Все трое встали, чтобы поприветствовать Ранджита. Блондинку звали Пру, а у Мэгги волосы были цвета губной помады — человеческим генам нипочем не создать такой цвет.

— Я с ними в самолете познакомился, — сказал Гамини, покончив с представлениями. — Американки. Говорят, что учатся в Лондоне, в Университете искусств, а там только одна наука: как хорошо выглядеть. Ой!

Вскрикнул он потому, что красноволосая девица дернула его за ухо.

— Не слушай этого невежду, — сказала Мэгги Ранджиту. — Мы с Пру учимся в Кэмбервелле. Это колледж искусств, и преподаватели заставляют нас трудиться до седьмого пота. Гамини там и неделю не протянул бы.

Немного помедлив, Ранджит протянул руку. Девушки поочередно ответили ему крепким рукопожатием.

— Меня зовут Ранджит Субраманьян.

— А мы уже знаем, — сказала Мэгги. — Гамини нам все про тебя рассказал. Парень невысокого роста с длиннющей фамилией, который все свое время тратит на решение одной-единственной математической задачи. Гамини говорит, что уж если кто и расколет орешек, так это только ты.

Ранджит, иногда мучившийся угрызениями совести оттого, что забросил теорему Ферма, не знал, что на это ответить. Он посмотрел на Гамини в надежде, что тот поможет ему, но друг и сам выглядел виновато.

— Слушай, Рандж, — начал он тоном еще менее веселым, чем его взгляд, — уж лучше тебе сразу узнать плохую новость. Я надеялся, и писал тебе об этом, что нам удастся хоть пару дней провести вместе. — Он покачал головой. — Не выйдет. У нас с отцом все расписано по минутам начиная с завтрашнего дня. Ну, сам понимаешь: семейные дела.

Ранджит не понимал; он ведь помнил, как мало времени уделял Гамини семейным делам, пока не улетел в Лондон. Юноша не стал скрывать разочарования.

— А я на целую неделю отпросился.

Гамини нервно пожал плечами.

— Ничего не поделаешь. Он требовал, чтобы я и сегодня ужинал дома, но я отказался наотрез. — Гамини на миг задержал взгляд на Ранджите и вдруг улыбнулся. — Но черт побери, я так рад тебя видеть! Давай обнимемся!

Обняться Ранджит был совсем не прочь, но не решился сделать это сразу, чтобы не смущать Гамини перед девушками. И как же ему было приятно ощутить прикосновение сильного, жаркого тела друга.

— Да, — заметил Гамини, — ты ведь еще ничего не выпил. Пру, займись этим, пожалуйста.

Ранджит решил завести разговор с девушками об их будущей профессии.

— Так ты хочешь стать художницей? — спросил он у Мэгги.

Она вытаращила глаза.

— Чтобы умереть с голоду? Ни за что! Почти наверняка я буду преподавать историю искусств в каком-нибудь муниципальном колледже поблизости от Трентона, штат Нью-Джерси, где живут мои предки. Ну, или там, где будет работать мой муж, когда он у меня появится.

Тут в разговор вступила блондинка Пру.

— А вот я бы хотела стать художницей. Но не получится. Таланта у меня никакого, а возвращаться домой, в Шейкер-Хайтс, мне совсем не хочется. Надеюсь, меня возьмут на работу аукционером в какую-нибудь фирму вроде «Сотби». Хорошие деньги, интересные люди, и я буду рядом с искусством, хотя самой ничего творить не придется.

Мэгги поставила перед Ранджитом арак и колу и хихикнула:

— Размечталась!

— Ах ты паршивка, — буркнула Пру, шутливо пнув подругу под столом. — Я же не говорю, что сразу получу высокую должность. Там надо начинать стажером, а потом тебе позволят следить за табличками, которые поднимают покупатели в дальних рядах, — на них настоящие аукционеры почти не смотрят. Ранджит, тебе нравится арак с колой?

Ранджит не нашелся с ответом. Ему очень нравилось это сочетание напитков, когда они с Гамини изучали Коломбо, но после отъезда друга Ранджит ни разу не пил арак. Он осторожно пригубил, а потом выпил с удовольствием до дна. Второй стаканчик пошел еще лучше.

