— Другую съемочную площадку уже начали оформлять? — спросила Кирстен у Дэвида.

— Да, но операторы хотят, чтобы сначала вы сами посмотрели, с какой точки снимать Элен.

— Хорошо. Пусть поместят камеру вот здесь, чуть в стороне от Центра, — сказала она, указывая туда, где бригада художников выписывала кабалистические знаки.

Когда Дэвид скрылся в толпе, Руби сказала:

— Пойду выпить кофе. Принести тебе?

— Спасибо, не надо, — ответила Кирстен, раздумывая, где в этой суматохе отыскать Джейка. Она немного нервничала из-за этой встречи, но понимала, что лучше покончить с этим скорее. К ней подбежал ассистент звукооператора, повесил ей на шею наушники и прикрепил к поясу батарейку.

— Мониторы находятся слева, — пояснил он, махнув рукой туда, где уже начали собираться актеры.

Кирстен направилась к Жан-Полю, уступив дорогу нескольким рабочим, тащившим к алтарю массивный, внушающий суеверный ужас тотемный столб. Вдали виднелся свет прожекторов, освещающих другую съемочную площадку. Одинокий домик из серого камня с узкими оконцами и обветшалой крышей был, как она понимала, превосходен. Элисон оказалась права, расположенный среди смутных теней этого окутанного туманами острова, он казался еще более зловещим. Но, черт возьми, для того, чтобы снимать его, придется дождаться рассвета!

Кирстен оглянулась, услышав, как все ахнули от восторга, когда врубилось рабочее освещение и алтарь осветился призрачным багряным светом.

— Этот человек — просто гений, — прошептал Жан-Поль на ухо Кирстен, когда Джейк велел осветителям снова выключить рабочий прожектор.

Кирстен обернулась к Жан-Полю и испуганно вскрикнула, увидев перед собой маску демона с мерцающими красными глазами.

Жан-Поль рассмеялся и, опустив маску, чмокнул Кирстен в щеку.

— Как вы себя здесь чувствуете? — спросил он. — Умоляю, скажите, что вы нервничаете так же, как я! Возможно, мне от этого станет легче.

— Я нервничаю невыносимо, — заметила Кирстен.

Она еще раз повторила Жан-Полю все указания. Тут же примчался Дэвид и, сообщив, что Элен готова, спросил, не пора ли пригласить ее на сцену.

— Подожди минутку, — попросила Кирстен, схватив за руку проходившего мимо Джейка. — Сцена выглядит потрясающе, Джейк.

— Но ведь ты еще ничего толком не видела, — улыбнулся Джейк, глядя ей в глаза. — Я должен перед тобой извиниться, — тихо добавил он.

— Я тоже.

— Давай мы назовем все случившееся минутным помрачением рассудка и восстановим наши отношения в прежнем виде.

— Согласна, — прошептала Кирстен, стыдясь своей слабости. Ей вдруг опять захотелось оказаться в его объятиях. Видя, как один за другим ее предают люди, которых она любила, Кирстен обрадовалась, что по крайней мере инцидент с Джейком исчерпан.

— Эй, — сказал он, поворачивая к свету ее лицо. — Все будет превосходно. Ведь мы все на тебя надеемся.

— Спасибо, — улыбнулась Кирстен.

— А может, пора начать наше шоу?

— О'кей, — сказала она. — Ты уже знаешь об изменении в графике?

— Да. Представляю, как ты разозлилась!

— Не то слово, — ответила Кирстен. — Ну, так сколько времени вам еще здесь потребуется?

— Мы почти готовы к репетиции.

— Хорошо. Дэвид, пригласи Элен на сцену. Кто будет подавать ей реплики?

— Думаю, Анна сама будет читать свою роль, — ответил Дэвид, — но я проверю. Нам нужен кто-нибудь еще?

— Нет.

Послышались последние указания по переносной рации, потом вызвали Элен, Анну, гримеров, ассистента режиссера и костюмеров.

Кирстен снова поискала глазами Жан-Поля, но он куда-то исчез, и вдруг у нее замерло сердце. На другом конце съемочной площадки она заметила Лоренса. Он стоял рядом с Руби, схватившей его под руку, и разговаривал с хореографом. Интересно, как он сейчас себя чувствует, подумала Кирстен. Нервничает ли, как и все, уверен ли, что все пойдет по плану? Да, лучше бы не нарушать план, не то… Но Кирстен не хотелось сейчас думать об этом. Ей нужно было как-то подавить раздражение и не допустить, чтобы нарушение графика отразилось на работе.

