Наша атака несколько сникла. Встреченная жестким отпором противника, моя попытка бросить или найти открывшихся партнеров не увенчалась успехом. В итоге я даю некачественный пас Сашке, перехваченный соперниками. К счастью, и дальний заброс под наш щит Коллинза качеством не отличается — третий в игре перехват Саканделидзе, и мы снова в атаке. На этот раз пас в трехсекундную зону Сашке у меня получается идеально, таков же и его бросок — 26:19.

 В составе соперника появляется 7-й номер — мощный форвард Майк Бэнтам. По-прежнему костьми ложимся в защите, не давая сопернику комфортно принимать мяч и бросать. Однако навыки американцев в борьбе под щитом постепенно начинают проявляться — после неточного дальнего броска первый на подборе — Макмиллен, он спокойно отправляет мяч в кольцо. 26:21 за 1 минуту и 1 секунду до перерыва.

 Продолжаю «загружать» нашего центрового в нижней позиции. Пас проходит, но Сашку сзади по рукам бьет Бэнтам. Игра приобрела несколько «стоячий» характер, но в целом идет правильно. Это обычная тактика расшатывания обороны: сужение фронта защиты за счет передач в нижнюю позицию четвертому-пятому номерам, а затем — передачи на фланги и свободные броски. На площадку возвращается Едешко, меняя Коркия.

 Разыгрываем мяч. До окончания тайма — меньше 40 секунд. По указанию тренеров не торопимся, уверенно контролируя игру. Дважды «загружаю» даун-пойнт, на второй раз пас проходит, но Сашкин «полукрюк» оказывается абсолютно беспомощным. Все прямолинейные действия против США в этой игре пока нерезультативны.

 Подбор и атака соперника. Издалека бросает Макмиллен, в борьбе под щитом Жар позиционно уступает, получает фол, и у американцев остается 1 секунда на атаку. К счастью, этого времени на хороший бросок недостаточно. Д. Джонс одновременно с сиреной об окончании тайма запускает «сквозняк». Уф-ф-ф.

 «+5» после первого тайма — это очень серьезное преимущество, даже против американцев. Вопрос в том, какой ценой оно нам досталось, и способны ли мы удержать его после перерыва? Лидеры команды (за исключением меня) отыграли 20 минут против сверхмощного соперника практически без замен. Особенно тяжело было Сашке — он к концу тайма еле волочил ноги. Меня американцы уже «просчитали» и прихватили достаточно плотно. К тому же у меня — небывалый случай! — после первой половины встречи уже 3 фола. Ладно, время покажет. Тем более, что в отношении себя я был уверен — и в том, что

 5 фолов я не получу ни в коем случае, и в том, что сумею распределить силы до конца игры.

 В перерыве в раздевалке была абсолютно спокойная, рабочая обстановка. «Накачек» нет, матч складывается по нашему сценарию. Кондрашин лишь еще раз повторяет установку на игру, которая пока срабатывала, и акцентирует необходимость удерживать созданное преимущество. То, что 5 очков — большой отрыв и что нашей команде должно хватить класса, чтобы удерживать это преимущество до последних минут матча, когда начнут пробиваться все фолы (и ликвидировать отрыв будет практически нереально), мы знали и сами.

 На второй тайм сборная Союза вышла в составе Едешко — Саканделидзе — Паулаускас — Болошев — А. Белов. Это по-прежнему легкий состав, с двумя разыгрывающими. Игра сохранила свой характер, и мы выдерживали тренерскую установку, поддерживая равенство в счете и тем самым сохраняя завоеванное преимущество. Первые минуты тайма завершились со счетом 5:4 в пользу СССР.

 В то же время в нашей игре наметились проблемы. Явно выпадает Паулаускас. Думаю, нас было нужно обязательно выпускать вместе, я помог бы Моде войти в игру. Мое отсутствие в играющем составе после перерыва вновь не идет мне на пользу, я выбиваюсь из игрового ритма. Балаш смотрится неплохо, не исключено, что даже полезнее, чем Жар. Но им с Сашкой по-прежнему непросто против «больших» соперника. Очередной эпизод, подтверждающий это, — неточный бросок Болошева и неудачная попытка подобрать мяч Белова.

 Следует достаточно неорганизованная атака США, закончившаяся авантюрным броском. Подбор забирает Едешко. Наши переходят в атаку, хорошо крутят «восьмерку» на периметре, в итоге следует хороший точный бросок Паулаускаса из угла, но мгновением раньше судьи фиксируют фол в нападении у Белова. Опять Моде не повезло.