Вечер оказался совсем не таким, как ожидал Ранджит, но он не расстраивался. В какой-то момент девушка по имени Пру отлипла от Гамини и подсела к Ранджиту. Он сразу отметил три особенности: она была теплой и мягкой, и от нее хорошо пахло. Не так, как от Майры де Соуза или мефрау Беатрикс Форхюльст, — совсем по-другому, но тоже очень приятно.

Ранджит был не дурак, он прекрасно понимал, что запах женщины зависит от ее духов. Но это не имело значения. К тому же у Пру имелись и другие достоинства. Юноше нравились ее прикосновения к его руке, и порой она говорила очень интересные вещи. Словом, Ранджит решил, что очень даже неплохо проводит время.

Но оставались вопросы, не дававшие покоя. Когда девушки ушли в туалетную комнату, он решил получить ответы. И первым делом спросил у Гамини, часто ли он встречался с этими девушками в Лондоне. Друг удивился.

— Ни разу их не видел, пока не пересел на дубайский рейс. Там мы познакомились и разговорились.

— Ага, понятно, — кивнул Ранджит, хотя и не был уверен, что ему понятно. Чтобы стало понятнее, он спросил: — А как насчет твоей подружки Мэдж?

Гамини довольно долго с усмешкой смотрел на него.

— Знаешь, Ранджит, в чем твоя проблема? Ты слишком близко принимаешь все к сердцу. Мэдж в Барселоне. Наверное, с парнем, от которого она каждый час получает эсэмэску. Ты лучше выпей.

Ранджит выпил. То есть они выпили вдвоем, а потом выпили вернувшиеся девушки. Но все было совсем не так, как раньше. Ранджит не допил арак, и остальные не допили. Вдруг Мэгги что-то шепнула на ухо Гамини.

— Ну, хорошо, — ответил ей тот, после чего обратился к Ранджиту. — Боюсь, мне пора. Было очень здорово повидаться с тобой, но нам с отцом завтра спозаранку ехать к бабушке, а ведь еще вещи собрать нужно. — Он встал и улыбнулся. — Ну, обнимемся?

Ранджит обнял друга, а Мэгги обняла Ранджита.

— Кстати, — добавил Гамини, обернувшись, — про счет не думай, все оплачивает мой отец. Ну, мы пошли.

Они с Мэгги, лавируя между столиками, направились к выходу. Провожая их взглядом, Ранджит вдруг понял, что означает «мы пошли».

За столиком остались Ранджит и девушка по имени Пру.

Ранджит был неопытен и не знал, как следует действовать в таких обстоятельствах. Но он видел немало американских фильмов.

— Хочешь еще выпить? — вежливо поинтересовался юноша.

Пру усмехнулась и кивком указала на недопитый арак.

— Я и с этим-то справиться не в силах.

Ранджит не знал, что сказать еще. В кино в такие моменты мужчина обычно спрашивал у женщины, не желает ли она потанцевать. Но здесь этот вопрос не имел смысла: в баре не танцевали, да Ранджит и не умел.

Пру спасла его.

— Чудесный был вечер, Ранджит Субраманьян, — сказала она, — но мне бы хотелось завтра встать пораньше и осмотреть достопримечательности. Как думаешь, официант может вызвать мне такси?

Ранджит удивился.

— Разве ты не в этом отеле остановилась?

— Мы гостиницу бронировали из Лондона. Что нам предложили, на то мы и согласились. Мой отель всего в пяти минутах езды.

Тут он понял, что надо делать. Пру охотно согласилась проехаться в мини-вэне, хотя Ранджит был под хмельком. По дороге она с интересом послушала о том, чем занимается в храме его отец. Еще он вкратце, но довольно красочно изложил ей историю Тиру Конесварама. Настолько красочно, что Пру пригласила его на чашечку кофе.

Туристическое агентство в Лондоне подобрало для девушек молодежный отель. В вестибюле было полным-полно шумных молодых людей, поэтому Пру предложила подняться к ней в номер. Они уселись рядышком и стали болтать. Близость сделала свое дело. Через час Ранджит потерял девственность — по крайней мере, девственность разнополую. Ему было очень хорошо. И Пру тоже понравилось, поэтому они сделали это еще пару раз и только потом уснули.

Солнце поднялось высоко, и было жарко, когда их разбудил звук проворачиваемого в скважине ключа. Это была Мэгги, и она совсем не удивилась, увидев Пру и Ранджита вместе на одной кровати. Гамини? Так он давно ушел. Вскочил с койки как ошпаренный, когда позвонил администратор и сказал, что в холле его ждет отец.