— Я не имею влияния на эту женщину, — ответил он. — Сомневаюсь, что в данной ситуации она вообще кого-нибудь послушает. Она сосредоточила все силы на том, чтобы уничтожить Кирстен. Даже с большими деньгами Кирстен не удастся начать работу. Уверен, она подумывает о том, чтобы самой финансировать свою работу. Но никто не станет работать с ней. Уж об этом Диллис позаботится! А что касается личной жизни Кирстен, то альтернатива такова: я пишу или меня выгоняют. И лучше уж об этом напишу я, чем кто-то другой. Я, по крайней мере, не буду сгущать краски…

— Однако, судя по тому, что я слышал от тебя и читал, похоже, что ты сам воюешь с Кирстен.

— Не совсем так. Я не хочу, чтобы она вставала между тобой и Пиппой. Я именно это имел в виду, сказав, что пытался предупредить тебя. Куколка Кирстен все еще влюблена в тебя. Она жаждет вернуть тебя, и дружба со служанкой — пока цветочки. Диллис, учитывая такую возможность, намерена приложить все усилия, чтобы предотвратить это. Я тоже.

Лоренс невесело рассмеялся.

— Нам с Пиппой не нужна ваша защита, Дэрмот. Конечно, у нас есть проблемы, но из-за Кирстен Мередит мы не расстанемся.

— Именно это я и хотел услышать, — сказал Кемпбел. — Но Куколка Кирстен — потрясающая женщина. Теперь я понимаю, почему ты с ума по ней сходил… Черт возьми, я сам почувствовал, что готов в нее влюбиться.

— Только этой беды тебе и не хватает, старина.

Когда Кемпбел ушел, Пиппа и Лоренс задержались на кухне, чтобы прочесть статью еще раз. Пиппа, оторвавшись от газеты, увидела, что Лоренс смотрит на нее и широко улыбается.

— Над чем это ты смеешься? — спросила она.

— Над Кемпбелом. Я дорого бы дал, чтобы увидеть, как Кирстен ударила его по физиономии.

Пиппа засмеялась.

— Я тоже.

— Иди сюда, — сказал Лоренс, положив на стол газету.

Пиппа подошла и села к нему на колени. Лоренс обнял ее.

— Надеюсь, тебя это не очень тревожит? — спросил он.

— А должно тревожить?

— Ты знаешь ответ, — пробормотал он, запуская руку ей под свитер и лаская грудь.

Пиппа удовлетворенно вздохнула и положила голову ему на плечо.

— Ты и сейчас не хочешь, чтобы я ехала с тобой в Штаты в конце недели?

— Хочу, — ответил он, — но мне кажется, ты собиралась поехать к Дзаккео.

— Я всегда могу отказаться.

— Дзаккео никогда не простит мне, если я увезу тебя от него.

— А если он увезет меня от тебя? Это тебя не беспокоит?

— Беспокоит, — Лоренс прижал ее к себе.

— Я буду скучать без тебя.

— Я тоже.

Глаза Пиппы вдруг наполнились слезами, но, поскольку ее голова покоилась на плече у Лоренса, он этого не заметил.

— Когда ты вернулся вчера домой? — вдруг спросила она. — Наверное, очень поздно, потому что я не слышала, как ты пришел.

— Около трех, — ответил Лоренс. — Трудно поверить, но Руби, наконец, выдала нечто потрясающее. Она была вчера в ударе. Я просто боялся ее спугнуть… Мм-м, — застонал он, когда Пиппа прижалась губами к его рту и засунула внутрь свой язычок.

— Это мне за что? — спросил он, когда она оторвалась от него.

— За то, что ты — это ты.

— Как насчет того, — пробормотал он, запуская ей под свитер вторую руку, — чтобы подарить мне еще один поцелуй? За то, что я — это я. — Он улыбнулся, почувствовав, как она прижалась к нему бедрами. — По-моему, ты что-то задумала, миссис Макалистер, — ухмыльнулся он.

— Возможно, — она пробежалась пальцами по его шее и затылку.

