Этот дом — мое семейное гнездо. Для меня всегда были приоритетом человеческие, в первую очередь, семейные отношения; это главное, чем я дорожу сегодня в своем положении. К дому, к земле у меня совершенно особое отношение. Каждый камень, каждое дерево на своем участке я знаю по имени-отчеству, они живут своей собственной жизнью, к которой я отношусь бережно и уважительно.

 .С какого-то момента моей жизни своеобразным микродомом для меня стал автомобиль. Реализовать представлявшееся спортсменам высокого уровня право приобрести машину вне очереди было для меня не только вопросом материального благосостояния и уж совершенно точно не вопросом престижа. Мне действительно всегда было дорого это компактное, комфортное для меня и полностью управляемое мною пространство, моя персональная территория.

 Благо, что сейчас в России многим доступно приобретение вполне приличных автомобилей самых разных потребительских характеристик и ценовых категорий. Я тоже «эволюционировал» от «копейки» в далеком 1971-м до «Мицубиси Паджеро», на котором с нескрываемым удовольствием езжу уже несколько лет. Автомобиль — это твой надежный друг, который не изменит, не предаст и не подведет, если сам будешь относиться к нему подобающим образом. С учетом моего «высокомерного» характера, который правильнее назвать погруженностью в себя и в свое дело, мне эта возможность всегда была особенно дорога.

 «Почему я должен жить так, как все?» — вот вопрос, которым я задавался всякий раз, когда меня пытались «подровнять» под общий стандарт, общие представления о жизни. У меня своя философия баскетбола, она сформировалась за счет тонн пролитого на тренировках пота и миллиардов нервных клеток, сожженных в тяжелейших матчах. У меня своя философия жизни, которой я следую с большим или меньшим успехом долгие годы, и менять я ничего уже не собираюсь.

 Моя жизнь в Перми организована согласно этой философии. Я благодарен судьбе за все, что есть в ней сегодня. Отношения, существующие в моей семье, очень комфортны для меня. Я иногда спрашиваю себя: что заставляет жить рядом со мной, терпеть мой непростой характер женщину, которая младше меня на 22 года?.. Мне не важно, что Светлана — Олимпийская чемпионка, главное, что это человек, с которым мне легко и интересно, который когда-то доверил мне свою жизнь и жизнь своей шестилетней дочери. Нас троих — меня, Свету и Настю — связывают любовь, дружба и какое-то особое, спокойное и доброе доверие друг к другу. Я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше.

 Несмотря на мое признание в нелюбви к литературе, подытожить все сказанное я решил в жанре своеобразного эссе. На лавры Герцена я при этом, разумеется, не претендую, тем более, что они довольно неоднозначного свойства. Если говорить серьезно, то я решил изложить напоследок некоторые свои соображения о массовом спорте, о профессиональном спорте, о политике государства в области спорта. все это в связи с оценкой моего собственного пути. Не уверен, что все это окажется востребованным. Те читатели, которые принципиально против советов ветеранов, могут смело перелистать эту главу — я на них нисколько не обижусь. Те, кто продолжат читать, могут быть уверены: я написал ее столь же честно и нелицеприятно, как и все предыдущие.

 Начало моих спортивных успехов — в детском спорте. Во всяком важном и масштабном деле важен системный подход — наличие системы, которая приносит результат. Нужно признать, что в СССР была эффективная система вовлечения детей в занятия спортом. Главным в ней была доступность спортивных объектов — в каждом дворе, в каждой школе были простые, но легкодоступные спортсооружения.

 Существовали хорошо продуманная система детских соревнований, вершиной которых была Спартакиада школьников, и аттестации спортсменов. Ступени ГТО — от третьей до первой и система юношеских спортивных разрядов являлись прекрасным стимулом к самореализации. Их выполнение было доступным для всякого здорового ребенка. Сам я в школе, не обладая феноменальными физическими данными, выполнил нормативы второго взрослого разряда по легкой атлетике и третьего взрослого — по лыжным гонкам.

 Азы спортивной подготовки давались в каждой школе, уровнем выше шли спортивные клубы вузов, где занятия также были доступными и массовыми. Летние каникулы большинство моих сверстников проводили в пионерских лагерях (подчеркиваю, не в спортивных, а именно в пионерских), где спортивная и физическая подготовка, соревнования с массовым участием составляли добрую половину программы.

 Правда и то, что в советское время массовый спорт был не просто хорошо организован — он являлся одной из идеологических доминант, важнейшим элементом общества, тем, что американцы называют «part of culture»[41]. Альтернатив в досуге было очень мало, особенно для детей и подростков, которых не снабжали, как сейчас, компьютерными играми и «Интернетом» с трехлетнего возраста (телевидение и пресса — и те были в весьма дозированном доступе). Двигательная активность — вот что было основным развлечением большинства ребят моего поколения.

 Официальная пропаганда постоянно говорила о культе здорового тела, необходимого для здорового духа строителя коммунизма, на всех праздничных парадах марширующие спортсмены и физкультурники были важными участниками шоу. Не думаю, что мы сильно верили в будущий коммунизм, но увлечение спортом было искренним! Пожалуй, это тот случай, когда народ и партия были действительно едины в отношении к спорту как к части общественной культуры.

 Не удивительно, что массовое вовлечение детей и подростков в занятия физкультурой создавало прекрасные возможности для спортивной селекции.

 Впрочем, дворовый спорт, спорт ради удовольствия — это одно. Совсем другое дело — когда ребенка или подростка с семилетнего возраста помещают в жесточайшие рамки профессиональной подготовки к спорту высоких достижений. Вот в этой части, я уверен, отношение к ребенку в спорте должно быть максимально гуманным и бережным. Что касается детского спорта (активно поддерживая проект школьных баскетбольных лиг «КЭС-баскет», я к нему небезразличен), то он, как я уверен, должен в первую очередь приносить детям радость.

 Здесь показателен пример американцев. Однажды я видел, как ведут себя на площадке наши и американские семи-восьмилетние малыши. Наш тужился добросить тяжелый мяч до кольца, а американец с удовольствием и не без успеха демонстрировал дриблинг. В чем разница? Это показывает, что американские тренеры учат детей тому, что им доступно в их возрасте, что им доставляет интерес и удовольствие. Мышечную массу, прыжок и бросок они добавят потом, зато в детстве впитают в себя навыки владения мячом, а главное — получают удовольствие от игры.

 Итак, массовость и гуманизм по отношению к маленькому спортсмену — вот что нужно для восстановления позиций в нашем детском, а через него и взрослом спорте. Роль детского тренера просто безгранична. Ошибка современных тренеров в игровых видах в том, что отбор в стартовый состав игроков, способных выполнить тренерскую установку, становится для них самоцелью. Эта ошибка начинается уже в детском спорте. На самом деле главная задача — подготовить игрока, во-первых, органично существующего в команде, в коллективе, а во- вторых, способного к творчеству.

 Место детей в большом спорте — это вообще большая дилемма. Маленькие девочки, лишенные детства в художественной или спортивной гимнастике, как и женщины в современных силовых и контактных видах спорта, 7-8-летние ребята, играющие в детских лигах по несколько десятков матчей за сезон, причем «на результат», — все это кажется мне очень спорным. В то же время я понимаю, что для многих эти «небесспорные» занятия — их жизненный путь, ради которого они готовы жертвовать многим.