— Мила, ну просыпайся же! — словно обиженный ребёнок, надулась Мира. — Хватит спать, соня! Самое интересное пропустишь!.. — Мила продолжала лежать без сознания. Аслан посмотрел на Миру, словно на выжившую из себя. Внутри него всё опустилось. Мира действительно вела себя, как капризный ребёнок, который хочет что-то получить. Что-то и вовсе невозможное… Но Мира вдруг улыбнулась. Тепло-тепло… — Мила, — сказала Мира голосом взрослого, — про-сы-пай-ся… — она мягко провела рукой по её волосам. Истина в нас самих. Нужно только принять всё, как есть…
Мила открыла глаза. Сон оказался явью. Перед ней сидел её брат и Мира. А в её руках была настоящая полевая ромашка…
— Привет, малыш, — ласково сказала Мира. — Наконец-то. Мы уже волноваться начали…
Аслан радостно обнял сестру. Мира улыбнулась. Наконец, они все вместе. Пережитый кошмар позади. Ей так нравилось, когда её друзья радовались…
— Госпожа Мира! Госпожа! — послышались крики у входа.
— Перестань. Ему уже никто не поможет… — услышала она одёргивание кого-то другого.
Мира переглянулась с Асланом и Милой, и вышла наружу. У входа стояли… все, кто мог. Мира с удивлением осмотрела окружающих. К её ногам упал какой-то мужчина. Он был достаточно крепок, хорошо сложён. На вид ему можно было дать лет сорок. Но в его волосах была уже заметна седина. Это был воин из отряда Рамюэля.
— Поднимитесь немедленно! — изумлённо скомандовала Мира. — Этого ещё не хватало! — она непонятно из-за чего, разозлилась.
— Госпожа, помогите!..
— Что случилось? — спросила Мира. На лице мужчины можно было прочитать, что угодно. Ужас, панику, тревогу, боль, любовь…
— Умирает мой сын… — "Господи…", похолодела Мира. — Помогите, спасите его! Прошу вас! Он слишком молод. Он должен жить!
— Я же не Творец (так в этом мире называли Господа), — тихо ответила Мира. Ей почему-то показалось, что дело обстоит очень серьёзно.
— Прошу вас… — умалял человек.
— Оставь госпожу. Ты не видишь, она устала. Крепись… Ему уже никто не поможет! — уверенно сказал какой-то безразличный пухленький воин. Мире почему-то страшно захотелось убедить его в обратном. Кто, в конце концов, он такой, чтобы решать, кто может помочь, а, кто нет?!
— Идёмте, — сама не понимая, что делает, сказала она воину. Вместе они пошли к месту, где лежал его сын.
Едва Мира подошла к палатке, где был раненый, она поняла, что пухленький воин был прав. Этот юноша уже не принадлежал себе. Он хрипел. Из его груди вырывался шипящий свист. От самого подбородка, через горло и грудь к пояснице тянулась одна сплошная рана. Лёгкие были порваны, трахея задета. Человек умирал… Единственное, что для него можно было сделать, это облегчить его страдания…
"Для чего рождается человек? Для того, чтобы в один день вот так умереть? От ран, нанесённых каким-то животным?! Возможно, он заслужил их. Ни одна болезнь, простуда, ранка, наказание, не падают на голову человека незаслуженно. Возможно, ты прав, наказывая его. Но не так, Господи!!! Не так!".
— Выйдите все! — коротко приказала она. Мира сказала это, не оборачиваясь, но таким тоном, что её послушались все, без остатка. Вышли даже друзья. Мира осталась один на один с умирающим. Иная хмуро посмотрела на юношу, исходящего агонией.
"Ну, что ж, Творец. На всё воля твоя. Я не смогу сделать больше, чем ты мне позволишь. Но ХОЧУ! Он должен жить. ДОЛЖЕН!.. Только не так, Господи…".
Секунды тянулись, как минуты, минуты, как часы. Возле палатки стояли люди. Они тихо переговаривались между собой. Неподалёку можно было рассмотреть Рамюэля с всё ещё бледной и опухшей Аримой, Нюрия, ещё поодаль Милу, Аслана, Винара и Анри. Они не вмешивались… Не находил себе покоя и отец, который осмелился беспокоить Миру.
Внезапно полы шатра распахнулась, и в воздухе повисла тишина. На пороге показалась Мира. Её лицо было белым, как мел… Она так и застыла в дверях, прямо глядя в глаза отцу. Молча… Медленно, одна за другой, опускались головы боевых товарищей. Мира молчала…
— Нет, нет… Только не это! НЕТ!!! — тихо бледнея, прошептал отец. Затем сорвался на крик. Но не плакал. Это не достойно настоящего мужчины…
— Он будет жить, — тихо, с трудом и сквозь зубы, сказала Мира. — Я выменяла его жизнь… — в воздухе снова повисла тишина. Тишина изумления.
А дальше Мира просто повалилась, как палено. В шатре всё также без движений лежал молодой человек. От горла, почти до бедра, тянулся большой свежий шрам…
Каждый имеет право на другую смерть…