«Слава Богу, — думал он, когда она начала нежно покусывать его губы, крепче и крепче прижимаясь к нему, — что ревность, захлестнувшая ее в последнее время, кажется, совсем прошла, и даже слова Кемпбела о том, что Кирстен хочет разлучить их, по-видимому, ее не расстроили». Лоренса это несказанно обрадовало. Кирстен, вернувшись в Лондон, была теперь так близко, он чувствовал себя неуютно. Воспоминания о годе, который они провели вместе, были все еще живы. Лоренс никогда не признался бы в этом даже себе, но, несмотря на все, он любил Кирстен так, как ни одну женщину в мире. То, что было между ними, случается только раз в жизни, но от того, что у него с Пиппой, он не откажется никогда, как отказался от Кирстен. Отчасти он был даже благодарен Кирстен, ибо, вернувшись, она напомнила ему, как много значит для него Пиппа. Сначала он до смерти испугался, обнаружив, что не может заниматься любовью с Пиппой. К счастью, как показала последняя неделя, это быстро прошло, и любовь к Пиппе стала неизмеримо глубже, потому что именно она с терпением и пониманием помогла ему справиться с этой проблемой. Кирстен никогда не удастся разлучить их. Беззаветная любовь и преданность Пиппы стали стержнем его жизни.

— Эй, ты куда? — спросил он, когда Пиппа поднялась с его колен.

— Запереть дверь, — улыбнулась она. — Знаю, знаю, у тебя совещание в банке.

— Оно может подождать, — сказал Лоренс, понимая, что подождать оно не могло. Но он так хотел ее сию же минуту, что на совещание придется опоздать.

Пиппа подошла к нему, поглядывая на выпуклость под его джинсами.

— Разденься, — прошептал он, расстегивая «молнию» на джинсах. — Сними все и садись прямо сюда.

Глаза Пиппы затуманились от возбуждения. Пиппа обожала, когда Лоренс был еще в одежде, а она обнажена.

Несколько секунд спустя она, медленно опускаясь и не отрывая взгляда от его глаз, уселась верхом на его колени. Он придерживал ее за бедра, нежно массируя большим пальцем между ног.

— Она была хороша в постели? — пробормотала Пиппа.

Лоренс нахмурился.

— О чем ты?

Пиппа откинула назад голову и застонала, когда он полностью вошел в нее.

— Кирстен, — сказала она. — Хороша ли она была в постели?

— Побойся Бога, Пиппа! Нашла подходящий момент!

— С ней было так же хорошо, как сейчас? — спросила Пиппа, делая вращательные движения бедрами и заталкивая язык ему в рот. — Ты вспоминаешь о ней, занимаясь любовью со мной?

— Перестань болтать, — сказал он, вставая и поднимая ее.

— Ты и сейчас думаешь о ней, не так ли? — спросила Пиппа, с улыбкой глядя на Лоренса снизу вверх, когда он уложил ее поперек стола. — Тебе хотелось бы трахнуть ее опять, Лоренс? Ты хочешь так же входить в нее, как в меня? О Боже! — вскрикнула она, задыхаясь, когда он, широко раздвинув ее колени, рывком вошел в нее. — Еще! Еще! А сейчас ты думаешь о ней? Представляешь себе ее? Хочешь вот так же быть с ней? Ведь она красива, Лоренс? Так красива, что ты не можешь ее забыть? Представь себе, что я — это она. И люби меня так же, как ее.

Лоренс закрыл глаза. Он не хотел и не мог ее слушать, но ее слова, напряженные, как заклинание, сводили его с ума. Он погрузился в нее, обхватив руками стройную талию, а Пиппа обвила его ногами, крепко прижав к себе.

— Ты чувствуешь ее, Лоренс? Видишь ее? — Его порывы стали грубее, чем обычно. — Так вот что ты с ней проделывал? — судорожно глотая воздух, пробормотала она. — Ты и сейчас с ней?

Он отступил, потом обрушился на нее с сокрушительной силой, снова отступил и снова вошел. Она с рыданием просила его повторить это еще и еще раз, умоляла не останавливаться. У него началась эякуляция. Оставаясь в ней, он чувствовал, как слабеют его ноги. Но возбуждение не прошло и он продолжал акт.

— Боже! — воскликнул он в экстазе, почувствовав, что у нее начинается оргазм. — Боже! — Он приподнял ее со стола и приник к ее губам. — Я люблю тебя, видит Бог, я люблю тебя.

— О Лоренс, я не в силах остановиться, — всхлипнула Пиппа, цепляясь за него, — я не могу остановиться. Не уходи. Прошу, не уходи.

Он крепко прижал к себе Пиппу. Она вздрагивала от необычайно сильного оргазма, но Лоренс едва держался на ногах. Подхватив ее на руки, он отнес ее в кресло и примостился рядом. Они долго еще оставались вместе, обнимая друг друга и постепенно успокаиваясь.

Наконец Пиппа подняла голову.

— Ты на меня сердишься? — прошептала она.

Лоренс не понимал, сердится ли он. Одно Лоренс знал точно: как бы сильно ни хотели они с Пиппой завести второго ребенка, он молил Бога, чтобы она не зачала его в этот раз, когда он в мыслях своих занимался любовью с Кирстен.