Она пересекла поляну и подошла к Элен, которая в облачении верховной жрицы языческого храма величественно выплыла на съемочную площадку под бурные аплодисменты присутствующих. Кирстен с любовью взглянула на нее. Что бы ни было между ними, сегодня ночь Элен, и Кирстен решила сделать все, чтобы эта ночь ей запомнилась. Именно в этом эпизоде Элен была солирующей звездой, ибо Мари Лаво, как верховной жрице храма идолопоклонников, предстояло осуществить кощунственную церемонию жертвоприношения.

— Внимание! Всем занять исходные позиции, — крикнула Кирстен Дэвиду. — Начнем отрабатывать понемногу. Ты выглядишь великолепно, — сказала она Элен.

Элен улыбнулась, и у Кирстен замерло сердце. Зубы Элен были прикрыты искусственными — почерневшими, обломанными, с кровавыми пятнами. Чем бы там ни пользовался художник-гример, чтобы сделать еще ярче глаза Элен, он достиг потрясающего эффекта. Когда Элен вышла на свет, глаза ее сверкали, как пламя. В них выразилось минутное замешательство, но Элен быстро вошла в образ. Ее смуглое лицо было покрыто красными шрамами, глаза жирно обведены белым. Зачесанные назад волосы открывали лоб и подчеркивали линию скул. Губы, как и ногти, были кроваво-красного цвета. Под мрачным черным плащом с высоко поднятым жестким воротником поблескивало золотое с блестками платье с таким глубоким вырезом, что были видны темные круги ее сосков.

Когда она остановилась перед алтарем, появилась Анна Сейдж и весьма неохотно похвалила костюм Элен. Может, у Анны и в самом деле болела голова — она была очень бледна.

— Извини меня за нарушение графика, Кирстен. Надеюсь, что причинила не слишком много беспокойства. У меня не так уж часто случаются мигрени, но время от времени все-таки бывают. Должно быть, это из-за…

— Все в порядке, — перебила ее Кирстен. — Я понимаю. Кстати, тебе необязательно находиться здесь, чтобы подавать реплики Элен. Это может сделать твоя дублерша.

— Нет, лучше я сама. Мне не хочется обижать Элен.

Анна всегда сама подавала реплики партнерам на репетициях и бывала очень благодарна, если другие делали так же. «Гораздо проще войти в роль, — утверждала она, — когда играешь с хорошим партнером».

— Жан-Поль где-то здесь, — сказала Кирстен. — Если найдешь Дэвида, он покажет тебе твою исходную позицию. Хотя спешить пока некуда, мы еще некоторое время поработаем над этой сценой.

Когда Анна ушла, Кирстен стала снова наблюдать за тем, как Элен повторяет свои движения с хореографом. Вокруг них стали собираться люди, привлеченные и оформлением сцены, и видом самой Элен.

Наконец, просмотрев всю репетицию через видоискатель и решив использовать для съемки заключительных кадров этого эпизода камеру на подъемной платформе, Кирстен спрыгнула с высокого операторского стула и направилась к Лоренсу, стоявшему перед своим монитором. Он положил руки на спинку стула, на котором сидела Руби.

— Что ты об этом думаешь? — спросила она.

— Это будет великолепно.

— Есть какие-нибудь замечания?

— Никаких.

— О'кей. Приготовиться к съемке.

— Ты все еще злишься за изменение в графике? — спросил Лоренс, но Кирстен почти не слышала его из-за поднявшегося шума.

— Лоренс! — крикнула она, перекрывая шум. — Сейчас я хочу отснять целиком весь эпизод — с зомби, обнаженными танцовщицами, жертвоприношением и молитвами — так, как он был запланирован. Но, конечно же, я не могу не злиться, ведь если мы не закончим до восхода солнца, мне потребуется еще одна ночная съемка, а это удвоит расходы по сравнению с начальной сметой. Вот так придется расплачиваться за головную боль Анны.

Несколько минут спустя она уже снова стояла возле алтаря рядом с Элен.

— Как настроение? — спросила она, прикрыв глаза рукой от слепящего света.

— Нормально, — ответила Элен. — Довольна тем, что видела?

— Да. Я знаю, что на репетиции ты играешь не в полную силу, но когда будем снимать, выложись до предела, на полную катушку.