 Атака США опять довольно беззуба, на подборе снова Едешко. Удачно взаимодействуют два Александра — Белов и Болошев. Первый, воспользовавшись тем, что американцы держат его вдвоем, дает прекрасный пас, а второй удачно прорезает зону и забивает — 33:25. Я возвращаюсь в игру, меняя Саканделидзе.

 Едешко фолит на Коллинзе. Дальнейший розыгрыш мяча, Ваня ногами проигрывает 5-му номеру американцев, и Коллинз забивает со средней дистанции. Затяжная атака СССР, в ходе которой мы пару раз едва не теряем мяч и которая заканчивается, как и пару минут назад, неудачей — неточный бросок Болошева издалека и достаточно вялая борьба Моди за отскок.

 Серия взаимных ошибок продолжается. Бездарный бросок Ратлефа, попытка А. Белова организовать быстрый прорыв пресекается тем же Ратлефом. Аут. Все это очень хорошо объяснимо — напряжение в игре колоссальное. Оно напоминает мне невероятно высокую ноту, которую заведомо сверх своих сил взял музыкант, или натянутую сверх всякой меры струну, которая в любое мгновение может порваться. С таким напряжением сил и нервов, с такой эффективностью мы никогда еще не играли. Насколько нас еще хватит? Вот ключевой вопрос.

 Наша атака после ввода сбоку. Сашка выводит меня на бросок, я высоко выпрыгиваю и. умышленно нахожу руку Коллинза, который, хотя и проиграл мне в скорости, продолжал активно препятствовать броску. Судья свистит фолы. Американец протестует, показывая, что сначала я отталкивал его. Это не так, вернее, не совсем так. Я нашел контакт с опекуном рукой, в которой у меня был мяч.

 В баскетболе многое зависит от внутреннего кодекса чести игрока. В атаке можно сыграть так, чтобы повыбивать сопернику зубы, сломать нос, а потом еще и бить штрафные за фолы в защите. Ничего даже отдаленно похожего в моих действиях нет — только чуть больше хитрости и опыта, чем у молодого оппонента. Пройдет время — он сам будет так играть в своих восьми сезонах в NBA. А пока — извините, ребята, я должен действовать наверняка. Бросок с сопротивлением — вещь ненадежная, а в своих штрафных я уверен на 100%.

 Увы, это оказывается не так. Неожиданно для всех, и для себя в первую очередь, я мажу первый бросок. Это для меня — чрезвычайное происшествие, при моих более чем 90% попаданий с линии штрафных за карьеру. С другой стороны, откуда могли появиться недостающие 10%, если не из таких матчей? В общем, никакого мандража не было, просто рабочий момент. Сразу же после забитого второго броска звучит сирена — меня меняет Коркия.

 Под нашим щитом происходит отчаянная борьба. Бревер оступается и падает с мячом в нашей трехсекундной зоне — это вообще-то пробежка, но судья пропускает эпизод. Балаш проигрывает позицию Д. Джонсу и, выбивая у него мяч, вынужден фолить. Мяч свечкой улетает вверх, а Джонс идет пробивать штрафные. Первый — точно. Я возвращаюсь на площадку, меняя Едешко. Второй — мимо, и подбор наш. 34:28. 12 минут 30 секунд до конца. Нормально. Мы по-прежнему уверенно «тащим» свои «+6». Еще немного, и игра перейдет в благоприятный для нас эндшпиль. Но тут начинаются катаклизмы.

 Конечно, иначе и быть не могло. Не могло такое противостояние закончиться спокойно и размеренно. 63 победы в 63 играх — это что-нибудь, да значит. Но Боже, как хотелось дожать американцев только на классе, без кровопролития! Увы, этому не суждено было случиться.

 Началось все с двух подряд прерванных передач — Хендерсон послал мяч в аут после моего паса Коркия, а Ратлеф — после модиного паса Болошеву. Ежесекундные остановки игры внесли в нее какую-то сумятицу, дополнительное напряжение. После ввода мяча я вышел на атакующую позицию и в высочайшем прыжке, зависнув в воздухе, отправил мяч в кольцо увы, неточно. Но напряжение не спало, и под щитом за отскок развернулась жесточайшая борьба Дуайта Джонса и Миши Коркия.