноцветка, пытаясь прикрыть голову руками, извивалась у ног Кнута. Ситцевое платье, что сшила ей Кейт, клочьями свисало с ее спины. Стоящий над ней Кнут Джонсон зловеще постукивал плеткой о голенище.

— Вот так-то, сучка! Я предупреждал тебя, что будет, если осмелишься от меня сбежать!.. Выходит, пока я тебя целую зиму караулил в лагере твоего папаши, ты себе прохлаждалась в каких-то десяти милях от того места, где я тебя потерял? — Он уже занес ногу, чтобы пнуть беспомощную Луноцветку, но тут внутри у Кейт что-то словно оборвалось.

Не думая о последствиях, она взвела курок и выступила из-за деревьев.

— Только попробуй ее еще раз тронуть! Голову размозжу!

Кнут удивленно обернулся.

— Это кто же к нам пожаловал? Неужто Кентреллова потаскушка? — ухмыляясь, произнес он. — Интересно, и что же ей тут надо?

— Не смей с ней так обращаться!

— Да кто ты такая, чтобы указывать, что мне сметь и чего не сметь? Она моя жена! Как хочу, так и обращаюсь.

— Жена?.. — Стало быть, этот «настоящий герой», как представил его Джонатан, и истязавшее Луноцветку чудовище — одно и то же лицо? Кейт припомнила иссеченную рубцами спину Луноцветки, и ей чуть не сделалось дурно. Может, он хлестал ее вот этой самой плеткой, которую держит сейчас в руке?

— Да, жена. — Он презрительно оглядел скрючившуюся в три погибели Луноцветку. — Она получила по заслугам, потому что сбежала от мужа и спуталась с другим! И ни один суд в мире не возьмется ее защищать. Да что суд, ее же собственные родичи отрезали бы ей за это нос.

— Пусть даже она тебе жена, ты не имеешь права ее убивать!

Он расхохотался.

— Когда мне надо кого-нибудь убить, я берусь за кнут. — И не успела Кейт опомниться, как он молниеносно нагнулся, в следующую секунду тугая кожаная косичка обвила ствол ружья, кнутовище дернулось, и ружье вылетело у нее из рук.

— С-сука! — прорычал Кнут, стряхивая ружье на землю, и хлесткая волна снова взвилась в воздух. — Я т-тебя научу, как мне угрожать!

Кейт оцепенела от ужаса. Когда огненная лента прожгла тонкую ткань ее платья и, сдирая кожу, поползла по плечу, она пронзительно вскрикнула, а Кнут опять расхохотался.

— Это только так, для острастки. В другой раз цацкаться с тобой не стану, так и знай! — Он кивнул своему сообщнику. — Ступай-ка разыщи ее лошадь. Раз ей так нужна моя жена — пусть сама и возится теперь с этой дрянью. — Свернув плетку, он нагнулся и рывком поднял Луноцветку с земли.

При виде ее лица Кейт забыла собственную боль. Луноцветка была изуродована до неузнаваемости. В нескольких местах из ссадин сочилась кровь, глаза заплыли, верхняя губа была рассечена. Индеанка пошатывалась как пьяная и не падала только потому, что ее поддерживала жесткая рука Кнута. Стоило ему разжать пальцы, как она качнулась и стала оседать на землю.

Кейт бросилась на помощь, но едва коснулась спины подруги, как та вскрикнула от боли. Кнут разразился громким хохотом, и Кейт послала ему взгляд, который любого другого, вероятно, испепелил бы на месте.

— Ну, хватит тут возиться с бабьем! — сказал Кнут и заткнул свернутую плетку за пояс. — Есть дела поважнее. Все, Патрик Макейнспи, пробил твой час!

Джонатан возвращался домой. Завидев вдали своих сыновей, он нахмурился. Ему казалось, что после вчерашнего они должны были хоть чему-то научиться, но вот — не прошло и суток, а они уже скачут по дороге за несколько миль от того места, где им сейчас полагалось быть.

По-видимому, наказание, от которого его самого до сих пор передергивало, не возымело действия на его отпрысков. Ему совсем не хотелось браться за ремень, но Клей так разъярился, что ничего другого просто не оставалось. К тому же шалопаи, безусловно, заслужили порку, так что Джонатан даже не чувствовал угрызений совести, пока все не кончилось.

Однако, как ни старался он это скрыть, все же в глубине души он был чертовски рад бесславному изгнанию Клея Лангтона. До этого он беспокоился, как бы Клей раньше него не сделал Кейт предложение и не услышал бы от нее «да». Теперь же у соперника оставалось мало шансов его опередить: пожалуй, в ближайшее время Клей Лангтон вряд ли у них покажется.

Джонатан улыбнулся. Сегодня он обязательно найдет возможность поговорить с ней наедине. Он представил, как Кейт страстно целует его и признается, что любит его безумно… Он уже не раз прокручивал эту сцену в своем воображении.